«Но почему же тогда они сами не убьют его?»
Этого синх не знал.
– Ну а ты? – Голубые глаза Дар-Теена пытливо шарили по лицу. – Со мной-то все ясно. Если раньше я нес к Храму семена роз, то теперь, получается, еще и охраняю тебя. И, клянусь Молотом Фэнтара, ты у меня дойдешь… Мне любопытно, что такого предложит мне наш молодеющий общий знакомый. Вдруг что-нибудь стоящее?
– Я… – Элхадж вздохнул, – я знаю только, что должен дойти до Храма. Наверное, это важно… Ты, получается, осведомлен куда больше, чем я. Даже как-то несправедливо.
И хихикнул.
Дар-Теен покачал головой и ничего не ответил; отвернувшись, сделал вид, что рассматривает шубу из плюща, в которую был укутан ствол бука.
«Похоже, он не слишком-то мне доверяет, – подумал Элхадж, – ну и ладно. В конце концов, когда это было, чтобы ийлуры доверяли синхам? А всю правду Дар-Теену знать вовсе не обязательно».
Он прикрыл глаза. Оставался один-единственный неразрешенный вопрос: куда, собственно, идти дальше? Ведь Дар-Теен, по простоте душевной, был уверен в том, что Элхадж знает дорогу к Храму. Наверное, только поэтому и пошел и по той же причине помогал в заснеженном лесу Северного Берега.
«Да, он здорово разозлится, когда поймет… что я совершенно ничегошеньки не знаю!»
…И тут Элхадж явственно услышал скрежет костяных шипов.
«Указующий?»
«Путь открыт для тебя», – сказала тварь.
Синху померещилось, что серый гребень мелькнул в зарослях; он осторожно взглянул на Дар-Теена, но ийлур, похоже, ничего не видел и не слышал.
И спустя ровно один удар сердца перед мысленным взором Элхаджа начала разворачиваться путеводная ниточка, и он вдруг увидел себя стоящим перед величественной громадой Храма.
«Там, посреди долины золотых роз…»
Только не было больше долины, и не было роз – серая пустошь, и на проклятой земле ничего не растет. Белеют кости, разбросанные так, словно столетие назад была там славная битва. Элхадж вскочил на ноги.
– Пойдем, Дар-Теен. Кажется, я знаю, как быстрее всего достичь Храма… Он зовет меня.
Ийлур вскинул на него удивленный взгляд, пожал плечами и начал подниматься.
– Пойдем, Элхадж. Думаешь, недолго уже осталось?
Синх крепко зажмурился. Вновь увидел себя бредущим сквозь заросли папоротника, через болота…
– Дней пять пути будет, – сказал он, – не больше.
Глава 17
ЖЕРТВА ДЛЯ ТЕМНОЙ МАТЕРИ
«И все-таки Элхадж многого недоговаривает. Кто знает, что у него на уме? И, может быть, все то, что со мной произошло, часть чьего-то замысла?»
Дар-Теен покосился на синха, который, казалось, дремал. На лице его – ну, если конечно, зеленую морду с черными и темно-синими полосами можно было назвать лицом – застыло выражение покоя и безмятежности. Ийлур отвернулся и снова принялся смотреть на пляску искр над зыбкой кромкой пламени. Вообще-то единственной целью, с которой разжигался костерок, было отпугивание жителей южного леса; чем дальше они продвигались, тем теплее становилось.
«Ты слишком плохо думаешь о синхе, – размышлял Дар-Теен, – он, конечно, не мед, но пока что ничего плохого не сделал. А если вспомнить, как он спасал тебя в той ийлурской деревне, где пришлось биться с мальчишкой, воззвавшим к Фэнтару? Да и ты сам, разве ты все рассказал о походе в Кар-Холом?»
Конечно, кое о чем ийлур умолчал. Например, слуха Элхаджа не достигла история о том, как Лиэ-Нэсс вела его по мертвым землям. И о том, что ийлура намекнула на опасность, грозящую живому пока что возлюбленному от синха.
«Да и почему я должен ему рассказывать все, особенно после того, как этот синх крался за мной по пятам?»
А в том, что Элхадж следил за ним весь день пути, Дар-Теен ни минуты не сомневался.
– Ладно, доведу я его до Храма, – пробурчал ийлур, обращаясь к огню, – оставлю тамошним жрецам семена роз, а сам… Сам отправлюсь в Гвенимар.
В городах Северного Берега ему и правда было нечего делать. Ни родни, ни семьи. Только разве что жрецы Фэнтара, у которых небось в каждом Храме есть описание Отступника, поднявшего оружие на жреца.
А Гвенимар… Если, конечно, Эристо не солгала – Гвенимар пока что казался сказочным государством, где просто на дороге можно встретить уйму всяких диковинных вещей, о которых бывший дружинник даже не слышал. Одно только упоминание о том, что синхи живут рядом с прочими, казалось шуткой.
«И хотел бы я знать, чем ты на самом деле кормишься, Эристо. Уж не честным мечом, это точно…»
Его клонило в сон. Бросив еще один взгляд на синха и убедившись, что тот сладко посапывает, Дар-Теен прикрыл глаза.
«Вздремну, совсем немного», – решил он. Потом положил под руку меч и нож. Мелькнула шальная мысль, что, если их найдут те громилы, нанятые кем-то, кто очень не любит Элхаджа, порешат обоих.
…Ему снилось королевство Гвенимар. Воздушные, словно плетенные из кружева, башенки и арки, яркое синее небо и золотые листья, будто была осень. Привиделась и ийлура Эристо, сидящая в мягком кресле с книгой в руках; на ней уже не было походной куртки, а искрился золотым шитьем роскошный халат цвета спелой вишни. В углу почему-то застыл изваянием белобородый старичок, он что-то пытался сказать, но Дар-Теен так и не понял, что именно.
«Если доберусь до Гвенимара, обязательно тебя найду», – подумал Дар-Теен и тут же устыдился подобных мыслей. Ведь он навсегда принадлежал Лиэ-Нэсс… Которая, заглянув в глаза, прошептала: «Это неверный путь, дорогой. Ты свободен, и я никогда не желала бы видеть тебя снова всего лишь рабом».
А пробуждение получилось неприятным: кто-то тряс Дар-Теена, вцепившись в воротник.
– Вставай, вставай! Нам надо идти дальше!
Голос Элхаджа.
Дар-Теен резко сел; ему все еще казалось, что Лиэ-Нэсс рядом, что щеки касается мягкая прядь ее рыжих, солнечных волос… Но нет. Только синх по имени Элхадж.
– Чего торопиться-то? – недовольно буркнул Дар-Теен.
Впрочем, недовольство было вызвано скорее тем, что он, во-первых, проспал до восхода, а во-вторых, спал так крепко, что ни за что не услышал бы приближающихся наемников.
– Шейнира благоволит к нам, – словно прочитав его мысли, сказал синх, – надо идти, Дар-Теен. Я… я чувствую, что время настает.
– Как скажешь, – спорить с синхом не хотелось.
Они кое-как позавтракали, обжигаясь, попили воды из походного котелка Эристо – негласный подарок, вероятно, ийлура решила завтракать, обедать и ужинать только в придорожных тавернах.
«Дней пять пути» растянулись на седьмицу, и конца-краю путешествию не было видно. Впрочем, Эл-хадж не унывал; чувствовалось, что он идет по одной ему известной дороге, ориентируясь то по приметному дереву, то по неведомо как вылезшей из болотистой почвы глыбе… А один раз синх даже заставил Дар-Теена срубить плющ, оплетший старый пень – правда, под зеленым покровом оказался малахитовый алтарь в форме треугольной призмы. По верхней грани паучками разбегались письмена синхов, и ийлуру даже показалось, что он видит бурые пятнышки – свидетельство давно принесенной жертвы. Элхадж поковырял загнутым когтем камень, улыбнулся своим мыслям и торжествующе поглядел на ийлура.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
