…Все было так же, как и в прошлый раз: басовито запел далекий гонг, лезвие Черного Убийцы подернулось изумрудной пылью, а на рукоять легла невесомая рука в латной перчатке.
– Я не отдам синха, – повторил Дар-Теен.
Черный Убийца отозвался мелодичным звоном, словно кто-то тронул серебряный колокольчик, и вновь зажил собственной жизнью, похоже, даже не нуждаясь в руках Дар-Теена.
Первым упал молодой – самый отчаянный – ийлур. Упал без единой царапины, но Дар-Теену померещилось, что легкое радужное облачко поднялось над телом, однако, вместо того чтобы подняться вверх, мгновенно впиталось в зеленоватое лезвие меча.
Еще два наемника упали тут же, рядом; Черный Убийца и его древний хозяин знали свое дело, исправно пожирая души смертных.
– Назад! – завопил предводитель. – Назад, дурачье!
Дар-Теен пошарил глазами по полянке: седой предусмотрительно занял позицию подальше от обладателя страшного меча и не торопился бросаться в бой.
Воцарилась тишина. Краем глаза Дар-Теен увидел размытые тени, пытающиеся обойти его с фланга; меч в руках сам рванулся к ийлурам, последовал тихий шелест – и еще два тела тихо осели на траву.
– Занятный у тебя меч. – Старший наемник с холодным любопытством разглядывал Черного Убийцу, – где взял?
Дар-Теен промолчал. Разговоры, разговоры… Ведь он тоже не дурак, понимает, что его попросту хотят отвлечь, чтобы незаметно обойти или отступить, а затем беспрепятственно догнать Элхаджа, который – совершенно зря – предпочел рвануть в кусты.
– Не хочешь говорить? – ухмылка на лице ийлура стала шире. – Ну и ладно. Такие мечи просто так в руки смертным не даются… Слыхал я… разные истории, которые дурно заканчивались для владельцев таких вот вещиц.
Дар-Теен откашлялся:
– Лучше бы вам оставить нас в покое…
Седой наемник с деланым безразличием пожал плечами.
– Да я бы и рад, но, сам понимаешь, честь наемника. Разве я могу сказать своему нанимателю, что отказался от синха, испугавшись какого-то там меча? Пусть даже и особенного?
– Я ведь сказал, что не отдам синха. – Дар-Теен на всякий случай поднял меч так, чтобы острие смотрело точнехонько в широкую грудь ийлура.
– Хм. А если я призову силу битв? – тот покачал головой и, словно размышляя, добавил: – Даже не знаю, поможет ли…
Короткий свист. Словно кнут, режущий воздух. А потом – холод в бедре, разом сменившийся горячей болью. Дар-Теен покосился на ногу; так и есть – вогнали по самую рукоятку метательный нож. А нож в бедре – дело нехорошее. Сколько ийлуров отправилось к Фэнтару через считаные минуты после подобной раны?
«Таки достали!» – Дар-Теен смачно выругался.
– Синха мы найдем, – заверил его седой, – но ты же, дуралей, верный своему слову, будешь тащиться за нами до последнего, мешать и убивать моих парней. Так что мы не будем торопиться, а дождемся, пока ты сам здесь поляжешь.
Дар-Теен затравленно огляделся. Сколько их осталось? Хм. Было восемь, кажется, четверых забрал Черный Убийца… стоп. Но почему тогда их снова восемь? Наверняка прятались по кустам, не торопясь выходить. А может быть, целая команда уже рыщет по лесу в поисках перепуганного насмерть синха?
Надо было что-то делать. Причем быстро – штанина до самой щиколотки стала противно-мокрой и горячей, а перед глазами уже вовсю прыгали серые мошки.
Дар-Теен, стараясь не делать резких движений, шагнул вперед.
Наемники тоже медленно и осторожно попятились.
«Проклятие! Да они и правда не торопятся!»
Опять резкий, как удар хлыста, свист. Но на сей раз Черный Убийца дрогнул, рванулся в сторону – и на траву бессильно упал отбитый нож.
– Деритесь! – Еще один шаг вперед, и точно так же наемники осторожно отступают. – Трусы!
– Э нет, – предводитель с усмешкой погрозил пальцем, – мы не трусы, мы просто осторожные и не хотим раньше времени отправиться к отцам-покровителям.
А перед глазами стремительно сгущалась тьма. Во рту стало противно-горько, казалось, воздух загустел и входит в легкие вязкими сгустками.
Дар-Теен пошатнулся.
«Ну вот и все. Так глупо».
И снова – далекий гонг. Призывный, манящий. Латная перчатка призрака начала медленно таять, словно древний хозяин меча окончательно разуверился в новом владельце оружия. Но в самый последний миг на кромке угасающего сознания кто-то прорычал: «Воткни. Меч. В землю».
Дар-Теен даже не успел подумать о том, кем мог быть невидимый советчик. Из последних сил размахнулся и вогнал Черного Убийцу в теплую жирную почву. Успел увидеть, как во все стороны от лезвия хлынул призрачный зеленоватый свет иного мира, как судорожно дернулся седовласый наемник…
И все схлынуло прочь, смываемое черной и холодной волной беспамятства.
…Над ним, плавая в клочьях тумана, нависало зеленое лицо Элхаджа.
– Пить хочешь? На вот… много крови потерял, – проухал синх.
Губ коснулось холодное горлышко фляги, в пересохшее горло полилась вода, и Дар-Теену показалось, что силы вернулись. По крайней мере настолько, что он сможет сесть.
Это и правда удалось – с четвертой попытки и не без помощи Элхаджа.
– Ты всех перебил, – только и заметил синх, – этот твой меч – воистину бесценное оружие.
– Еще бы, – просипел ийлур, – все полегли без единой царапины. Не удивляюсь, что царьку кочевников хотелось иметь при себе эту железку.
Ийлур бросил осторожный взгляд на ногу: штанина разрезана, выше раны – умело наложенный жгут, а сама рана аккуратно закрыта повязкой. Дар-Теен ощутил прилив горячей признательности, благодарно похлопал синха по плечу.
– Ты меня перевязал?
Но Элхадж лишь неопределенно махнул рукой.
– Нет. Лгать не стану… Когда я вернулся, все это уже было. Ты, верно, сам наложил повязку и забыл.
Дар-Теен невольно поежился. Сам? Да ведь последнее, что помнил, – это падающие наемники. А если…
– Ты никого тут не заметил?
Синх задумчиво почесал макушку.
– Нет. Никого… Ну что, идем дальше?
Тут ийлуру захотелось как следует тряхнуть зеленое дитя Шейниры. Эх, были бы силы…
– Ты что, совсем сбрендил, синх? Я едва сижу, а ты – пойдем!
Вместо ответа Элхадж принялся копаться в своих мешочках, которые все дни перехода по Диким землям старательно наполнял травами. Выудил нечто похожее на жеваный и скатанный в шарик стебелек.
– На вот, пожуй. Легче станет.
– А ийлуры этим не травятся случайно? – буркнул Дар-Теен, однако снадобье взял и сунул за щеку. По языку мгновенно растеклась горечь и, словно завоевывая все новые и новые пространства, устремилась в горло.
– И что за гадость ты мне сунул, а?
Элхадж только покачал головой. Осторожно пощупал рану и проворчал, что жгут уже можно и снять.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
