Жених сидел на краю постели и, склонив к плечу голову, смотрел на меня. Рваная челка падала на его чуть прищуренные глаза, в которых отражались все те же серебристые искры. Они вспыхивали и на тончайших колечках в его заостренных ушах, и на белых руках, сжимавших наполовину полный бокал. Аше-ар, продолжая молча изучать растрепанную и заспанную меня, водил по стеклянному краю указательным пальцем — тем самым, которым минуту назад касался моих губ. И от мысли об этом у меня пересохло в горле. — Вкусно, — сказала я, тронув мизинцем край собственного рта, где спряталась последняя капелька «волшебного» напитка. — Угостишь еще?
Блондин чуть изогнул бровь, выражая легкое удивление откликом на затеянную им игру, задумчиво посмотрел на мои губы, на открытую шею и полуобнаженное плечо, с которого соскользнула чересчур просторная футболка, затем перевел взгляд на вино и странно так улыбнулся… Многозначительно, я бы сказала. Словно придумал, каким экзотическим способом его мне подать. Меня же охватил пожар слегка запоздавшего смущения. Испугавшись буйной фантазии аше-ара, я быстро села, одернула край своей импровизированной ночнушки и, протянув руку, попросила:
— Просто дай бокал, а? Правда, пить со сна охота.
Мне тут же все дали, вложив изящный сосуд на тонкой ножке в отчего-то задрожавшие пальцы и, видимо, чтоб я не выплеснула содержимое, поверх моих рук положили свои ладони. — Ки-и-ир, — взвыла я, чувствуя, что теперь горят не только щеки, но и мои лопоухие ушки, в одно из которых по-прежнему был вдет его брачный кель. — А давай я сама, а?
— А справишься? — невинно улыбнулся этот белый лис.
— А с твоей помощью, думаешь, лучше получится? — маскируя под иронией смущение, сказала ему. И, понимая, что метод не срабатывает, вздохнула: — Очень мило, конечно, что ты решил меня разбудить посреди ночи и соблазнить, но…
— Но? — подавшись ко мне, спросил мужчина.
— Но я пить хочу! — сорвавшись на крик, дернула на себя несчастный бокал и откинулась вместе с ним на спинку кровати. Естественно, пролила вино, понятное дело — на себя, но, к счастью, совсем немного. Зато остальное выпила залпом. Не столько из-за жажды, сколько для храбрости.
М-да… быть объектом соблазнения, как выяснилось, не так уж и просто. А ведь я втайне мечтала, ложась сегодня спать, что Кир придет ко мне и… фиктивный жених станет настоящим.
— И как? — водрузив пустой бокал на прикроватный столик, вновь заговорила я. — До чего вы с Сэн договорились-то? Что будете делать с Многоликим и его сбежавшими подельниками?
— Сдадим всех Ийзэбичи, — аше-ар с совершенно невозмутимым видом перегнулся через меня и потянулся к соседней подушке, а я, затаив дыхание, насторожено следила за его действиями. — Расслабься, айка, — уголки его губ дрогнули в понимающей улыбке. — Просто цветок достану. Только цветок. Я не хочу тебя пугать, принцесса. И уж тем более так сходу соблазнять.
— Да-а-а? — недоверчиво протянула я, втянув носом воздух. — А мне казалось, что ты постоянно хочешь это сделать.
— Я и не скрывал, что хочу… тебя, — его улыбка стала шире, а смысл обсуждаемого желания ненавязчиво так поменялся. — И даже могу получить, применив немного физической силы или аше-аровского очарования. Могу заставить, внушив тебе желание быть моей. Ты же видела, как мой дар сильнейшего работает на гае Многоликом? Могу, принцесса, но… не буду. На вот, держи. Это тебе, — и он, вернувшись на свое прежнее место, протянул мне ту самую розу, аромат которой я вдыхала во сне. И как только могла забыть про такое чудо, проснувшись? Хотя, вид белокожего мага в загадочном мерцании магических «светлячков» способен был кого угодно отвлечь от цветочной темы.
— Серебряная? И совсем без шипов. Как такое возможно, Кир? — прошептала я, вертя в руках подарок.
— Немного поэкспериментировал на досуге с оставшимися с Земли образцами. Магия жизни, знаешь ли, способна вносить некие коррективы в эту самую жизнь. Нравится?
— Очень, — искренне сказала я, прижав цветок к щеке.
— Это еще не все, — многозначительно проговорил блондин. — Помнишь, я обещал тебе что-то особенное?
— Помню, — не скрывая любопытства, кивнула. — Ты вырастил еще и самонаряжающуюся ель, которая светится в новогодние праздники? — не удержалась от шутки я.
— Хм, интересная мысль, — собеседник сделал вид, что задумался, даже виски потер для пущей убедительности, а потом, фыркнув от смеха, сказал: — Нет, айка, все гораздо прозаичней, я решил подарить тебе крышу.
Какое-то время мы молча смотрели друг на друга, а потом я, не выдержав, расхохоталась.
— Какую крышу, Кир? Свою, что ли? — утирая выступившие на глазах слезы, спросила его. — Или от шарту кусочек отломал? Или… — слова застряли где-то в горле, когда стены темной комнаты начали обретать прозрачность, а за ними вместо вполне ожидаемых соседних помещений стали проступать силуэты зданий.
Одетый в камень город, летнее утро и такой знакомый вид на набережную — это был Питер, мой родной любимый Питер. И это была та самая крыша, на которой мы с аше-аром отмечали мой день рождения! Вся мебель куда-то исчезла, словно растворившись в порыве налетевшего ветра, остались только кровать и столик. А на нем, вместо пустого бокала, стояли два красных картонных стакана с надписью «Coca-Cola» и коробка с пиццей. Сказать, что я была поражена — значит, ничего не сказать. Сердце затопила такое всепоглощающее счастье, что захотелось обнять весь мир. Хотя нет… только Кир-Кули.
Издав радостный вопль, я подскочила и, положив розу на стол, кинулась на шею «волшебнику». Так в обнимку мы и рухнули с кровати. Правда, верный шарту успел вовремя подстелить мягкий ковер на жесткой крыше, чем спас спину хозяина от возможных синяков. Я же благополучно приземлилась сверху и, не долго думая, поцеловала мужчину куда-то в район подбородка. — Обожаю тебя, Кир! — сказала и широко улыбнулась, глядя в его чуть прищуренные серо-голубые глаза, в уголках которых прятались смешинки.
— Правда? — вкрадчиво мурлыкнул он. — Как мало оказывается надо, чтоб ты прониклась ко мне чувствами, принцесса. Всего-то вкусно накормить и…
— Перестань! — шутливо стукнула его по плечу и, меняя позу с лежачей на сидячую, спросила: — Но как? Как ты это сделал? Портал? Мы на Земле? Вместе с кроватью?!
— Нет, маленькая, это иллюзия, но очень качественная. Мы с шарту старались.
Захотелось благодарно помурлыкать и снова по-кошачьи потереться об его руку, как тогда — на крыльце, но я сдержалась.
— Как же ты тогда достал пиццу? Или это все Сэн? Он был на Земле? — продолжила допрашивать я.
— Нет, айка. И он не был. Просто шарту любит экспериментировать с новыми рецептами почти так же, как я с тканью и растениями. Ну, а создать похожую упаковку не так и трудно для мага. Я хотел подарить тебе кусочек дома, воскресить тот момент из прошлого, когда нам обоим было хорошо и… когда мы были вместе. Тебе ведь было тогда хорошо? — серьезно спросил меня он.
— Да, — прекратив глупо улыбаться, ответила я.
— А сейчас? — и взгляд такой пристальный, и руки, чуть придерживающие меня за бедра, напряглись.
— И сейчас хорошо, — почему-то перешла на сиплый шепот я.
Детский восторг от столь реалистично воссозданной питерской крыши сменился осознанием того, что я сижу верхом на распластанном по белому ковру мужчине. Сильному, опасному мужчине, который на моих глазах отправил в заслуженный нокаут не одного противника. И вот он лежит подо мной, а я… Растрепанная, полураздетая и в носках! Вот же… зас-с-сада.
Кир все крепче сжимал мои бедра, неотрывно смотря мне в лицо, и зрачки его, расширяясь, начинали заполнять собой серебристую радужку. Стало жарко, несмотря на иллюзию летнего ветерка. Я попыталась подняться, но аше-ар не пустил.
— Ты такая хорошенькая, — хрипло проговорил он, продолжая удерживать меня на себе.
— С нечесаными лохмами, в растянутой футболке и дурацких полосатых носках? — выказала недоверие я.
— Ага, — без тени улыбки подтвердил Кир-Кули. — Сейлин моя… Принцесса…
— Лучше, айка, — недовольно морща носик, предложила я. Это прозвище как-то незаметно начало мне нравиться. Но… только если звучало из уст одного конкретного аше-ара.
— Не важно, — сказал он, — главное, моя.
И так он это произнес, что меня снова бросило в жар. И дрожь по телу побежала, и голова закружилась, а еще так сильно захотелось получить, наконец, свой заслуженный поцелуй, что, плюнув на стеснение и прочих «тараканов», активировавшихся в моей голове, я наклонилась и коснулась белых губ своего жениха.
— Ну и? — выдохнул он, улыбнувшись. — Кто из нас кого соблазняет, айка?
Решив обидеться, я попыталась отпрянуть от этой ехидины, но куда там! Его ладони с завидной быстротой переместились на мою спину, не позволяя осуществить маневр.
