Это – наш способ сожрать все дерьмо, что случается в жизни.
Так говорит мистер Уиттиер.
Глядя на мистера Уиттиера, Графиня Предвидящая говорит:
– Сатана.
Слово тихонько шипит, как змея.
С уст Сестры Виджиланте, сжимающей Библию, срывается:
– Дьявол…
И мистер Уиттиер только вздыхает и говорит:
– Как же мы любим, когда у нас есть злодеи враги… – На, держи, – говорит Повар Убийца и бросает нож. Нож с грохотом пролетает через всю сцену и останавливается у самых носок черных туфель мистера Уиттиера. Повар говорит:
– Оставь на нем отпечатки пальцев. Когда нас спасут, ты станешь самым ненавидимым человеком в Америке.
– Вношу поправку, приятель, – говорит мистер Уиттиер. – Самым ненавидимым несовершеннолетним преступником …
– Ты должен узнать этот нож, – говорит Агент Краснобай. Его камера лежит на полу рядом с ним, такая тяжелая, что он не в силах ее поднять.
На запястье Графини Предвидящей уже нет пластикового браслета с датчиком системы слежения. Она так исхудала от голода, что браслет соскользнул с руки. Графиня Предвидящая говорит:
– Этим ножом ты меня искалечил.
– И разрезан мне ноздри, ~ говорит Мать Природа и запрокидывает голову, чтобы показать свои шрамы в корке запекшейся крови. Ей приходится сжимать руку в кулак, чтобы бриллиант Леди Бомж не соскользнул с исхудавшего пальца.
И мистер Уиттиер переводит взгляд с ее изуродованного носа на руки Графа Клеветника, обмотанные окровавленными тряпками, и дальше – на круг зарубцевавшейся ткани на месте недостающего уха Преподобного Безбожника. Громко хлопает ладонью о ладонь и говорит:
– А у меня для вас новость, хорошая новость… ваши три месяца истекли. – Он достает из кармана ключ. – Так что, все свободны. Можете расходиться.
Но замок забит зубчиком от пластмассовой вилки. Так что ключ все равно не войдет,
– Вчера вечером, – говорит мистер Уиттиер, помахивая ключом, – ваше дружественное привидение починило замок. Уверяю вас, он прекрасно работает.
Мы все по прежнему сидим на сцене, кое кто просто приклеился к доскам собственной засохшей кровью. Наша одежда: платья, сутаны и бриджи для верховой езды, – намертво прилипла к сцене.
Мистер Уиттиер наклоняется над Мисс Апчхи и подает ей руку. Он говорит:
– «И над всем безраздельно воцарились Мрак, Гибель и Красная смерть»… – Он шевелит пальцами, мол, давай бери руку, и говорит: – Ну что, пойдем?
Но Мисс Апчхи не берет его руку. Она говорит:
– Но мы же видели, как ты умер… И мистер Уиттиер говорит:
– Вы видели, как умирало немало людей. Тетраззини с индейкой разорвало его изнутри. Он умер с истошными воплями. Мы завернули его тело в красный бархат и оттащили в подвал. Он умер.
– Не совсем, – говорит мистер Уиттиер. С помощью миссис Кларк он разыграл свою смерть, чтобы понаблюдать за тем, как события развиваются своим чередом. Он ничего не делал, лишь наблюдал – последняя камера – он не вмешался даже тогда, когда миссис Кларк умерла, пыряя себя ножом, чтобы вызвать сочувствие – только она малость перестаралась. Даже когда Директриса Отказ нашла тело и съела половину ноги. Он лишь наблюдал.
Директриса Отказ поднимает голову. Она рыгает и говорит:
– Он прав.
Мистер Уиттиер вновь галантно склоняется над Мисс Апчхи, предлагая ей руку. Он говорит:
– Я могу дать тебе всю любовь, которой тебе не хватает. Если тебя не смущает наша разница в возрасте;
Ей двадцать два. Ему тринадцать – через месяц будет четырнадцать.
Граф Клеветник говорит:
– Нет, ты нас не спасешь. Мы останемся здесь, пока нас не найдут.
Так было и будет всегда, говорит мистер Уиттиер. По той же самой причине дети детей детей наших детей всегда будут воевать друг с другом. Болезни и голод, они никуда не исчезнут. Потому что мы любим боль, нашу боль. Мы любим, когда все плохо. Но мы никогда не признаемся в этом.
Мисс Апчхи тянет руку к руке Уиттиера.
И Мать Природа говорит:
– Не будь идиоткой. – Из под груды тряпья и волос она говорит: – Он знает, что ты инфицирована этим… мозговым вирусом. – Она смеется, медные колокольчики у нее на шее звенят, струпья летят во все стороны. Она говорит: – Неужели ты веришь, что он действительно тебя любит?
Мисс Апчхи смотрит на Мать Природу, на Святого Без Кишок, на протянутую руку мистера Уиттиера.
– У тебя нет выбора, – говорит ей мистер Уиттиер. – Если хочешь быть любимой.
И Святой Без Кишок говорит:
– Он тебя не любят. – У Святого на лице остались только глаза и зубы. Он говорит: – Просто Уиттиеру хочется уничтожить весь мир.
По прежнему предлагая руку Мисс Апчхи, мистер Уиттиер трясет ключами в другой руке и говорит:
– Ну что, мы идем?
Только если мы сможем простить других. За то, что они сделали с нами…
Если мы сможем простить себя. За то, что мы сделали с другими…
Если мы сможем освободиться от наших историй. О том, как мы были злодеями и жертвами…
Только тогда у нас, может быть, и получится спасти мир.
Но мы по прежнему сидим на сцене, ждем, когда нас спасут. Пока мы еще жертвы, пока есть надежда, что нас найдут, когда мы еще мучаемся и страдаем.
Мистер Уиттиер качает головой и щелкает языком. Он говорит:
– А, по моему, это не так уж и плохо: остаться последними двумя людьми на Земле. – Он берет руку Мисс Апчхи, крепко сжимает безвольные пальцы. Он говорит: – Почему мир не может закончиться так же, как начинался? – И он помогает Мисс Апчхи подняться на ноги.
Доказательство – Еще одни стихи о мистере Уиттиере
– Как бы вы жили? – спрашивает мистер Уиттиер.
Если бы знали, что смерти нет.
Мистер Уиттиер на сцене. Стоит, распрямившись, опираясь на обе ноги. Не сутулится.
Не трясется.
Дужка наушников обвивает петлей его шею, оттуда доносятся звуки ударных и бас гитары.
Ноги обуты в кроссовки, шнурки не завязаны, одна нога отбивает ритм.
На сцене вместо фрагментов из фильма – яркий круг от луча прожектора, никакая проекция старой истории не скрывает его лица.
Луч света сияет так ярко, что разглаживает все морщины. C тирает старческие пятна на коже.
И мы, наблюдающие за ним, мы все – дети Божьи, взятые им в заложники, чтобы Бог проявил Себя.
Чтобы принудить Господа к действию.
И если мы настрадаемся в должной мере, если кто то из нас умрет… если Уиттиер будет нас истязать, будет морить нас голодом, может, тогда наша ненависть к нему станет сильнее самой смерти, и мы вернемся сюда из загробного мира, ища отмщения.
Если бы мы умирали в муках, проклиная ненавистного мистера Уиттиера…
это он сам так хотел: чтобы потом мы вернулись.
Призраки, пришедшие отомстить.
Чтобы он получил доказательство, что есть жизнь после смерти.
Наши призраки, наша живучая ненависть, они подтвердили бы смерть самой Смерти.
Он, наконец, объяснил, для чего мы ему были нужны: мы были здесь лишь для того,
чтобы страдать и страдать,
без конца,
страдать и умирать.
Чтобы создать ему призрака – и побыстрее.
Чтобы утешить этого умирающего старика Уиттиера – прежде, чем он умрет сам.
Таков был его истинный замысел.
Склонившись над нами, он говорит:
– Если бы смерть была только паузой для того, чтобы уйти со сцены,
сменить костюм и вернуться
в качестве нового действующего лица…
Бросились бы вы ей навстречу? Или решили бы не спешить?
Если бы жизнь была всего лишь баскетбольным матчем или пьесой
с концом и началом,
когда участники действа, закончив играть, сразу готовятся к новому матчу,
к новой постановке…
Как бы вы стали жить, доподлинно зная, что смерти нет?
Держа ключ двумя пальцами, мистер Уиттиер говорит:
– Можете оставаться здесь.
Но когда вы умрете, вернитесь обратно,
хотя бы на миг.
Скажите мне. Спасите меня. Докажите, что вечная жизнь существует.
Спасите нас всех,
пожалуйста, вернитесь и дайте знать.
Пусть – не мне, а кому то другому,
Но только вернитесь, скажите.
Чтобы на Земле, наконец, воцарился мир.
Пусть у каждого будет свой
призрак.
Старомодный подход – Рассказ мистера Уиттиера
В последний раз, когда они всем семейством отправились в отпуск, Евин папа согнал всех в машину и сказал, чтобы они устраивались поудобнее. Путешествие займет часа два, может быть, больше.
Они набрали закусок. Сырный попкорн, банки с содовой, чипсы с соусом барбекю. Евин брат, Ларри, и сама Ева устроились на заднем сиденье вместе с их бостонским терьером по кличке Риски. Отец, сидевший за рулем, повернул ключ зажигания. Включил вентилятор на максимум и открыл все окна. Трейси, Евина будущая бывшая мачеха, сидевшая на пассажирском сиденье впереди, сказала:
– Эй, ребята, послушайте, что тут пишут… Трейси помахала правительственной брошюркой под названием «Эмигрировать – это здорово». Она открыла брошюрку, согнула обложку и принялась читать вслух:
