Здешние обитатели могут оказаться пострашнее головорезов Клешни, если почуют кровь аристо… Да, все-таки в полицию! Им нечего будет предъявить. А если и найдется какое-то свидетельство тайной сделки, это лишь вопрос денег…
«Главное — выбраться отсюда, — втолковывал он безмолвной спутнице, — и мы спасены. Я вернусь домой, а тебя засунут обратно в канализацию. И все останутся при своем… Выбраться, вернуться к Бульварам — да куда угодно! Понять бы только… в какую сторону идти…»
Панический бег по затхлым проулкам, мимо куч мусора в два человеческих роста и непохожих друг на друга хибар, абсолютно одинаковых в своем убожестве, лишил Артуро чувства направления. Он повернулся к своей Джульетте и, стиснув ее плечо, спросил — почти выкрикнул в лицо:
— Ты видела, как нас сюда везли? В какой стороне Стаббовы пристани? Ты знаешь?
Подземная девушка молча подняла руку, показывая ему за спину.
Он обернулся, намереваясь прикинуть маршрут, но вспыхнувшая было надежда тут же угасла, а дыхание застряло где-то в ключицах. Морлочка указывала отнюдь не направление.
Артуро толкнул ее к забору и сам нырнул в узкий клин тени, пытаясь забиться в чахлые сорняки. Но как порой — увы! — случается, было уже поздно.
Выкатившаяся из полумрака компания заметила их раньше и теперь, разойдясь цепью, приближалась. Четверо, пятеро… де ла Коста насчитал семерых. Они двигались неспешно, с ленцой, нарочито громко шаркая ногами, — хозяева собственного квартала.
Винный перегар и нерастраченная злость. Отребье, мутная прибойная пена. Одинаково подвернутые рукава и штанины.
Уличные шайки и банды властвовали в ночном пригороде, и этому не могли помешать ни полиция, ни редкие морские патрули. Подобные стае хищных рыб, хозяева окраин выползали по ночам на улицу в поисках поживы и развлечений.
— Что тут у нас? — хмыкнул один и расхлябанным движением поднес руку к голове: козырьком, словно штурман, высматривающий что-то в море с капитанского мостика.
— Ба! Охренеть! — радостно-удивленно закричал другой. — Аристо, етить меня! Чистенький! Ну, ты попал, голубая кровь… Ох, попал!
— Э! Да ты глянь, Мозгá, с ним-то кто?! Морлочиха, китом клянусь! И наручники… ни черта себе извращенцы!
Шайка в мгновение ока обступила несчастную парочку, подавляя численным преимуществом и уверенностью в своей безнаказанности. Артуро сразу же получил с полдюжины ощутимых оплеух и тычков. Морлочку бесцеремонно облапали, с гоготом делясь впечатлениями.
Оцепенев от ужаса, де ла Коста даже не думал о том, чтобы сопротивляться или звать на помощь, — и получал одну зуботычину за другой.
— И как ты попал-то сюда, дурачок с родословной? — Мозгá, рослый детина со свернутым носом, поймал Артуро за пуговицу. — Ау-у! К кому обращаюсь? Эй! Ну, где твоя спесь? Давай, пофыркай через губу, покажи манеры…
С морлочки уже начали сдирать брезентовый плащ, но Мозгá, видимо, главный в шайке, брезгливо поморщился:
— Сосунка вздернуть да подземную крысу оприходовать — много уменья не надо. Погодите, парни, я повеселее придумал!
— А че канителиться? — возразил самый мелкий из всех, щерясь дырой на месте передних зубов. — Того гляди, патруль не ко времени заявится! Этот же все-таки аристо, не черная кость с завода. Прихватят рядом с ним — не отвертишься. Давай рубанем его прямо здесь, а девку с собой. Как набалуемся, в канаве притопим.
— Щербатый, а ты с какой поры стал «быками» командовать? — неприятно осклабился Мозгá. — Я сказал, хочу позабавиться! Погоняем курицу с петушком по улочкам. Устроим им, эту… искурсию.
Все «быки», кроме мелкого, согласно заворчали.
— Слышал, чистенький? Вот тебе шанс — ноги в руки и побежал! Беги, китовое семя! Потому что как догоним — песенке конец. Пошел, пошел, пошел!
На негнущихся ногах Артуро сделал шаг, другой, затем побежал, волоча за собой морлочку и всей душой в тот момент ненавидя ее — проклятый живой якорь.
«Быки» дали им отойти на несколько шагов, а затем припустили следом, горланя и выкрикивая угрозы пополам с непристойностями. В спину де ла Коста, аккурат меж лопаток, ударил камень, едва не лишив дыхания. Кто-то из «быков» легко догнал графа, едва ковыляющего с живым балластом на привязи, и крепко приложил по печени. Артуро скривился и изогнулся на бегу, словно горбун.
Де ла Коста бежал, качаясь и кренясь, едва успевая подхватывать спотыкающуюся Джульетту, заранее понимая, что не выдержит. Рано или поздно кто-то упадет — или он, или она. И тогда «быки» устроят настоящую забаву.
Легкие горели, ноги тряслись и подгибались, а удары и пинки становились все более злыми и частыми. Упорство жертвы, не желающей свалиться к ногам загонщиков, начинало злить «быков», тем более что и сами они понемногу стали задыхаться. Если бы не упрямство Мозги, не желавшего уронить свой авторитет и первым прекратить игру, они давно бы свалили чистенького и взялись за него всерьез. Но вожак не останавливался — в надежде, что аристо сломается с минуты на минуту.
Наконец, не выдержав, он сделал подсечку, и де ла Коста рухнул вперед, выставив перед собой растопыренную пятерню и увлекая за собой морлочку.
— Опа! — удивленно-радостно прозвучало впереди, и дорогу шайке Мозги перегородила еще одна компания.
Гораздо более пьяная и чуть менее многочисленная, но, судя по занервничавшим «быкам», куда более агрессивная.
— Дурак ты, Мозгá, — упавшим голосом шикнул мелкий. — Это ж заводские, «прессы», ядрена китиха! И вон, кажись, сам Бирманец… Во влипли!
«Прессы» подваливали с той же нарочитой небрежностью, как до этого вышагивали по улице сами «быки». Впереди с важным видом дефилировал чересчур ухоженный и холеный для заводского работяги типчик с тросточкой в руках.
— Парни, вы нахалы, — вполне дружелюбно сообщил он притихшим «быкам». — Без зазрения совести развлекаетесь на нашей территории. Что за дурацкая затея? Чтобы здесь появляться, положено сначала спрашивать нашего разрешения.
— Отвали, Энцо! Мы тут нашли пташек, сейчас приласкаем их, тогда и уйдем.
Мозгá пытался придать своему голосу твердости, а сам то и дело косился на стоявшего позади заводилы «прессов» мрачного здоровяка с длиннющими усами, отпущенными на бирманский манер. Тот с деланым безразличием смотрел поверх «быков».
Его правая рука недвусмысленно застыла в кармане, а в том, что Бирманец вооружен, сомневаться не приходилось.
Энцо осклабился и положил тросточку себе на плечо.
— Отвалить? О! Кого-то стоит поучить манерам…
Явно назревало побоище, в котором скованные наручниками аристократ и морлочка должны были стать если не трофеем, достающимся победителям, то просто случайными жертвами.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
