Он узнаел ее силуэт издали. Алисия стояла у полусгнивших металлических перил рыболовного пирса и смотрела, как утки — нырки добывали себе пищу. Вечер был тихим и безветренным, а вода Моря Кортеса — зеркально гладкой и, в лучах закатного зарева, казалась расплавленным золотом. Неподвижный воздух, прогревшийся за день, теперь немного остыл и дарил незабываемый аромат из смеси запахов трав пустыни Сонора и морского бриза.
Несмотря на теплую погоду, на ней красовалась темная легкая полупрозрачная накидка, скрывавшая открытые гладкие плечи, в которую она периодически старалась укутаться, словно ей было холодно, отгораживаясь от настойчивого внимания мужчин, бросавших в ее сторону заинтересованные взгляды. Волосы её были распущены и падали вьющимся черным потоком на прямую спину, на изящных ногах были надеты босоножки, украшенные вышитыми белыми цветами. «Ни за что не скажешь, что девчонка работает всего лишь официанткой… Бизнес-вумен на вечернем светском приеме, не иначе!» — невольно восхитился Ральф.
Мелкие рыбешки резвились прямо под причальной стенкой, копошась в поискках пищи среди колыхавшихся в такт волнам, пучков водорослей. Она внимательно следила за ними, боясь потревожить. Птицы, сидевшие на поверхности воды, временами резко изгибали длинные шеи и ныряли, оставляя после себя слабый всплеск и круги на золотистой — розовой глади, а затем — вновь появлялись на поверхности, усиленно двигая головой и заталкивая в себя очередную маленькую неудачницу, для которой наступил последний день в её жизни.
«Как же быстротечна может быть жизнь… Они, вероятно, совсем недавно проклюнулись из отложенной где-то в укромном месте икры и вот… Нырок поймал и убил её… потому что он тоже хочет жить… и хочет, чтобы жили его детки… А потом — кто-то поймает и убьет этого нырка, потому что сам захочет есть, или накормить, в свою очередь, своих детей… Вот так и живем… все охотятся за всеми и сами хотят жить…» — Алисия, вернувшись в настоящее, тряхнула головой, отгоняя непонятно откуда взявшиеся печальные мысли, от чего волосы разлетелись по спине черным веером.
Она еще раз взглянула на водную гладь и вдруг картина потрясающего заката исчезла. Что-то теплое слегка надавило на глаза. Краски окружающего мира исчезли и уступили место почти непроницаемой темноте. Её голова слегка запрокинулась, а тело напряглось, на подкашивающихся ногах…
* * *
Алисия взвизгнула от неожиданности и попыталась оторвать чьи-то сильные, теплые руки, обнявшие ее, от своего лица. Когда ей это удалось, и она обернулась назад, то увидела улыбающееся лицо Ральфа, наклоняющегося к ней, чтобы поцеловать. «Дурной!» — негромко вскрикнула она, легонько шлепнув обеими ладонями ему по груди. Ральф сгреб её в охапку и прижал к себе. «Делать тебе нече…» — она не договорила, потому что он закрыл её рот крепким поцелуем.
Алисия, перестав сопротивляться тоже прильнула всем телом к Ральфу и всецело отдалась во власть его рук и губ. «Все, пока хватит… я тоже живой человек…» — через некотрое время, она отстранилась от него тяжело дыша, — «И тоже соскучилась, наверное, как и ты!» «Я — очень соскучился! Никогда не думал, что сопособен так скучать! Ты пропала совсем внезапно!» — Ральфу не хотелось выпускать ее из рук.
«Решила проведать родителей, тем более, что мама в последнее время стала чувствовать себя неважно и хотела тебе об этом сообщить, но твой телефон был недоступен. Почему?» — она требовательно и внимательно посмотрела ему в глаза, — «Ты все-таки побывал на этом чертовом острове? Что молчишь? Не улыбайся, я не шучу!»
«Да, мы посетили этот остров! Мы посмотрели кукол, посмотрели хижину Хулиана, поднялись вверх к развалинам и спустились почти к заливу… И, заметь, ничего же со мной не случилось!» — все еще улыбаясь, неохотно ответил ей он. Переводить разговор на тему возможных проявлений чертовщины, стоя рядом с такой девушкой, ему не очень хотелось. Этой чертовщины и так было чрезмерно много в последние пару дней. В присутствии Алисии думалось совершенно о другом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
«Да, эти куклы, валяющиеся практически везде, оставляют на первых порах неприятное впечатление, но потом — мы привыкли и все! Ну подумаешь — куклы… мало ли что можно собирать по всем окрестностям, будучи крепко не в себе! Зато — все живые и здоровые! И довольные жизнью! Разве что наш друг Генри умудрился подцепить на себя двух медуз, когда купался, но мы успели вызвать доктора и теперь он — живее всех живых!» — он пожал плечами, глядя ей в глаза сверху вниз.
Узнав от Ральфа о том, что они все же добрались до Острова и обследовали там максимум возможного, в расчете для одного дня, Алисия, изменившись в лице, закатила ему целый концерт, прямо на рыболовном пирсе, мало обращая внимание на окружающих. «Ты, дурак…» — зашипела она, вцепившись пальцами в его рубашку, сузив черные глаза и в упор глядя на него, — «Ты вообще представляешь, что вы натворили?» Она, выбросив вверх руки, вырвалась из его объятий, показав удивительную, для ее нежного сложения силу, — «Ты думаешь, я ничего не знаю, из того, что происходит в городке? Тут всякие слухи распространяются быстрее рассылки по интернету!»
Алисия вырвавшись, стояла напротив него подобравшись и словно готовясь к прыжку. Злые слезы стояли в её глазах и оставляя блестящие ниточки следов, растекались по красивому лицу. Если бы взглядом можно было убить, то сейчас подалуй, она сделала бы это без промедления. Она задыхалась от подкатившей злости и её грудь ходила ходуном вверх — вниз. «Дурак!» — выкрикнула она в голос. «Элис, преркати орать! Мы с тобой не одни и они подумают, что я совершаю по отношению к тебе насильственные действия и сейчас вызовут полицию! Меня могут посадить! А я не хочу сидеть в мексиканской тюрьме!» — полушепотом скащал ей Ральф, беря под локоток и старась увести подальше от любопытных глаз.
«Отпусти меня! Лучше бы ты и твои придурки-друзья сидели в камере метстной тюрьмы и не совались туда, куда соваться не следует ни под каким видом!» — снова вскрикнула она, стараясь освободиться от его руки. «Что вы наделали…» — снова, безо всякого перехода, она закрыла лицо руками. «Что мы наделали… да ничего мы не наделали…» — Ральф уже понемногу начинал нервничать, не в силах хоть как-то умерить гнев подруги, но все еще сохранял спокойствие, что давалось ему со все большим трудом. «Ты можешь мне объяснить, чего ради, ты мне сейчас закатила такую истерику?» — он все же сумел подхватить её руку и теперь старался увести подльше от посторонних глаз, в сторону широкого пляжа.
* * *
Алисия немного затихла и теперь, выплеснув весь своей накопившийся гнев, послушно брела, опустив буйную голову, рядом с Ральфом по дороге от Рыболовного пирса. «Пойдем сюда…» — предложил Ральф, сворачивая в сторону пустынного в этот вечерний час пляжа. «Пойдем…» — ответила Алисия совершенно потерянным голосом. «Любимая, ну ты же видишь, что все у нас нормально!» — Ральф погладил ее по спине — «Что с нами случилось? Ничего! Зачем так реагировать?» «Зачем вы ходили к развалинам?» — она снова обернулась к нему, вымучено глядя ему в глаза. Лицо её было открыто, голову она держала прямо, а волосы откинуты назад. «Зачем?» — она повторила свой вопрос.
«Дорогая, ты можешь мне объяснить, что собственно произошло?» — Ральф в меру сил делал непонимающее выражение на лице. «Вы зачем полезли к развалинам? Ты представляешь, сколько там за все время, было убито людей? Там же, помимо Кивы, говорят, располагался ритуальный алтарь, на котором приносили в жертву людей! А вспомни, сколько там было похоронено в период наших войн? Ты думаешь все это остается бесследно?» — она развела руки в стороны. «Но сейчас же не приносят!» — ответил ей Ральф. «Да, сейчас не приносят!» — Алисия снова начала выходить из себя, — «Но место-то проклято! Неужели вы не знали об этом? Вам же вроде как, целую лекцию прочитали на эту тему!»
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Они сошли с дороги на песок пляжа. «Постой… песок набьется…» — Ральф опустился на колено и снял с Алисии изящные босоножки, мягко погладив по нежной коже ног. «Не надо! Прошу тебя!» — она дернула ногой и снова со злостью и без улыбки, посмотрела на него. «Как скажешь дорогая…» — они немного прошли по песку.
