– Удивительно, что вообще выплыло, – заметил Лейланд. – О чем вы его спрашивали?
– Видите ли, у меня были все основания полагать – что-то подобное могло произойти. Эта мысль пришла ко мне во время раскладывания пасьянса. Я часто делаю это, когда захожу в тупик. Помогает. Такое впечатление, будто с глаз спадает пелена, туман рассеивается, начинает работать старое доброе подсознание. По крайней мере, предполагаю, все происходит именно так. Ты перестаешь биться головой о каменную стену, начинаешь смотреть на все свежим незамыленным взглядом и еще начинаешь замечать дырки в изгороди. Анджела скажет вам, что все это не более чем иллюзия, но ведь работает. До того момента я, как и вы, бился над неразрешимой загадкой: какое отношение все эти странности, подложные улики и ключи могут иметь к смерти Сесила Уорсли? Как они связаны с ней или же должны были быть связаны? Затем я начал раскладывать пасьянс, и это занятие почти вытеснило из подсознания сам факт смерти Сесила Уорсли, и я узрел другие факты этого дела, сумев абстрагироваться от него. Случаются такие моменты, когда ты вдруг прозреваешь и видишь целостную картину, понимаешь, как эти странные факты органично вписываются в нее. Все они могут соединиться, сойтись, если предположить, что именно они должны были привести к смерти Уолтера Халлифорда.
Я внезапно понял, окончательно и бесповоротно, почему эти улики в саду подменили с того времени, когда я ходил туда перед завтраком, и ко времени, когда оказался там вместе с миссис Халлифорд где-то в середине дня. Я был там еще до завтрака и увидел отпертые ворота, термометр, с которым проделывали манипуляции, окурок сигары, бумажную шапочку и уже тогда инстинктивно почувствовал – это подлог. Там не было следов, оставленных человеком, который прогуливался по саду ночью. Это ложные указатели, оставленные намеренно, с целью убедить меня, что человек здесь все-таки проходил. Очевидно, лицо, оставившее эти метки, поразмыслив, сочло, что они не годятся, и все переделало довольно основательно, со времени после завтрака и где-то до середины дня. Причем такие переделки носили весьма любопытный характер: окурок сигары исчез вовсе, с термометром снова возились и перенастраивали, явно стараясь скрыть следы прежних манипуляций. Иными словами, это были усилия, направленные на уничтожение прежних следов. Бумажную шапочку, лежавшую у тропинки, убрали, но вместо нее подложили белую наклейку. Каков же мотив этих действий? Их наверняка предпринял человек, желавший создать впечатление, что ночью по саду кто-то ходил, но только не тот, на кого можно было подумать прежде всего, а некто совсем другой. В первом варианте это должен быть человек, который курил сигару, носил бумажную шапочку определенного фасона, человек, которого интересовали минимально-максимальные температуры. Во втором варианте все старались представить так, будто в сад заходил совсем другой человек, который был за ужином, – отсюда белая наклейка, – но никакой бумажной шапочки на нем не было, или была, но совсем другая. Человек, не куривший сигару, не интересовавшийся статистическими данными, столь важными для фермера-джентльмена.
Так кто же мог быть этим человеком, представленным во втором варианте? Разумеется, Уорсли, поскольку именно его тело нашли в силосной башне. Разумеется, Уорсли, поскольку он единственный, кто не участвовал в гонках, а потому наклейка была ему не нужна, вот он ее и выбросил. Кто же стал посетителем сада в первом варианте? Совершенно очевидно, что Халлифорд. Это мог бы быть и Арнольд, но все говорило в пользу именно Халлифорда. Это означало… Что же это означало?.. Кому-то вначале понадобилось создать впечатление, что именно Халлифорд заходил в сад после ужина, но затем этот некто передумал и решил создать впечатление, будто Уорсли заходил в сад после ужина. Причина возникновения второго варианта была очевидна, ведь именно Уорсли нашли мертвым в силосной башне. Причина появления второго варианта в данном случае тоже вполне очевидна – в силосной башне должны были найти труп Халлифорда.
Стоило только понять это, и общая картина сразу прояснилась – и выбор гостей, и предложение сыграть в бегство влюбленных, и улики, оставленные в саду. Оставалось лишь понять, почему провалился первоначальный план. Каким образом Жертва А была заменена Жертвой Б? Один из вариантов ответа: убийца ошибся в расчетах относительно привычек Жертвы Б, или же, что более вероятно, у убийцы имелась какая-то договоренность о встрече с Жертвой Б, но вместо нее в условное место и время явилась Жертва А. Записки перепутали – вот вполне очевидный вывод. Письменные послания куда легче перепутать, нежели те, что выражены устно. Тогда встает вопрос: каким же образом записка, предназначенная Халлифорду, попала к Уорсли? Если письменное сообщение передается из рук в руки, тогда, конечно, вероятность ошибки значительно уменьшается. Выходит, эти послания прошли через почту? Вот я спросил Риддела, не заметил ли он сегодня днем чего-то необычного в почте, и тут повезло невероятно – я узнал, что проделывал Алексис с конвертами.
– Стало ясно, как складывались события за чаем. Почему Алексис посасывал пораненный палец на своей нечеловеческого размера руке; почему миссис Халлифорд так внимательно следила за тем, чтобы содержимое обоих желтых конвертов просмотрели и прочли. Итак, Халлифорд читал записку жены, где она призывала его быть у главной двери ровно в одиннадцать, и тогда они могли сбежать вместе. Возможно, мистера Халлифорда удивил этот выбор, но не слишком, ведь миссис Халлифорд была заядлым игроком и обожала денежные выигрыши. К тому же очевидно, что их машина «Моссмен» придет первой, а делить выигрыш будет жалко. Теперь об Уорсли. Он читал записку, где ему предлагали спрятаться в большом автомобильном багажнике до половины одиннадцатого вечера и захлопнуть его за собой, чтобы тот заперся. Уорсли обрадовался возможности хоть как-то отвлечься от дел, хотя бы на время забыть о пагубном хитросплетении европейской политики и целиком сконцентрироваться на этой детской забаве. Ведь, по его мнению, все эти люди из мира Ластбери были сущими детьми, избалованными и падкими на приключения. Вот он с головой уходит в ситуацию, оживляется в ожидании этой вылазки, полной странных намеков, готов целиком погрузиться в шуточную и таинственную атмосферу. Сегодня, в половине одиннадцатого, он, человек, путешествующий в Женеву без паспорта, будет играть в прятки в темноте.
Итак, позвольте мне немного вернуться. Миссис Халлифорд выходит в сад за оградой, разбрасывает там улики и возвращается к ужину. Казалось бы, все идет по ее плану, и когда Сесил Уорсли вдруг встает и выходит из гостиной, а делает он это резко и внезапно, как это свойственно Уорсли, миссис Халлифорд уверена, что он хочет поскорее заняться статьей или же решил немного передохнуть перед ночными гонками. Она понятия не имеет о готовности Уорсли последовать указаниям миссис Халлифорд, предназначенным другому человеку. Ее беспокоит совсем другое – муж продолжает торчать в гостиной, болтать со мной и Толлардом о силосе, и это вместо того, чтобы выскочить на улицу и спрятаться в багажнике автомобиля. Если выйдет слишком поздно, мужчину в последний момент может кто-то заметить, и тогда все пойдет совсем не так, как она рассчитывала. Миссис Халлифорд хорошо скрывает нетерпение, ведь эта женщина умеет носить маску невозмутимости, но в конце концов не выдерживает и говорит Уолтеру Халлифорду, что тот должен пойти и проверить, открыты ли ворота. Он, ничего не заподозрив, повиновался, а затем, как нам всем известно, спустился по тропинке к реке, убедился, что ворота в изгороди заперты. Это должно было немного задержать преследователей, если они двинутся этим путем. С его точки зрения, спешить было некуда, ведь Уорсли должен появиться там, где назначено, в одиннадцать. Он прошел вдоль берега реки до главных ворот, ведущих к имению, откуда докричаться до мужчины было невозможно. Тем временем ровно в десять двадцать пять Уорсли уже устраивался в багажнике автомобиля «Моссмен». Ему было не слишком комфортно, зато не покидала уверенность, что там он пробудет недолго.
Действительно, через минуту-другую вышла миссис Халлифорд. И пока мы все наблюдали за этим, она проехала вместе со своей жертвой, молчаливой и беспомощной, через ворота в имение, а затем машина скрылась в тени силосной башни. В следующую минуту она уже возилась с ремнями безопасности на заднем сиденье. Очевидно, Уорсли в этот момент подумал, что пробил час его освобождения. Багажник состоял из двух отделений – внутреннего и наружного, и был обит хорошей дорогой кожей. Замки обоих отделений, внешнего и внутреннего, защелкивались автоматически, стоило только захлопнуть крышку, что Уорсли и сделал, забравшись внутрь. Такого рода устройством могли снабдить только «Моссмен», но его создатели почему-то считали клиентов полными кретинами, не способными в случае крайней необходимости даже пальцем пошевелить. Разумеется, багажник был снабжен двумя отдельными замками, и снаружи можно было открыть внешнее отделение, не открывая крышку всего багажника. Так и поступила миссис Халлифорд. Она приподняла внутренний багажник к рычагу, или как там эта штука называется, который болтался на одном конце канатного шкива. Затем женщина закрыла переднее отделение багажника, теперь опустевшего, и прикрепила другой конец шкива с крюком к задней оси своей машины. Все это время она продолжала кричать: «Уолтер!» Вот драматичная ирония судьбы – все это время миссис Халлифорд считала – ее муж находится в багажнике, прямо у ее ног. Женщина была бы потрясена, узнав, что муж ее на самом деле находится всего в нескольких сотнях ярдов, у реки, и что миссис Халлифорд изрядно рисковала, потому как в любой момент он мог ее услышать и откликнуться.
