Филлипс и Люсиль Черри подняли стаканы. Два остались стоять на столе.
Старушка улыбнулась:
— Я пить не могу. Посмотрю, как вы выпьете за моего Билла. — Она обратила внимание, что Салливан стоит с бутылкой без стакана. — А вы не выпьете, мистер Салливан?
Тот взглянул на Люсиль, которая ему подмигнула, и быстро взял в руки стаканчик.
— Э-э-э… конечно, мама Росси… выпью.
Трое членов клуба стояли тесным кружком, сдвинув стаканы.
— Ну, все вместе! — воскликнула Люсиль Черри. — Поднимем бокалы за Билла Росси!
Они торжественно чокнулись.
— Стойте! Не пейте!
В круг ворвалась высокая фигура, вышибла из рук стаканы, раздавила каблуком. Все онемели.
Люсиль первая справилась с ошеломлением.
— Да ведь это же мистер Квин! Откуда вы… как…
У Салливана отвисла челюсть, округлились глаза.
— Эрни, — завопил он, обращаясь к Филлипсу, — этот тот самый тип, который нас расспрашивал в «Шестидесяти шести» две недели назад!
Филлипс угрожающе шагнул к Эллери:
— Чего тебе надо? Почему нам нельзя выпить?
— Потому что мятный ликер отравлен.
Никто не вымолвил ни слова. Эллери повернулся, спокойно прошел к телефону-автомату, набрал номер:
— Полицейское управление? Соедините меня с инспектором Ричардом Квином.
Глава 6
ВСЕ ПРАВИЛЬНО
Пока маленький жилистый инспектор Квин добирался до ресторана мамы Росси, Эллери обстреливали сотнями настойчивых вопросов, ни на один из которых он не ответил.
Откуда он знает, что ликер отравлен? Кто его отравил? Почему он тайком сидел в ресторане?..
Он выслушивал каждого вопрошавшего с полной серьезностью, сохраняя абсолютную невозмутимость.
К счастью, опыт научил старика помалкивать, и вместе с молчаливостью он приобрел способность сохранять в тяжелой ситуации умудренный вид. Ибо мистер Эллери Квин попал бы в весьма затруднительное положение, если бы его подвергли кислотной пробе с помощью самого едкого вопроса, а именно: откуда он знает, что ликер отравлен. Интересно, подтвердит ли его правоту анализ бутылки с ликером, проделанный доктором Праути?
Как только появился сутулый долговязый медицинский эксперт, Эллери сразу подхватил одной рукой бутылку, другой схватил его за локоть и потащил на кухню.
— Вот бутылка мятного ликера. Сделайте анализ, док, и сообщите мне, что в ней содержится.
Доктор Праути швырнул потрепанную шляпу на колоду для рубки мяса.
— Пропадите вы пропадом, Эллери Квин! Вы меня для этого сюда высвистели? Я обязан обследовать мертвое тело, а не спиртной дух!
— Замечательно, доктор. Великолепный удар, прямо в точку. Теперь займитесь делом.
И он вернулся в обеденный зал.
Инспектор Квин, пощипывая кончики седых усов, расхаживал перед угрюмыми членами клуба. Остановился перед мамой Росси и устало спросил:
— Слушайте… Вы уверены, что никто не входил в подвал, кроме вас и вашего сына?
— Уверена. Только я и мой Билл. У нас у обоих был ключ. Видите?
Мама Росси предъявила большой ржавый ключ, висевший у нее на поясе на кожаном шнурке.
Подскочив к двери подвала, Эллери долго рассматривал замок — крупный, массивный, старый, потертый. Потом выпрямился и покачал головой.
— Любой дилетант может открыть, — пробормотал он. — Например, любой из присутствующих в этом зале. — И улыбнулся, услышав, как Филлипс что-то прошипел сквозь зубы.
Инспектор отвел его в сторонку:
— Ну и что там в бутылке, сынок?
— Пойдем на кухню, спросим уважаемого медэксперта. Должен уже закончить анализ.
Эллери нервно выхватил из портсигара сигарету и прикурил, протискиваясь в дверь.
— Ну, док? — требовательно спросил инспектор.
— Не лезьте из кожи, — буркнул доктор Праути. — В любом случае, не понимаю, зачем меня сюда вызвали. Фактически этим должны заниматься городские токсикологи.
Он взял лабораторную пробирку, поднес к свету, капнул в зеленое содержимое пару капель какой-то бесцветной жидкости, продолжая непрерывно ворчать.
— Как будто у меня дел мало, притом что я дни напролет провожу, тыча скальпелем в каждого нью-йоркского бродягу…
Доктор высоко поднял пробирку, потряс, прищурился сквозь толстые стекла очков, поднял перед ней другую руку, загородив свет, потом медленно опустил ладонь, снова поднял, секунду пристально смотрел и вдруг выплеснул жидкость обратно в бутылку.
— Точно, правильно.
— Что правильно? — нетерпеливо переспросил Эллери. — Что в бутылке, кроме мятного ликера?
— Синильная кислота. Вполне достаточно, чтобы убить лошадь.
Эллери резко выдохнул сквозь зубы, вытер рукой лоб, ухмыльнулся:
— Синильная кислота. Верная была догадка!
— Синильная кислота?! — воскликнул инспектор, сунул руки в карманы и почему-то испепелил взглядом доктора Праути. — Росси свое получил, теперь совершена попытка отравить оставшихся. Подпадает под статью об убийстве. Вот именно.
Старый детектив с отвращением сморщился.
Доктор Праути усмехнулся беззубой усмешкой, натянул пиджак, нахлобучил на голову шляпу и вышел, бросив через плечо:
— Это ваш департамент. А я вернусь домой играть в покер. Доброй ночи, рабы!
Инспектор гневно покосился на довольного сына:
— Почему в каждом месте, где ты оказался…
— Что ты выяснил, папа?
— Не много.
Инспектор изложил несколько фактов, которые ему удалось выудить у перепуганной компании в обеденном зале. В самом начале, двадцать лет назад, клуб закупил двадцать бутылок вишневого ликера марки «Бушер», ежегодно откупоривая по одной. Вишневый ликер выбрали по сентиментальным соображениям — в честь своего героя Гилберта Черри.[103]
— Сегодня, в двадцатую годовщину, открыли последнюю бутылку.
— Личный запас хранился на отдельной полке? — спросил Эллери.
— Угу. С прошлогоднего сборища туда вроде никто не заглядывал.
— Значит, добавить в бутылку мятного ликера «Бушер» синильную кислоту и подменить бутылку могли в любой момент в течение прошедшего года! Не слишком обещающая отправная точка.
— Все это дело — сплошная каша! — пожаловался инспектор Квин. — Пожалуй, я их отпущу. Больше держать нет смысла.
— Как они это восприняли?
— Нервно. Сам увидишь.
Они вернулись в обеденный зал. Эрни Филлипс усердно грыз ногти; кадык на горле Салливана судорожно дергался, словно он старался проглотить прыгавший боб; лицо Люсиль Черри будто полиняло — казалось, она вот-вот упадет в обморок.
— Ну, можете идти по домам!
— И я всем вам советую, — мрачно вставил Эллери, пронзив острым взглядом каждого по очереди, — соблюдать осторожность.
Компания проследовала к выходу, мельком озираясь друг на друга.
— Пап, не желаешь ли съесть тарелочку спагетти мамы Росси с тем самым изумительным соусом, который мы видели на кухне?
— Всегда готов поесть и поработать.
— Мама Росси! Две порции спагетти и побольше соуса.
— Сию минуту, мистер Квин. — Итальянка засеменила на кухню.
— Кстати, Эл, — сказал инспектор, жуя корку хлеба, — где твоя девчушка Никки, которая все время возле тебя крутится?
— Я ей велел сегодня держаться подальше, — фыркнул Эллери. — У нее слишком богатое воображение. Она либо мешает, либо ввязывается в неприятности.
И они посмеялись от чистого сердца.
Глава 7
ДЕЙСТВИТЕЛЬНО, НЕПРИЯТНОСТИ
Оставшиеся в живых члены клуба разошлись за дверями ресторана в разные стороны, угрюмо и подозрительно пожелав друг другу доброй ночи. Каждый отправился своей дорогой: Салливан к Бродвею, Люсиль Черри в такси к центру города, Эрни Филлипс пошел к Риверсайд-Драйв.
Вечер был довольно прохладным, он поднял воротник. Внезапно почувствовал на плече чью-то руку, увернулся, занес кулак. Фигура отпрянула.
— Не надо, мистер Филлипс! Послушайте меня! — прозвучал прерывистый женский голос.
Он сердито оглядел незнакомку и крикнул:
— Слушай, все-таки головой надо думать, прежде чем налетать на людей со спины! Проваливай, сестренка!
— Меня зовут Никки Портер, — поспешно объяснила девушка. — Я следила за вами по пути к маме Росси…
— Следила? Не слабо!
Филлипс пошел было дальше, но Никки схватила его за руку:
— Постойте! Вы не поняли, дело серьезное…
Он остановился, пристально на нее глядя.
— За вами еще кто-то следил!
Эрни потянулся к галстуку, ослабил узел, тихо переспросил:
— За мной?
— Да, в большом черном седане. Я уверена, что вас преследуют, и хотела предупредить… Смотрите! — взвизгнула она. — Вот он…
К ним ринулся черный седан, заскрипел тормозами, дверцы распахнулись. В салоне сидели двое мужчин — один спереди, другой сзади. Автомобиль резко остановился, седоки выскочили, схватили Филлипса, грубо поволокли.
