— Будь он проклят, этот кайф! — прошептала Мила. Она опять была совсем нормальной, и даже не верилось, что еще вчера едва могла передвигаться.
— Сейчас за вами приедут! — сообщил вернувшийся Колян. — Надеюсь, Демид оценит мои старания!
— Оценит, оценит, не ссы! — зло бросил Север. — Шакал, подзаборник, Колян Подъездный самого Белова взял! Только учти, дебил, я не Белов!
— Ты, сука, шаха блядская, язык-то не распускай! — взъярился Колян. — А то как врежу!
— Да бей! — Север презрительно сплюнул в сторону. — Легко бить связанного. Мне терять нечего. А ты как был шестеркой, так шестеркой и останешься! Никакой Демид тебе, дегенерату, не поможет!
Подъездный рванулся было пнуть Белова, но Кашалот удержал приятеля.
— Не трожь ты его. Товар надо сдать целеньким. А то вдруг «братва» будет недовольна?
— Это верно… — Колян отошел, присел. — Что-ж, станем ждать. Шершень обещал сам явиться.
Бандиты прибыли минут через пятнадцать. Беловых по отдельности завернули в специально привезенную для этой цели плотную ткань и упаковали в виде тюков, предварительно пластырем заклеив обоим рты.
— Ты, Колян, молоток! — слышал Север голос одного из бандитов. — Вот, возьми бабки. Если подтвердится, что эти двое — те, кого мы ищем, Демид пригласит тебя к себе поговорить. Так что надейся!
Беловых вынесли на улицу, погрузили в багажники автомобилей и куда-то повезли. Ехали долго. Север понял: их вывозят за город. «Зачем? — размышлял он. — Убивать? Не исключено. Однако старшина бандитов сказал Подъездному: они хотят убедиться, что пленники — те самые Беловы, которых разыскивает вся блатня страны. Значит, скорее всего сразу не убьют. Кто-то должен прежде опознать нас. Интересно, кто? Столетник? И, главное, каким образом?»
Наконец машины остановились. Север чувствовал, как его вытаскивают из багажника, несут куда-то вверх по лестнице. Открывались и закрывались какие-то двери, слышались тихие переговоры. И вот «тюк» бросили на пол, развязали. Белов хмуро осмотрелся. Он находился в большой комнате с камином, отделанным лепниной. Рядом лежала Мила. Хорошо, гопники хоть догадались одеть ее, подумал Север.
Дверь комнаты отворилась. Вошли двое: рослый, физически неплохо развитый парень и стройная девушка. Четверо бандитов, доставивших пленников, подобострастно бросились к вошедшим.
— Вот, Демид, привезли! — воскликнул один из бойцов. Север узнал его по голосу — это был тот, кто выдавал деньги Коляну.
— Молодец, Шершень! — похвалил Демид и, велев одному из шестерок содрать пластырь с лиц пленников, обратился к своей спутнице: — Взгляни, Ника, это и есть пресловутый Белов. А рядом — его, так сказать, жена.
— Почему «так сказать»? — спросила Ника.
— Да какая же она жена, если ложится под каждого встречного? Кстати, она ведь проститутка московская, Алая Роза. Помнишь, гремела на всю Москву? Знаменитость. Помнишь?
— Помню, помню… Неужели сама Алая Роза?
— Она, точно! Эй, девка! — крикнул Демид Миле. — Ты ведь Алая Роза, верно?
— Пошел ты… — пробормотала Мила и отвернулась.
— Слушай, командир, — сказал Демиду Север, — не знаю уж, за кого вы нас приняли, но здесь явная ошибка. Моя фамилия не Белов, а Кантемиров. И ее тоже. Только не жена она мне, а сестра. Бомжи мы.
— Ага, плети, — кивнул Демид. — Бомжи, тоже мне…
— Ну гадом буду, хозяин! — воскликнул Север плаксиво. — Я приторговываю тем-сем, мотаемся из города в город… Мы жили в Азербайджане, наш дом сожгли, родителей убили. А сестренку так по башке треснули, что у нее с тех пор бешенство матки. Никакая она не проститутка, а просто больная. Несчастная девка. Порой даже ко мне лезет, это к родному-то брату… Я, конечно, от себя ее отгоняю, но вынужден искать ей мужиков. Отпустил бы ты нас, командир, а? Или лучше пристрой меня к делу. Нам жить негде…
— Врет как пишет! — восхитился Демид. — И до чего натурально! Ты только посмотри на него, Ника!
— А может, правду говорит? — усомнилась девушка.
— Сейчас мы это проверим! — в руках у Демида вдруг оказался фотоаппарат «полароид». Бандит сфотографировал сначала отдельно Севера, затем отдельно Милу, а потом — обоих вместе. — Ты же знаешь, Ника, я зря никого не убиваю, — сказал Демид, дожидаясь, пока фотографии проявятся. — Сейчас отошлем эти карточки Федору Ильичу, пусть он и определит — те это люди или не те. Да ты сама посмотри, Ника! — удивленно воскликнул Демид, изучая готовые снимки. — Оба они выглядят не так, как на только что сделанных фотографиях!
Север ругнулся про себя и мгновенно расслабился. Как же он забыл! Искоса взглянув на Милу, Белов убедился — она тоже уже все поняла и перестала отводить глаза присутствующим.
— Да нет, вроде так… — сказала Ника, разглядывая снимки и сравнивая их с оригиналами. — Убедись сам.
— Черт, верно! — поразился Демид. — Показалось… Но все равно, я уверен — это Беловы. Жаль, мне самому ни разу не довелось видеть Алую Розу в бытность нашу в Москве…
— Может, ты с ней и любовь закрутить хотел бы? — ревниво спросила Ника и полушутливо добавила: — Смотри у меня!
— Ты возникать будешь?! — неожиданно обозлился Демид. — Вспомни!.. — тут он осекся.
— Да помню я, помню… — потупилась Ника. — Прости, Стас.
— Короче, так! — Демид развернулся к своим бойцам. — Шершень! Отвезешь эти фотографии в Москву, Федору Ильичу. Гони всю ночь! Чтобы к утру был обратно!
— Понял, шеф! — Шершень схватил снимки и мгновенно исчез.
Демид подошел к шкафу, вытащил оттуда четыре пары наручников, протянул их троим оставшимся парням.
— Нацепите им на руки и на ноги, — распорядился он. — Так надежнее, А то ремни какие-то, веревки… Белов — он все же Белов.
— Есть, шеф! — хором воскликнули парни и со злыми прибаутками принялись за дело.
— Да не Белов я! — Север демонстрировал отчаяние.
— Ага! — усмехнулся Демид. — Ты не Белов, ты хуже. Твоя настоящая фамилия Зубцов. Легендарная фамилия! Ну, что скажешь?
— Ерунда какая-то… — Север отвернулся, изображая недоумение.
Проследив за выполнением своего приказа, Демид велел шестеркам:
— Ступайте вниз. Пусть в банкетном зале накроют праздничный стол. Гулять будем. Самого Белова взяли!
Парни вышли.
— Вот так-то, Ника! — Демид радостно прошелся по комнате. — Теперь у нас с тобой огромное будущее! Опять вернемся в Москву, я стану человеком из свиты Столетника, ты будешь продолжать заниматься своим искусством, но уже для себя, а не ради заработка… Довольна?
— Довольна, — произнесла девушка. — Только, Стас… Не рано ли ты затеял праздновать победу? Вдруг это все же не Белов?
— Да Белов, точно! — отмахнулся Демид.
— Ошибаешься, командир! — вновь подал голос Север.
— А ты молчи, козел! — рявкнул Демид. — Пошли, Ника, к себе. Оттянемся перед застольем…
Север и Мила остались одни.
— Похоже, мы погибнем, девочка, — сказал Белов печально. — Рвать металл я, к сожалению, не умею.
— Прости меня, Север, — шепнула Мила. — Я во всем виновата. Но знай: несмотря ни на что, ни на какие мои залеты и загулы, несмотря на всю эту мерзость, любила я всегда только тебя одного. Знаю, трудно поверить в это, но ты верь, пожалуйста, верь! Мне ни к чему врать перед смертью.
— Я верю, девочка, верю, — успокоил Север. — Просто мне было очень больно. Я буквально с ума сходил от боли. Я ведь очень ревнивый в душе. Собственник.
— Прости… Прости меня, прости нимфоманку окаянную! Ты до конца оставался благородным рыцарем, что бы там ни говорила Лидка!
— А что она говорила? — насторожился Север.
— Ну, говорила же она тебе: мол, зверем ты стал, Белов! Говорила, правда же? Когда ты убеждал их оставить нас? Уехать в Москву?
— Откуда ты знаешь?
— А я подслушивала. Вышла на балкон нашей квартиры, а окно в комнате, где вы сидели, было открыто?.. Вот и слышала. У меня слух хороший.
— А зачем подслушивала?
— Я чувствовала — Лидка последнее время сильно переменилась ко мне. Хотелось узнать, почему… Впрочем, ясно было почему. Хотелось узнать, до какой степени.
— Узнала?
— Да. И знаешь, она права, во всем права. Ну, в отношении меня… Только я все равно люблю ее. Она золотой человек. Повезло Витьке. А вот тебе не повезло…
— Брось! Знаешь… — Миле показалось, что Север задыхается. — Знаешь… Я был счастлив! — отчаянно воскликнул он наконец. — С тобой счастлив! И никого другого не хотел!
— Север… Если бы я могла отдать свою жизнь, чтобы сохранить твою, я бы сделала это не задумываясь, в любой момент!
— Знаю. Знаю, маленькая.
— И только болезнь, моя проклятая болезнь!.. Ее я победить не смогла. А ты… Не ты стал зверем! Это они все! Все, кто вокруг, кого ты убивал! Это они — зверье! Хуже зверья! Это они виноваты во всем, что происходило с нами! Ненавижу их!
