— Почему же ты стремилась иметь дело именно с такими?
— Не знаю, милый… Правда, не знаю. Не в моей этой власти.
— Ладно, оставим. Вот что я скажу, Милка. Бог нам с тобой судья. Только Бог. Больше никто.
— Только Бог… — повторила Мила.
Они долго еще разговаривали, вспоминая свою жизнь — но, конечно, не кровавые приключения и не дикий секс, а те дни и часы, которые провели вместе. Беловы словно прощались.
Внезапно запертая дверь скрипнула. Кто-то отомкнул замок и скользнул внутрь. Загорелся свет — неяркий ночник. Он осветил гибкую девичью фигуру. Вошедшая приблизилась к пленникам.
— Здравствуй, Север! Или ты… не Север?
— Здравствуй, Ника! — оскалился Белов. — Что, пожалеть пришла бедненьких жертвенных барашков? Не трудись. Мы славно пожили, славно постреляли всякой сволочи вроде твоего Демида! Так что не трудись.
— Ты… Ты не узнал меня, Север?
— Узнал, девочка, узнал. Ты сделала хорошую карьеру — из банальной проститутки превратилась в фаворитку блатного лидера. Не самого крупного, конечно, но все же… Молодец, Ника! — Север с особым смыслом подчеркнул ее имя.
— Да не зови меня Никой! — раздраженно скривилась девушка. — Вера я. Нику Стас придумал. Сказал: Вера — это как Вероника, значит, будешь Никой. Красиво, по-западному… и нет вопросов.
— Чего ты явилась? Уходи. Меня не интересуют твои сложные взаимоотношения с любовником. Оставь нас. Дай людям хоть проститься спокойно.
— Злым ты стал, Север. Тогда ты таким не был… — Вера грустно улыбнулась уголками губ.
— А ты как была проституткой, так ею и осталась. Только продаешься теперь по-крупному.
— Что ты знаешь обо мне?! Как смеешь осуждать?! — вспыхнула девушка.
— И знать ничего не хочу. Мне достаточно того, что я вижу.
— А может, я люблю Стаса?
— Любишь? Человека, который убивает ради денег? Ну-ну, люби…
— А ты не убиваешь ради денег?!
— Я убиваю, защищаясь! Или защищая! Нас травят, как волков, нам деваться некуда!.. А ты?! Раньше ты хоть честно торговала телом. Пусть это грязно, но по крайней мере откровенно. А теперь предпочитаешь сладко жрать на деньги, добытые твоим хахалем за счет крови сотен невинных и нищеты миллионов соплеменников!
— А твоя жена?! Разве она не еще худшая проститутка, чем я?! Знаем мы, кто такая Алая Роза! Все московские шлюхи ее знают!
— Моя жена больна! — выкрикнул Север. — Ей лечиться надо, а ее затравили так, что даже лучший сексопатолог не может докопаться до причин ее болезни! Потому что Милка не доверяет даже врачам. Зато она не торгует собой ради жирного куска!
— Перестань, Север… — вдруг словно сдувшийся шарик поникла Вера. — Перестань и извини… Извини, что я ввязалась в глупый спор. Только я не торгую собой ради жирного куска, ты не прав.
— Вали отсюда, — буркнул Белов устало. — Говорю же; дай людям проститься, хоть поговорить друг с другом напоследок. Не надо нам твоей жалости.
— Ты не понял, Север… Ты спас мне жизнь. Ведь я знаю, что Тенгиз убил бы меня тогда, независимо ни от чего. А не убил бы он — добрался бы Столетник… А ты меня спас. Я пришла отдать долг.
— Что?! — Север даже приподнялся. — Ты пришла освободить нас? А как же карьера твоего Демида? Как же ваш отъезд в Москву, блестящее будущее? А?
— Дурак ты, Белов, — улыбнулась девушка. — Совсем изуверился в людях. Раньше другой был… Вот! — Она подняла вверх руку. Ее пальцы сжимали маленький плоский ключик. — Это ключ от наручников. Замок у этих наручников особый, они сделаны по спецзаказу. Стас с ключом никогда не расстается. Но сейчас он спит. Я сняла ключ с его пояса.
Вера подошла к пленникам и отомкнула «браслеты» на их руках и ногах. Растирая запястья, Север и Мила встали.
— Но ты страшно рискуешь, Верка, — пробормотал Белов.
— Ни фига. Все перепились, вплоть до последней прислуги. Я добавила в выпивку сильное снотворное. Весь дом как вымер…
— Где мы, кстати, находимся?
— В нашем особняке. То есть в особняке Стаса… Я не обольщаюсь на свой счет.
— Кто он такой, этот Стас-Демид?
— Станислав Демидов, бывший директор того московского борделя, где я работала. Тогда, когда ты меня освободил, все сначала пошло как по писаному. Люди Столетника считали, что я убита — во-первых, ты так сказал, а потом, видели же служащие ресторана, где мне встретился Тенгиз, как он меня увозил. Ну вот… Устроилась я к той портнихе, что ты посоветовал, быстро всему научилась, стала шить сама, появились клиенты. И вдруг объявляется Стас. Видишь ли, пока я у него работала, то всегда была под рукой, он меня трахал, когда хотел, и особого внимания не уделял — есть девка и есть. А исчезла — затосковал, не поверил в мою смерть, стал искать. Столетник его сильно возвысил — Стас давно с ним работает, верный человек, а из окружения Федора многие погибли, вот он и подключил резервы. Послал Демида в этот город своим представителем — местного «смотрящего» как раз пришили «отмороженные». Столетник объявил город своей зоной влияния, а Стаса отправил сюда наводить порядок. Вот перед самым отъездом Демид меня и нашел. Да я уже тогда не особо скрывалась — модной портнихе нужна реклама. Я думала, с прошлым — все. И вдруг объявляется Стас. Говорит, не могу, мол, без тебя, бросай дела, едешь со мной. Я не хотела, звонила тебе, искала защиты, но тебя уже в Москве не было. Ну и поехала… Теперь у меня собственный модный салон — естественно, купленный на деньги Стаса. Я становлюсь известным художником-модельером… — Вера тяжело вздохнула.
— Чем же ты недовольна? — чуть насмешливо спросил Север.
— Надоело жить среди уголовников. Среди крови, страха, грязи… Устала. Да и Стаса я не люблю… Он меня бросит рано или поздно, такова судьба всех фавориток. Боюсь, опять останусь у разбитого корыта. Поэтому работаю как проклятая, чтобы было имя, популярность, чтобы не зависеть от прихоти Демида. А он недоволен. Говорит, мало внимания мне уделяешь, да и несолидно, когда жена высшего городского авторитета так много работает… Он меня женой называет. Хотя какая я ему жена?
— «Отмороженных»-то он прижал? — поинтересовался Север.
— Прижал… Кого взял под свое крыло, кого пострелял. Столетник, если речь идет о власти, рядовых бойцов не жалеет, поэтому предоставил Стасу неограниченное число людей для войны. Но все обошлось малой кровью, Демид хитрый…
— Ладно, скажи лучше вот что. Ты действительно не рискуешь, освобождая нас?
— Действительно. Никто про снотворное не догадается, тем более, когда вы уйдете, я и сама напьюсь. А ключ повешу обратно на пояс Демиду. Здесь никто не знает, что я знакома с тобой. Мое прошлое Стас скрывает, а про ту историю с Тенгизом я наплела, будто Тенгиз ничего у меня не выпытывал, а устроил обычный «прокат». Зверски оттрахал и выпустил. Демиду известно о жутком характере Тенгиза, поэтому поверил. А взаимоотношения Кунадзе и Столетника не интересовали Стаса, он не был в них посвящен. Ведь кем он тогда являлся? Сутенером, хоть и директором. Это сейчас он поднялся.
— И все же? Если возникнет вопрос, как мы ушли, на тебя подозрение не падет?
— Нет. Ты не представляешь, Север, насколько все блатные тебя боятся. Какие легенды ходят о тебе в их среде! Колдун, убийца, неуловимый монстр. Ребята и упились-то сейчас не только благодаря снотворному, но еще и потому, что хотели упиться. От страха. Белов в доме — смерть рядом… Поэтому и сброшенные наручники, и ваше исчезновение сквозь запертые двери — все это будет воспринято как нечто для тебя естественное. Белов есть Белов…
— Но ведь Демид не до конца верил, что я есть я…
— Вот потому и затеял пьянку. Видишь ли, прикончить тебя сразу для него означало подорвать свою репутацию в глазах местной «братвы». Окажись ты действительно безобидным бомжем, Стас, убив вас обоих, показал бы бойцам, как он боится Белова. Настолько, что прикончил какого-то доходягу с сестрой. А Демид здесь пришлый, ему надо демонстрировать свою крутость, свое бесстрашие. Ведь многие местные блатняки ропщут, что «королем» города Столетник назначил чужака, да еще и не сидевшего. Но вдруг ты все-таки знаменитый Север? Вдруг прямо на глазах у всех сбросишь наручники и передушишь народ голыми руками? Вот Стас и решил забыться до утра… Утром должен вернуться Шершень с ответом от Столетника.
— Ясно. А как, кстати, мы все же отсюда выйдем?
— Я выведу. Я достала ключи от всех дверей. Они были у того из телохранителей Демида, который неотлучно находится в доме. Но он упился вместе со всеми. Так что идемте.
Сквозь бесконечные коридоры, отпирая многочисленные двери, Вера вывела Беловых во двор.
— Ну, счастливо, ребята. Берите любую машину. — Она указала на стоящие перед домом автомобили. — Завести сумеешь, Север? Без ключей?
— Завести-то сумею, а сигнализация?
