– Я… я не знаю. Мой папа говорил, что нужно поступать так, как подсказывают души предков. Их опыт куда больше, чем твой.
– Что еще за души предков?
– Те, кто жили до нас. Они умирают и становятся частью мира. В том числе частью тех, кто рождается после. В каждом из нас есть их души. Они и подсказывают, как лучше поступить.
Имва хотел взяться за кулон, но нащупал лишь пустоту. Сердце сжалось.
– Твой отец говорил умные вещи. Не уверен только, что они работают.
– Но я же здесь. Все это не просто так.
– Не обижайся, но те, кто считают, что есть какая-то причина или судьба, просто пытаются себя успокоить. Им страшно брать ответственность за свою жизнь. А если всем ведает судьба, все сразу же становится проще. Это кто-то другой виноват, что с тобой происходит что-то плохое.
– Так тебе говорил твой отец?
– Нет, он говорил не поднимать высоко локти.
– А?
– Когда держишь оружие, растопыривать локти не самая лучшая идея. Еще нужно правильно распределять вес. И много еще чего.
– Он учил тебя сражаться?
– Наверное, это единственное, что он умел, – Рантар не смотрел на Имву, а рассматривал свои ноги. – Жизнь не готовит тебя к тому, чтобы стать родителем. Просто швыряет в воду, как маленького котенка. А выплывешь ты или нет, зависит только от тебя.
– Мне бы не помешало, чтобы меня тоже научили сражаться, – Имва начал рисовать на песке узоры, напоминавшие о родном доме. – И объяснили, как все обстоит на самом деле. Но папа рассказывал лишь истории, он знал их больше, чем кто бы то ни было еще. Он даже покупал людские книги у гоблинов. В нашем народе он был одним из наставников. Он должен был стать единым с лесом, великим стражем. Но не стал. Из-за меня.
Имва замолчал, пока не раздался голос Рантара:
– Думаю, меньшее, чего бы он хотел, чтобы ты чувствовал в этом свою вину. Не ты выбирал, кем родиться. Как и мы все.
– Да, но если бы…
– Если бы – плохое слово. Это как шип, который ты втыкаешь себе в сердце и день за днем проворачиваешь все глубже.
Имва замолчал. Возможно, в чем-то Рантар был прав. Но куда проще было сказать, чем сделать. У Имвы была только та жизнь, которую он прожил.
– И у тебя получается так жить? Не думать о том, что могло быть?
– Я стараюсь, – Рантар потрогал повязку на одном из пальцев руки. – Не всегда удачно. Но стараюсь. Сожаления – мертвый груз, незачем тащить их за собой. Когда я был молод, то считал, что сила чувств делает нас выше, заставляет добиваться новых высот. А нравственный закон незыблем. Я ненавидел людей, похожих на теперешнего меня. Но со временем стал именно одним из них, а ненавидеть себя уже не получается.
– Хочешь сказать, что ты совсем другой человек?
– А разве не похож?
Имва задумчиво рассматривал Рантара. Пожалуй, он был не таким простым и грубым человеком, как Имве казалось раньше.
– Ты думаешь, что ты так сильно изменился? Но разве дерево, сбрасывающее листья, перестает быть собой? Все зависит лишь от времени года. Если бы ты был другим, ты бы не искал сына.
Рантар не сводил с Имвы глаз. Было в этом взгляде нечто странное. Немного дикое и тоскливое. Будто у зверя, понимающего, что он попал в ловушку. Рантар ничего не ответил, и разговор сам собой затих.
Навнат прилег возле Виктории – кажется, он очень устал. Да и Имва чувствовал, как его измотали последние дни. Все тело ломило, голова пульсировала, а живот урчал от голода. Ему бы привалиться к решетке и тоже закрыть глаза, но тогда был риск уже не проснуться.
Он мог бы попытаться все исправить. Взять и изменить форму решетки. Если подгадать время, то охраны рядом не будет. Можно попытаться развязать узлы или заставить превратиться веревку в жидкость. Но что будет дальше? Не затопит ли их раскаленный метал? Не взорвется ли все вокруг? Рантар был прав – нужен план получше.
Вновь снаружи раздались шаги, но мягкие, быстрые, и металл не гремел. Имва попробовал поглядеть через прутья – и не поверил глазам. Вдоль их тюрьмы шли гоблины. Мастер Хато, помогавший делать странный ключ-монолит, и его помощница с красивыми ушами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Эй! Это мы!
Гоблин медленно подошел ближе, пытаясь рассмотреть их через решетку. Рантар встрепенулся, но ничего не говорил.
– Что, ключ не помог? Попали в тюрягу?
– Ключ ни при чем. Это все случайность. Вы можете помочь выбраться отсюда?
Девушка-гоблин взяла мастера за локоть и стала что-то активно шептать ему на ухо. Не похоже, чтобы она была рада этой встрече. Но мастер не сводил взгляда с Имвы, и он решил попытать счастье.
– Мы можем помочь друг другу. Как в прошлый раз. Мы же помогли с теми людьми.
– Да, гаду Бартесу тоже крышка. Я получил выгодный заказ. Деньги, честь – все со мной. Зачем вам помогать?
Имва растерялся, не такого ответа он ждал. Но если бы гоблин отказал по-настоящему, то и не стал бы разговаривать. Он явно чего-то ждал. «Предложения получше» – осенило Имву. Он помнил, как жадно гоблин следил за работой Виктории.
– Она поможет сделать тебе новые… вещи. Расскажет о ключах-монолитах.
– Жива? Хоть на ногах стоять может?
– Она в порядке. Пока еще, – Имва позволил себе схитрить. – Но если не поторопитесь, нас всех убьют.
Гоблин пожевал губу, а его помощница или родственница навалилась на него вдвое сильнее и зашептала еще громче, но мастер только отмахнулся.
– Договор. Мы поможем. Нужно время, ждите.
Больше Хато ничего не сказал, быстро направляясь в противоположную сторону. Девушка-гоблин прожгла Имву взглядом, но ничего не сказала и пошла следом. Имва улыбнулся. Возможно, он не так уж и не прав. Он пришел сюда и нашел Навната. Нашел Викторию и Рантара. А теперь вызволит их отсюда. Больше похоже на удачу, нежели на проблемы.
– Я бы на твоем месте так не улыбался, – сказал Рантар.
– Они обещали вытащить нас отсюда.
– Это гоблины. Верить их словам – все равно что хватать руками воду: пустое дело.
– Понимаю, ты не очень доверяешь тем, кто вокруг. Но иногда они могут помочь.
– Жизнь никогда не дает чего хочешь. Полагаться нужно только на себя. Тогда ты знаешь, что может произойти и как. Контролируешь ситуацию, а не предаешься фантазиям. И пенять можешь только на себя.
– Так делают все герои?
– Все нормальные люди, – Рантар встал и прошелся по клетке, снова напомнив прежнего себя. – Твое увлечение героями – от недостатка жизненного опыта. Настоящие примеры для подражания куда проще, только их никто не знает. Я помню одного такого. Когда был мальцом, неподалеку жил старина Вальфор, пекарь. Он потерял правую руку на очередной войне. Кто-то бы сошел с ума. Или клянчил милостыню. Но Вальфор научился работать левой и, признаться, отлично. Вкуснее булочек я не пробовал. Иногда он раздавал булки голодавшим, хотя не жил хорошо. Играл с нами, ребятишками, и рассказывал истории. Если тебе нужен пример – запомни Вальфора.
– Что с ним стало?
– Не знаю, но надеюсь, ничего плохого. В мире должны оставаться хорошие люди, иначе в нем незачем жить.
– Я запомню. Вальфор, – повторил Имва. Ему нравилось имя. Простое, без ярких прозвищ, вроде Лотана Неустрашимого.
Рантар походил из стороны в сторону, кажется, мысленно он уже был очень далеко. Послышался вздох. Медленно, не оборачиваясь, Рантар заговорил:
– Из тебя может выйти прок. И ты был прав. В ее голове живет несколько человек. Та, что называет себя Вики, помнишь ее?
Имва кивнул. Вики была хорошей, немного пугающей, но непоседливой и любопытной. А еще немного забавной. И всегда так много расспрашивала его. Порой он не знал, кто нравится ему больше: Виктория или Вики.
– Похоже, это настоящий человек. Только мертвый.
– Как это?
– Помнишь фразу, которую она все время говорит? Что хоть к королю Десмонду на бал? Ее никто не использовал, кроме древних старух, еще когда я был глупым мальчишкой.
– А не могла она просто ее запомнить? Может, ее бабушка или мать так говорила?
