здесь, а не дома? И не то чтобы я тебя гоню…
— Просто я волнуюсь за тебя, — проникновенно сказал Совнар. — Мне хочется взглянуть на первого полудемона от фархеррима. Когда ты его родишь, кстати?
— Может, уже завтра, — прислушалась к ощущениям Лахджа. — Или даже сегодня вечером.
Отставив тарелку, она с сожалением осмотрела стол. Ей почему-то вдруг захотелось чего-то паргоронского. Яиц кайтранов там… личинку Хлаа… о Древнейший, как же хочется… демоницу аж в пот бросило.
На протяжении беременности ее периодически посещали странные желания. Один раз захотелось мела — да не школьный мелок погрызть, как делают обычные женщины, а пойти на меловой карьер и жрать там известняк. В другой раз неодолимо потянуло на белое вино, хотя вообще-то Лахджа его терпеть не могла… и зачем-то кинуть туда креветку.
А теперь вот. Непосредственно перед родами до слез захотелось деликатесов из второго родного мира.
— Яйца кайтранов… — произнесла вслух Лахджа. — Такие солоноватые, с перчинкой, лопающиеся во рту… Почему я считала, что они гадкие?!
— Потому что они такие и есть, — сказал муж. — И я за ними не пойду.
— Тебе жалко для беременной жены?..
— Не жалко, дорогая. Просто, извини уж, мне в Паргорон путь заказан. И тебе тоже.
— Зато Астрид не заказан! — обрадовалась Лахджа. — Астрид!.. У мамы для тебя пустяковое поручение!..
— Ей четыре с половиной. Ты нормальная?
— Она демон!
— Но она же не умеет ходить через Кромку.
— Научи ее!
— Я не буду учить четырехлетнюю девочку, как пойти в Паргорон.
Лахджа потерла висок. Вот какой же Майно занудный. Отвечает ей так серьезно, как будто она всерьез собирается отправить маленького ребенка одного к этим паргоронским хмырям. Да ее же там сразу сожрут.
— А почему бы Совнару не принести тебе эти яйца? — предложил муж. — Он же так за тебя беспокоится.
— Я?.. — удивился Совнар. — А, ну да, беспокоюсь. Но разве я похож на крополеро, смертный? Хотя вашу дочь я с удовольствием провожу.
— Я же говорила, детей украсть хочет, — с удовлетворением сказала Лахджа. — Ну слава Древнейшему, а то я уж голову сломала, что ему надо.
— Да ладно, мам, пусти! — оживилась Астрид. — Я просто пойду с котей Соней на рыночек и куплю… чо ты хотела?..
Ей очень хотелось посмотреть на Паргорон, о котором родители все время говорят, но который она никогда не видела. Вернее, видела, но в таком возрасте, что ничего не помнила.
— Астрид, ты не сможешь там ничего купить, — объяснил папа. — У нас нет тамошней валюты.
— У вас есть, — ухмыльнулся Совнар, явно намекая на астридианцев.
— Нет, — отрезала Лахджа. — Я скорее кого-то из соседей поглощу, чем пущу под нож целый народ.
— Соседей ты тоже не поглотишь, — снова начал занудствовать Майно. — Лахджа, нас за это в Карцерику отправят.
— Ну хотя бы того старика можно? — мотнула головой Лахджа. — Смотри, он опять нам калитку печатями разрисовывает. Мне из-за них дышать трудно!
— Мэтр Инкадатти, прекратите! — завопил Майно, взмывая в воздух и летя к калитке. — Старый ты драуг, ну сколько раз просить?!
Инкадатти принялся шипеть, как масло на сковороде. Благоразумно не пересекая изгородь, он стал выговаривать соседу, что мало тому было демона-фамиллиара, мало было вступать с ним в богопротивную супружескую связь и давать кров ее бесенку, который теперь учит злам паргоронским невинных мистерийских детей… теперь еще и бушук поселился в его усадьбе! Он-то чует, он-то видит! Скверной аж на вспашку вокруг шибает! Вертеп разврата и демонической скверны.
— …Я уж письмо в Кустодиан отпра-авил!.. — заявил сосед.
У Дегатти от гнева запульсировала жилка на виске. Он приземлился, оперся на изгородь и что-то тихо сказал. Астрид не расслышала. Она и деда Инкадатти-то слышала только потому, что тот орал во весь голос.
— …Ах так!.. — донеслось до веранды. — Магиоз!..
— Еще чайку, милая?.. — спокойно спросила Лахджа. — Совнар, ты будешь?
— Мам, ты чай пролила, — указала на землю Астрид.
Лахджа опустила взгляд и спокойно сказала:
— Это не чай. Майно, завязывай!.. Совнар, ты мне повитуху обещал. Пойду в баню.
Уже из бани раздался ее недовольный крик:
— Мэтр Инкадатти, уберите печати, мне дурно, я рожаю!
Лахджа не слышала, что ответил старый сморчок, и не видела, что там происходит, зато почувствовала особенную вспышку гнева со стороны мужа, а потом неожиданное удовлетворение. И еще почему-то оглушительно залаял Тифон.
— …Да чтоб вы там сдохли!.. — донесся затихающий плаксивый визг. — …И отродья ваши!..
Лахдже почему-то стало истерически смешно. Вот он, исторический момент. Она-то думала, что будет рожать на островке посреди озера, что муж под ручку отведет ее туда, и ей будут помогать все духи природы и демоны Паргорона. Будут петь птицы, колыхаться травы с весенними цветами, Майно заиграет на лире…
А в итоге она еле дотащилась до бани и лежит на полке, слушая вопли дементного старика. Просто прекрасно. Да уж, спасибо мэтру Инкадатти, сделал момент незабываемым.
Но хотя бы фамиллиары явились на помощь. Енот притащил кучу полотенец и нагрел воды. Снежок для приличия поорал под дверью, а потом улегся рядом и принялся испускать целительные волны. Это хорошо, а то собственная регенерация Лахджи во время родов переставала работать.
Демонические роды. Лахджа однажды уже через них проходила, и результатом стала Астрид. А сейчас все должно пройти попроще, потому что ребенок хотя и крупный, но зато бескрылый.
Вот все сделала Мазекресс, создавая фархерримов, а проклятие человеческого рода не сняла. Дети рождаются точно так же, в муках матерей. Но так, кажется, у всех демонов, они просто обычно демонической силой себе помогают.
Но Лахджа — слишком юный и неумелый демон. А к тому же, полудемону так можно и навредить. Нет, все-таки спасибо мэтру Тауване, успокоил насчет того, что ребенок не будет уродом или умственно отсталым. До этого Лахджа всерьез опасалась, что он прогрызется наружу или еще чего вытворит.
В баню вошла повитуха. Выглядела она в точности как человек, но по ауре сразу слышалось — демон, просто под личиной. Наверное, бушучка, кто-то из многочисленного клана Совнара.
Лахджа ожидала увидеть Безликого, но так даже лучше.
— Привет, — выдохнула Лахджа. — Майно, тут повитуха!..
Муж уже входил следом.
