Батарея вела непрерывный огонь по линиям королевских войск на левом фланге. Они пытались продолжать атаки, несмотря на это неожиданное препятствие. Дьюк Лейтенфорский был воодушевлен успехами в центре и на левом фланге, где красным мундирам снова удалось захватить первую линию редутов. Наступал кризис сражения, и Обер решил бросить в бой весь резерв, не дожидаясь приказа главнокомандующего. Более того, он игнорировал его настоятельные требования перебросить артиллерию и волонтеров для поддержки войск в центре и на левом фланге. Вместо этого он скомандовал войскам правого фланга общее наступление.
Артиллерийский огонь и штыковой удар ротных колонн волонтеров опрокинули изрядно потрепанные уже войска противника. Волонтеры смешали линии королевских войск, ворвались на позиции артиллерии и после рукопашного боя захватили их. Подошедшие резервы дьюка Лейтенфорского были встречены залповым огнем республиканских легионеров, успевших обойти королевские войска, связанные боем с волонтерами.
Завязался жестокий штыковой бой. Обер скрипел зубами, не имея возможности ввести в сражение мало-мальски крупные кавалерийские силы. Его волонтеры, пытавшиеся создать угрозу неприятельскому центру, подвергались непрерывным атакам королевских конногвардейцев. Обер соскочил с коня, бросив поводья подлетевшему вестовому, и, устроившись прямо на земле, начал быстро строчить донесение главнокомандующему…
«Срочно! Строго секретно!
Лично в руки Главнокомандующему, генералу Зланцайсу.
Докладывает бригадир волонтеров Обер Грайс. Покорнейше прошу, как только вы ознакомитесь с этим донесением, принять во внимание мою просьбу об уничтожении настоящего документа сразу по прочтении. Со своей стороны даю слово чести офицера, что содержание донесения мною никогда не будет разглашено.
Правый фланг противника атакой резервов смят и опрокинут. Пока королевские войска не перегруппировались и не восстановили положение, то есть в течение ближайших тридцати-сорока минут, существует возможность повернуть в нашу сторону ход сражения. Для этого необходимо, чтобы вы немедленно дали приказ атаковать противника всеми силами по всему фронту.
Вне зависимости от того, насколько успешной будет эта атака, она скует силы противника по меньшей мере на час, а то и на полтора. Это даст мне возможность довершить разгром левого фланга противника и создать угрозу его центру. В настоящий момент я выдвигаю свою артиллерию на линию артиллерийских позиций противника, что даст мне возможность простреливать огнем королевские войска, расположенные в центре.
Никакой другой возможности выиграть сражение у нас уже не будет. Беречь войска бессмысленно, ибо в случае поражения мы все равно их лишимся.
Вне зависимости от вашего решения буду продолжать атаки. Еще раз прошу уничтожить это письмо, ибо полагаю необходимым, чтобы принятое вами решение — каким бы оно ни было — ни в коем случае не выглядело как результат чьих-то советов со стороны.
Обер Грайс, бригадир волонтеров»
Изрыгая бешеные ругательства, Обер подгонял артиллеристов, устанавливавших орудия среди наполовину разбитых позиций королевской артиллерии. Уцелевшие пушки королевских войск тоже разворачивались хоботами в противоположную сторону. Перевес в артиллерии здесь, на правом фланге, перешел к республиканцам и Обер торопился пустить в ход это преимущество. Четыре батареи выдвигались влево, в сторону неприятельского центра. Они расположились на небольшом пригорке перед начинавшимися рощицами и перелесками, где приводили себя в порядок и строились для очередной атаки красные мундиры.
Многие деревья и кустарник были уже переломаны и выкорчеваны артиллерийским огнем, но все же достаточно хорошо скрывали передвижения вражеских войск. Лишь в промежуток между рощами можно было просматривать с пригорка большое поле, где строились войска центра королевской армии, гарцевали эскадроны кавалерии, готовые ринуться вперед. Крутя винты вертикальной наводки, пушкари подняли вверх хоботы орудий…
Дьюк Лейтенфорский довольно быстро разобрался, откуда это вдруг взялись разрывы пушечных ядер буквально в двух сотнях шагов перед его штабной палаткой. Стало ясно, что все обещания командующего левым флангом восстановить положение и отбросить правый фланг республиканцев так и остались обещаниями. Пришлось выделить из собственных войск в центре три полка пехоты и полк кавалерии, чтобы сбить республиканцев с захваченных ими позиций.
Бой постепенно потерял стройный организованный характер. Людские массы, столкнувшись, потеряли строй, перемешались и образовали отдельные очаги сражения. Среди сломанных и поваленных деревьев, на полянах, вокруг артиллерийских позиций шла ожесточенная схватка. Люди в растерзанных мундирах, перепачканных грязью и кровью, с лицами, почерневшими от пороховой гари, спотыкаясь о трупы погибших, были одержимы одной мыслью — убить своего противника в таком же перепачканном грязью и кровью мундире другого цвета.
Обер Грайс понял, что ход сражения сумеет переломить тот, кто сейчас бросит в бой свежие войска. У него таких войск не было. Признаков того, что остальная республиканская армия собирается двинуться в атаку, тоже не было. И тогда он начал носиться на лошади по полю сражения, отыскивая рассеянные кучки солдат, оказавшиеся по тем или иным причинам в стороне от места схватки. Ту же работу исполняли по его поручению еще три офицера. Рядом с артиллерийскими батареями стали понемногу выстраиваться линии пехоты…
То же самое, что понял Обер Грайс, понял и Дьюк Лейтенфорский. Он оттянул часть войск из центра и с противоположного фланга, воспользовавшись передышкой между атаками. Теперь у него под рукой были два пехотных и кавалерийский полк, которыми он, не мешкая, подкрепил правый фланг. Артиллерия республиканцев, которая только что обстреливала центр и мешала переброске войск, замолчала, оказавшись в самой гуще боя, шедшего на правом фланге королевских войск. Атака хотя и небольших, но свежих сил позволила солдатам короны прорвать позиции республиканцев и выйти к их артиллерийским батареям.
В руках у Обера был лишь сводный батальон, составленный из легкораненых и собранных отовсюду одиночек и небольших групп, рассеявшихся во время предыдущих схваток. Его четыре ротные колонны встретили атакующих огнем, но силы были неравны. На этой дистанции артиллерия уже ничего не могла сделать. Через несколько минут рукопашный бой кипел уже вокруг пушек…
Войска левого фланга республиканцев были смяты, расстроены, но не опрокинуты. Они не бежали и даже не отошли. Бой продолжался — безуспешный, безнадежный, отчаянный. Обер с группой солдат, общей численностью около роты, где перемешались и легионеры, и волонтеры, и кавалеристы, под которыми были убиты лошади, и артиллеристы, потерявшие свои орудия, отбивался от наседавших королевских войск прямо на позициях артиллерии. Когда-то это была первая линия батарей королевской армии. Теперь здесь был лишь хаос разрытой и развороченной земли, разбитые орудия, зарядные ящики и их обломки, трупы в красных, красно-белых, серых и синих мундирах. Солдаты обеих сторон изрядно устали, но исступленные штыковые стычки, сопровождавшиеся редкими хлопками ружейных выстрелов, то и дело завязывались то здесь, то там.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
