Князь вспомнил, что еще когда только пришли сюда и Порусь стояла с маленькой Полистью на руках, он посмотрел на приникающие друг к дружке речки и засмеялся: «Точно как ты с Полистью!»
– Тогда и наши речки будут Порусью и Полистью!
– Полисть уже есть, Рус.
Оглянувшись на заблестевшие глаза жены, князь махнул рукой:
– У тебя своя Полисть, у меня своя. Словен, стоило столько идти и мучиться, чтобы найти эти земли?
– Стоило. Без нас они еще долго были бы безлюдными…
Конечно, град у Словена больше, чем у младшего брата, потому как людей больше, но Рус не унывал:
– И наш вырастет, дайте срок!
Глядя с холма над Мутной на возившихся на берегу людей, Рус кивнул брату:
– Словен, помнишь, я обещал, что у нас будут свои города? Свершилось!
– Жаль только, что не рядом, а врозь стоят.
– И что на нас тогда нашло? Пошли бы вместе со мной по левому берегу…
– Нет, уж лучше со мной направо!
Братья посмотрели друг на дружку и расхохотались. Видно, и впрямь пришло время делить Роды…
Рус вышел на высокий берег озера и встал, глядя вдаль. Там, на другом берегу, Словенеск, брат со своими сородичами. Вроде и недалече, а не рядом.
Ильмер – озеро с норовом, хоть и мелкое, а капризное, волны бывают такие, каких и на Непре не видывали. Ветер часто дует с их стороны в сторону Словенеска, нагоняя воду туда.
И все равно Словен здесь, а вот Хазар? Как там сложилась его жизнь и жизнь в Треполе? Однажды Рус спросил Илмера, в какой стороне Непра? Волхв кивнул почти на полудень:
– Там.
И теперь Рус отвернулся от озера в сторону города на Непре. Когда-то, уходя, он обещал Хазару дать о них знать, как это сделает – не ведал, но был уверен, что сможет. Князь долго смотрел на полудень, потом вдруг крикнул:
– Хазар!..
Словно заговоренный, ветер с полудня вдруг стих.
– Хазар!..
Постаревший князь пока еще был силен как бык, все так же крепко держал в своих руках Род и округу, соседи не рисковали ущемлять трепольцев, помня о жестком нраве Хазара. Гойтомир по-прежнему ходил в его помощниках, но больше занимался охраной Рода, чем другими делами.
После ухода младших братьев шло пятнадцатое лето. Сначала Хазар, да и все трепольцы часто вспоминали ушедших, потом реже, а теперь и совсем редко, у каждого свои дела, свои заботы. Даже те, у кого искать свою Долю отправились родные, перестали беспокоиться, понимая, что все равно ничем не смогут помочь и даже узнать о судьбе близких.
Но иногда на Хазара словно что-то накатывало – уходил на берег Непры и подолгу сидел, вглядываясь на восход.
Вот и теперь он сидел, захватив колени руками, и пытался представить, как там его братья, живы ли…
Внизу вольно раскинувшись, несла свои воды река. В ближние камыши с шумом опустилась стая уток, со стороны города доносился девичий смех, чьи-то голоса… И вдруг…
Хазар круто обернулся в сторону сивера. Показалось?.. Нет, ветер явно принес голос Руса, окликавшего старшего брата!
– Хазар!.. Мы не нашли горы Рипы, но мы нашли земли, где стали жить! Мы нашли благословенные земли, Хазар!
– Я слышу… – прошептал брат. Хотелось разобрать еще что-то в голосе ветра, но, сколько ни прислушивался, больше ничего не услышал.
Но все хорошо не бывает. У князя вдруг… разладилось с женкой!
А виной тому незваная гостья.
Хорошо поставили свои грады Словен и Рус, хоть рядом и не жил никто, зато мимо ходили многие. То с захода солнышка на восход, а потом обратно шли те, у кого солнечные камни, то с полуночи на полудень от моря к Непре пробивались. Не нарочно, но на оба града натыкались. Родовичи и в Словенеске, и в Русе рады новым людям. Кто из прохожих небывальщину расскажет, кто научит чему дельному, а кто и свое обменяет на съестные припасы… У многих появились амулеты из солнечного камня. Люди ходили разные, но все мирные, видно, не пришло еще время эти земли делить.
Однажды завернули трое таких. На дворе второй день хлестал дождь, словно желая затопить все, потому, когда из леса вынырнули двое, один из которых тащил на себе третьего, им бросились помогать все, кто увидел. С путников ручьями текла вода, они едва держались на ногах, вернее, третий не держался вовсе, видно нога была сломана.
Когда вошли вод крышу и чуть отряхнулись, обнаружилось, что среди них женщина. Крупная, выше Поруси на полголовы, светлая коса с руку толщиной, серые с зеленым отливом глаза смотрели с вызовом… А двое других, видно, ее братья – такие же глаза и губы точь-в-точь.
У одного и правда сломана нога, оступился, полетел в какую-то яму, даже выбраться сам не смог. Куда теперь идти? На одной ноге не поскачешь по лесу… А куда шли? Нежданные гости махнули руками почти туда, откуда пришли сами родовичи:
– Криви…
Рус, вспомнив Первака, поинтересовался:
– Нерви?
Те закивали. Нежданные гости вполне понимали речь родовичей и немного говорили сами. Но их расспрашивать не стали, все потом, сначала Порусь занялась ногой пострадавшего. Чтобы уложить ее в лубок и крепко перевязать, пришлось повозиться, а ведь женщина сама была на сносях, вот-вот родит…
Пришедшей девушке дали чистую рубаху, а мужчинам только порты, накормили и уложили отсыпаться. Утро вечера мудренее, все одно им никуда не уйти с калечным товарищем, завтра все и расскажут.
Когда все улеглись, Рус осторожно поинтересовался:
– Порусь, это надолго?
Та вздохнула:
– Не знаю. Не сломал вроде, только вывихнул, но уж очень неловко, долго встать на ногу не сможет.
Это означало, что нежданным гостям придется жить в Русе. Но родовичи сами много намыкались, хорошо помнили, каково это быть без крова и защиты, потому никому не отказывали в помощи. Решение было единодушным:
– Пусть живут, сколько понадобится.
Чужаков звали Наровом и Латгалом, а их сестру Элмой. Их поселили в доме у Руса с Порусью в той самой части, что пристраивали для общих посиделок. Конечно, там не было очага, еще не сложили, но пока тепло, греться не требовалось. Зато Поруси к гостям ближе.
Элма оказалась не из стеснительных, в первый же вечер она принялась разглядывать родовичей одного за другим. Это не понравилось Тине, прошипела княгине вроде на ухо, но так, чтоб гостья услышала:
– И чего глядит? Совести нет!
Но недовольство хозяек не смутило гостью, та продолжала изучать мужчин, перебирая взглядом одного за другим. Поруси тоже стало не по себе. А Тина пообещала:
– Станет к Славуте приставать, зенки бесстыжие выцарапаю, не посмотрю, что выше меня ростом.
Княгиня нахмурилась: в их Роду пока не бывало таких ссор. Ей бы внимательно присмотреться, на ком задержала взгляд Элма, но Поруси не до того, у хозяйки забот полон рот, особенно если это хозяйка целого города, пусть и маленького, и мать двоих ребятишек. Поднималась до света и ложилась позже всех.
