и Морриган ничем не могла ему помочь.
Оставалось надеяться, что природа берсерка поможет Дэмьену выстоять. Все же даже без включенного «режима» боевой ярости он был намного сильнее большинства мужчин.
– Deuht Anaan! – выкрикнула Морриган, не просто открывая тропы в мир теней, но и позволяя его обитателям выпить из Колдуэлла жизненную энергию.
Она все больше совершенствовала заклинание. Если для нее раз за разом находились живые манекены, то… почему бы и нет?
– Tolle alterius animam[21], – торжествующе добавила Морриган, натравливая на Колдуэлла голодных духов.
Сломанный филактерий упал на пол, а Морриган – на колени, когда в нее впились десятки невидимых ледяных щупалец. Невероятно. Она попалась в ловушку, которую столько раз расставляла сама. Зеркальные – отражающие – чары.
Душу стремительно затягивало в мир теней. Выталкивая заклинания из горла, которое словно кровоточило, Морриган запечатывала бреши, закрывала тропы, расплачиваясь за ошибку украденными крохами души, что значит – еще несколькими годами жизни.
Опираясь на колено, она поднялась. Дэмьен со сверкающими алым глазами бросился ей наперерез, намереваясь первым добраться до Колдуэлла. Если он не оправился от чар, то нашел в себе силы сопротивляться. Не желая уступать, Морриган сплетала заклинание.
Никто из них двоих не преуспел. И ее, и берсерка окатило пыльцой из филактерия, брошенного в их сторону подобно бомбе. Они закашлялись от раздирающего глотку едкого тумана. Ник, нетвердо поднявшись на ноги, понял, что вся надежда сейчас только на него. Безоружного.
Стоя позади, он схватил Колдуэлла за горло. Вцепившись в ладонь Ника обеими руками, Колдуэлл ослабил хватку и с силой ударил затылком ему в лицо. Ник, казалось, не обращал внимания на кровь, что хлестала из разбитого носа. Намертво сцепился с Колдуэллом, не позволяя воспользоваться еще одним филактерием.
– Помоги ему, – прохрипела Морриган, потирая грудь.
Что-то разъедало ее изнутри, будто воздух в легких был отравлен.
– Не могу, – с ненавистью процедил Дэмьен. – Он что-то сделал с моим даром.
– Что? Черт.
Так вот что это была за пыльца. Заклинания Морриган не срабатывали, плеть-молния на удар о пол отзывалась только прорезанной в воздухе фиолетово-голубой нитью. Неопасной, беззубой – особенно для такого противника, как Колдуэлл.
Какая горькая ирония. В век повсеместного распространения магии исход как этой схватки и победы над Колдуэллом, так и борьбы Доминика за трон, а Морриган – за безопасность Клио зависел от обыкновенного рукопашного боя.
Такой расклад ее совсем не устраивал. Как бы она ни верила в Ника (а Морриган действительно верила), он мог проиграть. И не ценой уязвленной гордости, а ценой своей жизни, которая ей, несмотря ни на что, была дорога.
Она сейчас совершенно бессильна, но что если есть способ пробудить усыпленный чарами дар берсерка? Если в механизме что-то заклинило, порой на смену тонкой настройки приходит грубая сила. В данном случае – грязный прием, на который у Колдуэлла противодействия не найдется.
Она развернулась к Дэмьену. Проблемы между ними начались с поцелуя, но… на войне все средства хороши. Притянув берсерка к себе, Морриган страстно его поцеловала.
Руки скользнули под рубашку – и потому, что ей давно этого хотелось (хотя обстановку она представляла иной), и потому, что чем больше ее прикосновений, чем сильнее химия, раскаляющая воздух между ними, тем стремительнее и сильнее отклик. Увлекшись, Морриган едва не стянула с брюк берсерка ремень.
И ответ, хоть и с опозданием, пришел – глаза Дэмьена зажглись алым. На этот раз она не имела ничего против, но на всякий случай отпрыгнула в сторону. Впрочем, их уроки даром для берсерка не прошли – он не торопился швырять Морриган в стену.
Как оказалось, их страстный (и наверняка весьма несвоевременный со стороны) поцелуй незамеченным для Колдуэлла и Ника не остался. На миг оба от изумления застыли, прекращая драку. Наверное, решили, что Морриган сошла с ума. Этого мгновения Дэмьену хватило, чтобы преодолеть разделяющее их расстояние, грубовато (а для взбешенного берсерка – вполне себе бережно) оторвать Ника от Колдуэлла и вплотную заняться последним.
Мощный кулак вонзился в челюсть, пересчитав Колдуэллу зубы. Беловолосая голова столкнулась с коленом, а магический импульс, подбросив его в воздух, как куклу, швырнул о пол. К чести Колдуэлла, он отчаянно сопротивлялся. Как сдернутый занавес, пали чары иллюзии, и в его теле обнаружились… змеи. Танцуя в воздухе, с шипением разевая пасти и высовывая тонкие языки, они пытались ужалить Дэмьена. Одной это даже удалось. Однако нежелание проигрывать Колдуэлла и погубило. Ник бы обошелся арестом, но Дэмьен…
Вечно голодный зверь, ярившийся под его кожей, видел в колдуне смертельную угрозу. И не успокоился, пока руками берсерка не свернул ему шею.
– Это еще что? – с отвращением протянула Морриган, разглядывая мертвых змей, торчавших из груди Колдуэлла.
– Видимо, те самые последствия неудачного ритуала, – отозвался Ник, опираясь о стену. – У меня другой вопрос. Вы всегда целуетесь прямо посреди боя?
Дэмьен усиленно делал вид, что не понимает, о чем идет речь. Морриган, которая привыкла, защищаясь, переходить в наступление, неодобрительно бросила:
– Я тебе жизнь, между прочим, спасла.
– И часто ты спасаешь чужие жизни таким образом? – невинно осведомился Ник.
– Ой, заткнись.
Он рассмеялся, довольный. Обычно их словесные перепалки так быстро не заканчивались, но теперь, когда Колдуэлл мертв, Морриган жаждала получить ответы.
– Ты не мог говорить ничего порочащего о Колдуэлле, верно?
Ник выдавил виноватую улыбку.
– Странное это ощущение. Пытаешься что-то сказать, а язык словно отсыхает, а в голову ввинчивается раскаленный штырь.
– Но откуда ты знал о Колдуэлле? Ты пытался поймать его?
– Не совсем. Его поимкой занимались старшие инспекторы. Точнее, они пытались найти доказательства того, что в «Дурмане» что-то нечисто, а доказательств толком и не было. А я… Я однажды обращался к нему, – с неохотой признался Ник. – Я покупал у него чары.
– Ты… что?!
– Мне нужно было узнать источник моего проклятия, избавиться от него. Да, Морриган, я был проклят.
В горле пересохло.
– Как?
– Я был забыт всеми. Стерт из памяти человечества. Не осталось ни единой записи обо мне, с моих рук исчезли личностные татуировки, а документы, в которых значилось мое имя, оказались чисты. Все, кто меня когда-то помнил, меня забыли… Ты, Клио…
– Проклятье, – выругалась Морриган.
– Я так и сказал, – улыбнулся Ник. – Я звонил тебе, Мор. Ты смотрела на меня, как на незнакомца. Как и Клио. Это было хуже всего.
– Мне так жаль, – искренне сказала она.
– Ничего, все уже в прошлом. Все позади.
Она покачала головой.
– Подобное не проходит бесследно.
– Не проходит, – не стал спорить Ник. – Иногда я просыпаюсь среди ночи, с
