– Я не позволю тебе снова изнасиловать меня, мерзкая свинья! – крикнула Элиза, отчаянным усилием вырвав у него свои запястья. – Убирайся, подонок, или я убью тебя!
– А твоя обожаемая доченька? О ней ты забыла?
Приподнявшись, де Грамон окинул Элизу издевательским взглядом и злобно рассмеялся. Вскинув руки, она попыталась вцепиться ему в волосы, но он ловко уклонился и, размахнувшись, ударил ее по лицу. От сильного удара Элиза на какое-то время утратила способность сопротивляться. Воспользовавшись ее замешательством, де Грамон быстро захватил запястья Элизы и поднял руки над ее головой. Придерживая их одной рукой, другой он быстро задрал ее юбки и рванул тонкую ткань панталон. Его ладонь нетерпеливо скользнула по животу женщины и застыла между бедер. Слегка отстранившись, маркиз приподнялся на локте и торжествующим взглядом посмотрел в глаза Элизы. – Ну что, будешь и дальше сопротивляться или благоразумно смиришься с неизбежным? – язвительно поинтересовался он. – Не забывай, что у меня находится твоя дочь, и, если я по-настоящему разозлюсь на тебя, девчонке не поздоровится!
Упоминание о Жанетте произвело эффект, совершенно противоположный тому, что ожидал де Грамон. Гнев придал Элизе решимости. Собрав все силы, она резко рванула руки, разомкнув сжимавшие ее запястья пальцы маркиза. А затем обрушила на голову де Грамона такой сильный удар кулаком, что он оторопел от неожиданности. Не мешкая, Элиза столкнула с себя его грузное тело, вскочила на ноги и бросилась бежать.
– Проклятая дрянь! – заорал маркиз, тут же устремляясь за ней вдогонку. – Ну, погоди! Ты мне заплатишь за это!
Опередив его, Элиза в считанные секунды оказалась у выхода из оранжереи. Она с силой рванула на себя ручку, но дверь не поддалась. Внезапно Элизу бросило в холодный пот: она с ужасом поняла, что в панике побежала совсем не в ту сторону. Стеклянная дверь, забранная ажурной решеткой, вела не в парадные покои особняка, а в сад. И была прочно заделана на период зимних холодов.
Застонав от отчаяния, Элиза обернулась и затравленно взглянула на преследователя. Де Грамон стоял в нескольких метрах от нее, скрестив руки на груди, и открыто наслаждаясь ее замешательством.
– Не приближайся ко мне, мерзавец, – сдавленно прохрипела она. – Предупреждаю: я буду защищаться до последнего!
Маркиз цинично усмехнулся, покачав головой.
– Похвальное решение для добродетельной женщины, – с иронией протянул он. – Только что же будет с маленькой беззащитной Жанеттой, если я сейчас уйду? Ты можешь поднять на ноги всю парижскую полицию, но это не поможет тебе вернуть дочку.
– Будь ты проклят, подонок, – простонала Элиза, бессильно прислонившись к двери. – Чего ты хочешь от меня?
– Вот это уже другой разговор, – удовлетворенно произнес де Грамон. – Я говорил тебе это сразу и повторю еще: ты должна уехать со мной из Парижа, если хочешь быть вместе со своей дочерью. Но сначала я все же закончу прерванное дело. – В глазах маркиза появился похотливый блеск. – Как знать? Может, на этот раз моя попытка посеять свои всходы на твоем поле окажется более удачной!
Продолжая ухмыляться, он медленно двинулся в сторону Элизы. Ломая руки от безысходного отчаяния, она с болью и ненавистью следила за его движениями, разрываясь между желанием вцепиться ему в горло и страхом за жизнь Жанетты. И вдруг зловещую тишину зимнего сада прорезал звук выстрела, а вслед за тем лицо де Грамона превратилось в маску недоумения и смертельного испуга. Судорожно взмахнув руками, он начал медленно оседать на пол, отчаянно ловя ртом воздух и издавая страдальческие хриплые звуки, от которых Элизу бросало в дрожь.
– Ну, вот и все. Надеюсь, ты больше не будешь отравлять жизнь моей жене, и шпионить для врагов Франции.
Элиза вскинула голову, и с ее губ сорвался радостный возглас. В нескольких шагах от нее стоял Арман. В его правой руке еще дымился разряженный пистолет, золотистые волосы были взъерошены, широкая грудь часто вздымалась от волнения. Поймав взгляд жены, Лаваль отбросил оружие в сторону и порывисто шагнул навстречу Элизе.
– Любовь моя, – выдохнул он, протягивая к ней руки, – ради всего святого, скажи мне, что на этот раз я успел вовремя! Этот подонок не причинил тебе вреда? Я не прощу себе, если…
Его голос сорвался, и он замолчал, с отчаянной мольбой всматриваясь в лицо жены. Рассмеявшись от облегчения, Элиза бросилась в его объятия, и его руки так крепко сомкнулись на ее спине, что ей стало нечем дышать. Смеясь и плача в одно и то же время, она смотрела на мужа сияющими от счастья глазами, а он лихорадочно целовал ее виски, щеки, губы и шептал нежные слова, от которых у нее голова шла кругом. Но вдруг Элиза вспомнила о дочери и, прервав поток нежностей, с сильнейшей тревогой посмотрела на Армана.
– Де Грамон сказал, что Жанетта находится у него, – вымолвила она дрожащим от страха голосом. – Что нам делать, милый?
Глаза Лаваля на мгновение наполнились болью, но счастливая улыбка осталась на лице, и Элиза вдруг ощутила, как леденящий ужас отпускает ее сердце.
– Этот подонок солгал, любовь моя, – успокаивающе гладя ее щеку, сказал Арман. – Он действительно проник в наш дом и видел Жанетту, но выкрасть ее не успел – ему помешала Тереза. Мы поговорим обо всем позже, а сейчас я должен поскорее отправить тебя домой и дать объяснения полиции. Смотри, сюда уже идут!
Оранжерея стремительно заполнялась людьми, привлеченными звуком выстрела. Внезапно Элиза увидела рядом с собой Каролину. Поручив жену заботам подруги, Лаваль проводил женщин к выходу и вступил в разговор с оказавшимся тут представителем парижской полиции. Покидая место разыгравшейся трагедии, Элиза обернулась и в последний раз взглянула на лежащего де Грамона, которого осматривали несколько мужчин, пытаясь определить, насколько тяжело его ранение. В ее сердце невольно мелькнула жалость к этому человеку. Не оставалось сомнений, что, даже если он и поправится, конец его будет весьма плачевным. Но стоило ей вспомнить, как он угрожал расправиться с ее маленькой дочкой, как жалость мгновенно сменилась ненавистью и отвращением.
ГЛАВА 26
– Ну все, мадам, уходите! Иначе вы сейчас разбудите Жанетту, и мне придется снова целый час укладывать ее.
Потянув хозяйку за руку, Тереза заставила ее оторваться от колыбельки, где мирно посапывала девочка, и увела из комнаты.
– Расскажи мне, как это было, Тереза, – попросила Элиза, устало опускаясь на диван в гостиной.
Она никак не могла успокоиться; ей все еще не верилось, что с малышкой все в порядке, и она находится дома.
– Ох, мадам, лучше бы мне этого и не вспоминать! Ну, уж если вы настаиваете. Я, как обычно, уложила Жанетту спать, а сама пошла немного поболтать с Клариссой. И вдруг услышала, что наша малышка громко плачет. Вы не представляете, мадам, как я испугалась: в последнее время Жанетта всегда спала очень крепко и не просыпалась до самого утра! Я бегом бросилась в детскую. И что же я там увидела? Святая Мадонна! Мужчина, выглядевший, как настоящий дьявол, стоял рядом с колыбелькой и смотрел на нашу девочку. В первое мгновение я просто в ужас пришла. Но затем так разозлилась, что даже перестала бояться.
