– Не совсем, – возразила Рашель. – Я знаю пару хороших хакеров. Кое-что мы сможем вытянуть – по моим подсчетам, порядка восьмисот пятнадцати тысяч.
– Виноват, ошибся, – саркастически бросил Зерба. – Но это все равно ближе к нулю, чем к ста шестидесяти трем миллионам, на которые мы подписались. Ух, попадись мне этот засранец еще раз…
– Не попадется, – вставила Бинк. – Кем бы он ни был, он профессионал.
– Или имперец, – прорычал Дозер.
– Или имперец, – согласилась Бинк. – Я к тому, что мы понятия не имеем, как он выглядит на самом деле. Эта повязка через все лицо – идеальная маскировка. Он исчез навсегда и больше не появится.
– Так что нам делать? – пожелал знать Келл.
– Заберем то, что сможем, – вымолвил Хан, силясь обуздать горечь разочарования. Прахом пошла мечта освободиться из кабалы Джаббы. Прахом пошли все мечты. – Рашель сказала, восемьсот пятнадцать тысяч могут быть наши. Это по восьмидесяти одной с половиной тысяче на брата. Не так уж плохо для пары недель работы.
– Восемьдесят одна с половиной? – переспросил Зерба, хмурясь. – Я насчитал девяносто с хвостиком.
– Нас десять – значит, восемьдесят одна с половиной, – напомнил ему Келл.
– Но здесь нас только девять.
– Лэндо тоже получит свою долю, – твердо сказал Хан.
– Я думал, его доля – компромат, – наморщил нос Зерба.
– Компромат, который ему так и не достался, – парировал Соло. – Значит, он забирает десятую долю суммы, на которую мы подписались.
– И ты отвезешь ему деньги самолично? – фыркнул балосар. – Вот на это я бы глянул.
– Он получит деньги, – повторил Хан, оглядывая трофеи, разбросанные по столу. От прочих инфокарт толку было ноль: подробности контрабандных операций Виллакора, которые заинтересуют разве что прокуроров, но отнюдь не горстку «свободных художников».
Однако оставалось еще пять инфокарт с компроматом. Как и все прочие, они не представляли большого интереса для тех, кто собрался в этой комнате.
Но, возможно, заинтересуются другие. Из того, что Хан успел рассмотреть на Явинской базе, повстанцы были большими любителями грести под себя все, что плохо лежит. И если им повезет откопать криодекс, может статься, файлы с компроматом еще сослужат им добрую службу.
А если так, возможно, ему удастся вытрясти из Додонны еще одну награду. Ее, скорее всего, не хватит, чтобы остаток жизни провести на курорте – как подразумевала их последняя работенка, – но, по крайней мере, они с Чубаккой хоть на минуту смогут вздохнуть свободно.
Он наскоро произвел расчеты в уме. Если он сколотит достаточную сумму, чтобы откупиться от Джаббы…
– Подслащу вам пилюлю, – предложил он. – Я выкуплю ваши доли компромата по восемнадцать с половиной за каждую. Тогда у каждого из вас будет ровно по сотне тысяч.
Чубакка вопросительно проурчал.
– Разумеется, твою долю кредитов я тоже включил в расчет, – подтвердил кореллианин. – Иначе как бы я насчитал по восемнадцать с половиной на каждого?
– Сперва эти карточки нужны Лэндо, теперь тебе… – подозрительно буркнул Зерба. – Вы знаете что-то такое, чего не знают остальные, но не говорите?
– Вовсе нет, – отмахнулся Хан. – Просто подумал, что лишние кредиты вам всем не помешают. А нам с Чуи – каков прок?
– Ты мог бы расквитаться по долгам с Джаббой, – заметила Бинк.
– Для этого у нас хватит сбережений, – заверил ее Хан.
– Вообще-то… – начала было Рашель, но сразу же примолкла. – Ладно, не берите в голову.
– Так что, по рукам? – спросил Хан.
Остальные переглянулись.
– Меня устраивает, – сказал Келл.
– Меня тоже, – вторил ему Дозер.
– Давай, почему нет? – проворчал Зерба. – Мне эти файлы все равно нафиг не сдались.
– Ну и отлично, – подытожил Хан. – Оставьте Рашель координаты для связи, и она вышлет вам ваши доли, когда хакеры сделают свою работу.
– И никому ни слова о том, чем мы тут занимались, – добавила Рашель. – Никому.
– Не вопрос, – кивнул Келл. – Кто вообще нам поверит?
– Только те, кто готов убить нас за то, что мы тут наворотили, – проговорил Зерба, поднимаясь. – Ладно. Удачи всем. И чистого неба.
– Было приятно не иметь с вами дела, – ехидно протянула Тавия.
– Да, Хан. Чего бы это ни стоило – было весело, – поддакнула Бинк, также вставая. – Зови нас, когда еще что-нибудь подвернется.
После недолгих прощаний все, не считая Хана, Чубакки, Рашель и Винтер, вышли из комнаты.
– Ты что-то хотела? – спросил Хан у алдераанки.
– Много времени это не займет, – ответила Винтер. – Сперва хотелось бы выслушать то, о чем собиралась сказать Рашель.
Вуки одобрительно рыкнул.
– Видишь, Рашель, в этом мы единодушны, – проговорил Соло. – Рассказывай.
Рашель вздохнула.
– Я получила кое-какие вести, – сказала она. – До того, как мы узнали про Инджера. – Она сделала глубокий вдох. – Джабба увеличил размер твоего долга, Хан. Поднял до полумиллиона.
Кореллианин вытаращил глаза:
– До полумиллиона?
– Он винит тебя в том, что «Черное солнце» прознало всю подноготную Морга Нара на Беспине, – понуро сказала Рашель. – Прости. Я подумала, это не так уж важно, поскольку нам светило почти пятнадцать миллионов на брата, и решила не портить тебе настроение. Но потом вскрылась правда про Инджера, и… – Она притихла.
– Ничего, – кивнул Соло, чувствуя, как вес целой вселенной давит на его плечи. Он не ожидал, что известие о Наре так скоро достигнет Джаббы. А даже если так, откуда Хану было знать, что хатт его вычислит и приплюсует этот проступок к его долгам? Никто ведь не мог предположить, что Джабба примет потерю своих предприятий на Беспине настолько близко к сердцу. Значит, вместо того чтобы навсегда избавиться от проблемы с Джаббой, он погряз в ней по самые уши.
Чубакка зарычал.
– Да, может быть, – с сомнением согласился Хан. – Но вряд ли он остынет в ближайшее время. Беспин приносил ему не ахти какой доход, но по какой-то неведомой причине жирный слизень любил его.
– Если тебе нужно где-то спрятаться и переждать бурю, я могу подыскать местечко, – предложила Рашель.
– Или, – негромко проговорила Винтер, – ты можешь вернуться к другим своим друзьям.
Соло нахмурился:
– К каким-таким друзьям?
– Тем, с которыми ты работаешь, – сказала алдераанка. – Тем, которым ты, как я думаю, собираешься передать файлы с компроматом. – Она приподняла брови. – Тем, у которых есть ресурсы и возможности раздобыть еще один криодекс.
Хан метнул взгляд на Чубакку. Как, во имя звезд, она все это узнала?
– Не понимаю, о чем ты.
– Конечно, понимаешь, – стояла на своем Винтер. – Видишь ли, я сама на них работаю – снабженцем. И та спасательная капсула, которую ты отстрелил на фабрике, – она была частью груза, который я поставила им семь месяцев назад.
– Ну еще бы, – проворчал Хан с отвращением. Вот он дурень, дал ее великолепию уговорить себя заменить спасательные капсулы, сброшенные во время заварушки со «Звездой смерти», на те, которыми его снабдили повстанцы. – Послушай, я их не крал, если ты об этом. Она сама настояла, чтобы я их взял.
В глазах Винтер будто зажегся прожектор.
– Она?– повторила алдераанка, вмиг распрямившись в кресле. – О какой еймы сейчас говорим?
Хан уставился на нее, и в памяти тут же всплыло горькое признание, которое она сделала несколько дней назад: «Я была вхожа в королевский дом Алдераана»…
– Принцесса, – процедил он. – Лея.
– Ты ее видел? – дрожащим голосом спросила Винтер. – То есть… после Алдераана?
– Само собой, – ответил кореллианин. – Я даже был с ней на Явине, где… – Он бросил неуверенный взгляд на Рашель.
– Все в порядке, – сказала та. – Мы знаем про Явин и «Звезду смерти».
– Она была жива-здорова после битвы, – произнес Хан. – И насколько мне известно, жива-здорова по сей день. «А еще заносчива и нестерпима», – подумал он, но не решился озвучить свою мысль. Впрочем, если Винтер знакома с принцессой, она и так все это знает.
– Спасибо, – тихо промолвила Винтер. – Я не… мы не знали подробностей.
– Что ж, остальное тебе придется узнавать от кого-то еще, – бросил Хан, поднимаясь. – Если Джабба прикрутил мне новый счетчик, то и размер награды за голову, скорее всего, поднял. Пора нам найти местечко, где мы сможем залечь на дно.
– Лея вас примет, – пообещала Винтер.
– Посмотрим. – Кореллианин смерил ее взглядом. – Да, и насчет «никому ни слова о том, что здесь случилось»… Ее высочества это тоже касается.
Винтер улыбнулась.
– Договорились, – кивнула она. – Береги себя, Хан.
– Уж это он умеет, как никто другой, – с улыбкой проронила Рашель.
Когда они вернулись на борт «Сокола» и дожидались своего «окна» на взлет, Чубакка наконец озвучил давно вертевшийся на языке вопрос.
