— Красиво! — Каспар кивнул в сторону светлячков. — Они прилетают лишь раз в год, на бал в честь празднования Бесконечности. Глупо, конечно, но говорят, что они питаются радостью.
— Ух ты, — отозвалась я, не сводя взгляда с насекомых.
— Они нравились матери…
Мы снова замолчали. Спустя несколько секунд я пошла вдоль берега пруда к тому месту, где гирлянды из роз, словно бумажные цепи почти касались воды. Это были такие же розы, которые я видела в зале: с черными лепестками, но белыми листочками. Я протянула руку, желая прикоснуться к будто бархатным лепесткам. ~ Я бы не трогал их на твоем месте.
Я резко одернула руку, когда Каспар возник прямо передо мной. ~~ Почему?
У него на лице появилось мечтательное выражение, Эти розы зовут Прикосновением смерти. Их прикосновение смертельно для любого человека или вампира.
Я отшатнулась.
— Ты шутишь!
Он покачал головой.
— Нет, если бы ты прикоснулась к лепестку, то уже лежала бы на земле мертвая.
Широко раскрыв глаза, я сделала несколько шагов назад. Каспар усмехнулся, повернулся к розам и сорвал одну из них, восхищаясь ее крайний. Расправив лепестки, он вдохнул аромат цветка.
— Вот, понюхай.
Он протянул ею мне, но я покачала головой.
— Ну уж нет!
— Поверь мне, Виолетта, — со вздохом сказал он.
Я нахмурилась, но нагнулась к цветку. Мне не надо было близко наклониться к нему, чтобы уловить запах.
— На что похож этот аромат? — спросил он.
— Как гнилые овощи, — поморщилась я. Он кивнул и поднес цветок к носу.
— Но для меня они пахнут почти так же сладко, как ты. Я фыркнула.
— Это что, вампиры вот так снимают баб? Каспар притворился, что удивлен.
— Черт! неужели это так очевидно?!
Принц швырнул цветок в пруд, и он начал плавать на поверхности воды, словно лежал на листке водяной лилии. Каспар вытер ладонь о рубашку, на которой остался черный след. Мы пошли дальше.
— Если они так опасны для людей и дампиров, почему их развесили повсюду?
Он нетерпеливо выдохнул, будто ему приходилось растолковывать элементарные вещи несмышленому ребенку.
Во время бала в честь празднования Бесконечности здесь присутствуют всего два смертных человека и за ними постоянно наблюдают. К тому же эти цветы — символ королевства. Вот… — И он показал на герб, вышитый на его камзоле. — Они представляют все, чем мы являемся. Они смертельны для людей, но для нас эти цветы ценны и прекрасны. Из них даже делают духи, однако их запах неприятен людям. Я кивнула. — Значит, они символичны для вампиров?
Нет они символичны для всех темных существ.
Закрыв глаза, я напомнила себе, что не стоит злиться из-за его ответа. Учитывая, что я ничего не знала о темных существах, его ответ едва ли имел для меня смысл.
Мы подошли к фонтану. Каспар сел на край каменного ограждения, похлопав по камню рядом с собой. Я села, убеждая себя решиться задать Каспару нужные вопросы.
— Кто такие Темные Героини?
Он резко повернулся ко мне, широко раскрыв глаза от удивления, на секунду они стали угольно-черного цвета.
— Кто тебе рассказал об этом?
Я быстро постаралась найти правдоподобную версию, потому что не могла рассказать ему о снах, ведь об этом мог узнать его отец.
— Никто. Я слышала, как в зале говорили о том, что в Атенеа нашлась первая Героиня, первая из Пророчества девушка, или что-то вроде того, — ответила я.
Он немного расслабился, но тревога и любопытство никуда не делись.
— Да, первая из Пророчества девушка, — повторил он. — Ты видела, кто говорил? Потому что об этом должен знать только Совет, не говоря уже о том, как опрометчиво обсуждать это на балу.
Я покачала головой.
— Я их не узнала. — Эх!
На этот раз решив показать раздражение, я вздохнула.
— Ты не собираешься рассказать мне, кто такие Темные Героини и что это за Пророчество? И почему вампиры так напуганы, что их черед следующий.
Каспар поморщился. ~ Ты все это слышала?
— Пожалуйста, расскажи мне. Кому от этого может быть вред? Я буду молчать об этом.
Он покачал головой.
— Вампирский совет и Совет измерений договорились, что ты не должна знать ни о каких других измерениях, кроме этого, пока не станешь одной из нас.
— Это обсуждалось, когда мы были в Лондоне? А этот Фэллон, он сегеанец? Он знал о Пророчестве, верно? Как давно ты узнал, что девушка найдена? Недавно? Я никогда не слышала, чтобы об этом говорили прежде, — протараторила я последние несколько вопросов, чтобы посмотреть на его реакцию. Ответы были мне известны из сна, но мне хотелось увидеть, насколько он будет откровенен со мной.
— Притормози! Я все расскажу.
С замиранием сердца я смотрела на него, ожидая получить все ответы.
— Так, с чего же начать, — он глубоко вздохнул. — Всего насчитывается девять измерений, которые существуют параллельно друг другу во всех отношениях. В каждом живут люди и небольшое количество темных существ, что я пояснять не буду. — Я собиралась возразить, но он оборвал меня: — Эта информация может стоить мне жизни, поэтому нет.
Он быстро осмотрелся, провел рукой по волосам и продолжил:
— Люди каждого измерения никогда особо не ладили с темными существами, не считая этого измерения, где большая часть населения, за исключением правительства, просто не ведает о нашем существовании. Но где-то пять тысяч лет назад сагеанский ученый и пророк, да, сагеанский, — он кивнул, — заявил, что ему известно будущее, и записал Пророчества. — Каспар посмотрел мне в глаза. — Он знал о мировых войнах и изменениях климата, и даже об изобретении атомной бомбы. Он знал, что мир, заключенный между темными существами и людьми, будет нарушен и война будет почти неминуема. Он знал о нашем мире, Виолетта. Он знал, где мы ошибемся.
Я не могла вымолвить ни слова от удивления. Каспар замолчал.
— Мне продолжать?
Я кивнула, и он усмехнулся.
— Но он не оставил нас без надежды. В Пророчестве о Героинях он предсказал, что в темный век появятся девять женщин, которые будут выше всех королей. Им предначертано судьбой восстановить утерянное равновесие.
Вот так. Это была сказка, героическая сказка, но она была реальной. Это реальность, это история моего мира!
— Но ты не веришь в это, по крайней мере раньше не верил, — тихо сказала я, заинтригованная услышанным.
Он покачал головой.
— Кое-кто верил, не считая Атенеа — это название сагеанской королевской семьи, их края, а также народа. Пророчество считали глупостью, потому что, согласно ему, власть должны были взять
