ему верю.
В неизвестность
Пару раз я уже бывала в Швеции, но на этот раз ощущения совершенно другие. Разница очевидна и сидит рядом со мной в угнанной машине. Я возмутилась, когда Кево раскрыл мне свой блестящий план, включающий в себя угон автомобиля и мошенничество. Однако в конечном итоге его аргументы оказались более убедительными, чем мои. Ни у кого из нас нет машины, и мы не можем рисковать тем, что арендуем ее на свое имя. Такой след стал бы слишком явным.
Так что теперь я сижу в угнанной машине с подготовленной легендой на случай, если нас остановит полиция, и ощущаю нас с Кево слегка потрепанной копией Бонни и Клайда. Только без ограбления банка и перестрелок. Ну или, по крайней мере, пока.
По радио звучит кавер-версия Bella Ciao, и, судя по всему, Кево знает ее наизусть, потому что тихо подпевает. Но я почему-то не могу себе представить Кево, сидящего на диване и переключающего каналы в поисках «Бумажного дома»[3]. Он производит впечатление человека, крепкого, словно гвоздь, который прошел огонь и воду. Вряд ли этому можно научиться всего за пару недель. Так что его жизнь наверняка складывалась совершенно иначе, чем моя.
– То есть нам всего-навсего нужно добыть амулет с кристаллом Зимы, достать кристалл Ванитас, где бы он там ни был, создать Ванитас и предотвратить войну? – спрашиваю я, подводя итог всему, что мы обсуждали последние полчаса.
Кево кивает.
– Мы встретимся с Кэт и тогда обсудим точный план борьбы. Мы в меньшинстве, а значит, нужно обязательно как следует обдумать то, кому еще мы можем доверять и к кому можем обратиться за помощью. По крайней мере, нам известно, где находится амулет. Ну или, вернее, у кого он находится. Найти Уилла и Элию будет несложно.
Я искоса разглядываю его:
– А ты – Страж Ванитас?
Он пожимает плечами:
– По крайней мере, мы исходим именно из этого. У меня подходящий возраст, мощные силы, и, насколько нам известно, я один из немногих прямых потомков семьи Роша. Элия тоже подошел бы, но если Стражем станет он, то именно он возьмет под контроль новый Дом Ванитас. Вот почему мы должны надеяться, что им стану я.
Погруженная в свои мысли, я отворачиваюсь и смотрю в окно на пустынную проселочную дорогу. Вид окружающего пейзажа отрезвляет: из-за снега обзор открывается лишь на расстоянии не более нескольких метров.
– А что, если уже слишком поздно? – осторожно спрашиваю я. – Что, если мир уже настолько сошел с ума, что внезапное появление Ванитас только ухудшит ситуацию?
– Сейчас или никогда, – твердо отвечает Кево. – Если мы подождем еще один год, у сезонных Домов будет достаточно времени разработать встречный план и окончательно победить нас. Мы не можем так рисковать.
Нахмурившись, я качаю головой.
– Как такое может быть, что раньше ничего не происходило? – спрашиваю я. – Весна задерживается чуть больше чем на неделю, а влияние этого на природу уже сейчас более чем очевидно. Если Ванитас не было в течение целых тысячелетий, разве мир уже не должен был гореть в огне?
– Ванитас – важнейшее время года для людей, – объясняет Кево и смеется, когда я скептически смотрю на него. – Так, по крайней мере, гласит легенда. Ванитас – скорее сезон для людей, чем для природы. Весна, лето, осень и зима – это естественные времена года, поэтому Ванитас не оказывает такого большого влияния на природу, как остальные четыре. Тем не менее последствия есть, хотя они и наступают постепенно. Ты сама говорила о них на балу. Глобальное потепление – наиболее очевидное из них.
– Вот как?
– Ванитас – холодное время года. После того как Ванитас был исключен из цикла, его время было разделено между остальными сезонами. Большая часть отошла Зиме – то есть тоже холодному времени года, но какие-то дни были отданы лету и осени. Земля, конечно, приспособилась к этому, однако прежнего расклада не хватает, и вот поэтому планета реагирует на это массовым вымиранием, повышением уровня моря, таянием полярных льдов, массовыми циклонами… продолжать, наверное, можно до бесконечности.
В легком замешательстве я подтягиваю одну ногу к себе на сиденье и смотрю на Кево:
– То есть ты хочешь сказать, что отсутствие Ванитас является причиной изменения климата?
– Нет. – Он усмехается. – В изменении климата виноваты люди. Но и отсутствие Ванитас, конечно, не помогает. Это нарушает баланс.
– Ладно, – задумчиво говорю я. – А что насчет ледниковых периодов? Там что было между семьями?
Кево снова смеется.
– Без понятия. Но я уверен, что в то время кто-то из них крупно облажался.
Пытаюсь это себе представить. Что мой Дом мог сделать не так, чтобы вызвать гребаный ледниковый период? И почему я никогда не задумывалась об этом раньше? Мои мысли обращаются к семье, и я думаю о том, не это ли изучали Зара и Сандер на своих уроках. Возможно, они даже знали о Ванитас. Как минимум Зара знает – это очевидно.
– А что насчет Зары? – спрашиваю я через несколько минут, бросая на Кево быстрый взгляд.
– А что с ней?
Я цепляюсь за дверь, когда Кево резко ускоряется, чтобы пропустить грузовик, ползущий впереди нас.
– Какое она имеет ко всем вам отношение? Я видела ее с Катариной, и ты ее упоминал. С тех пор я больше ничего о ней не слышала.
– После… – Кево запинается и косится на меня. – После смерти Сандера мы были уверены, что следующим Стражем станет она. Тебя никто не принимал в расчет. Катарина должна была убедить ее нам помочь.
Едва я погружаюсь в мысли о Сандере, перед моим внутренним взором, как всегда, встает его бледное безжизненное лицо. Я невольно вздрагиваю.
– Ты знал? – тихо спрашиваю я. – Знал, что они его убьют?
Он энергично качает головой:
– Нет. Они просто хотели с ним поговорить. Я не знаю, как это могло настолько выйти из-под контроля. Клянусь тебе, Блум, я в этом не участвовал. Я бы никогда этого не допустил.
Я киваю. Я верю ему.
– Значит, Зара – ваша союзница?
– Больше нет, – нехотя цедит он сквозь зубы. – После того как Стражем назначили тебя, она начала вести себя довольно глупо и много болтала. Думаю, она разозлилась, что выбрали не ее. Катарина до сих пор поддерживает с ней контакт, но мы больше ничего ей не рассказываем. Мы ей не доверяем.
Я помню сцену на Весеннем балу, когда Зара обвинила меня в том, что я не подходила для выполнения обязанностей Стража. Теперь, когда я знаю, какую значительную роль она должна была сыграть в революции, мне даже слегка понятно ее разочарование.
– Мне трудно поверить, что она могла предать наш Дом, – размышляю я вслух. – Она всегда казалась мне образцовой ученицей.
– У людей много мотивов. Бывает, что каких-то из них мы
