взглядом на Кево, который отвечает на это совершенно невинной миной.
– Ах так, – угрожающе говорю я, наклоняясь и захватывая горсть снега, – сейчас ты получишь.
Кево громко смеется.
– Дрожу от страха.
– Это правильно. – Не сводя с него глаз, я леплю из снега идеальный шар. – Ты уверен, что хочешь бросить вызов Зимней девушке? Хочешь битвы? Это довольно глупо, парень из Дома Ванитас. Очень, очень глупо.
Кево снова смеется, на этот раз громче. Однако, когда я подхожу ближе, отступает и поднимает руки, будто хочет сдаться.
– Ой, да ладно, я просто пошутил.
– Ты прав. Я думаю, мы должны… – Я не договариваю, бросаюсь вперед и одновременно с этим швыряю в Кево свой снежок.
Парень явно не ожидал этого, потому не успевает увернуться, и снежок по касательной попадает ему в щеку. Кево так возмущенно ахает, что я от души смеюсь. Но недолго. Когда Кево наклоняется и начинает контратаку, я разворачиваюсь и несусь к полю, чтобы запастись боеприпасами. И вскоре начинается ожесточенная снежная битва.
Несколько снежков попадают в меня, но я наношу своему противнику как минимум столько же ответных ударов. Наши силы примерно равны: Кево физически сильнее меня и лучше целится, но я быстрее и явно умнее стратегически. Пока он лепит лишь один снежок за раз, я создаю себе небольшой запас и быстро бросаю их один за другим. Уже через несколько минут я даже забываю о холоде и хаосе вокруг нас. Мы смеемся так сильно, что у меня начинает болеть живот, а по щекам бегут слезы. Я понимаю, что никогда раньше не видела, чтобы Кево смеялся по-настоящему: возможно, потому, что до сих пор для этого не было причин. Но мне нравится его смех: он низкий, гулкий и искренний, и я не могу не смеяться тоже.
Когда я ныряю за машину, чтобы застать врага врасплох со спины, то на мгновение теряю Кево из виду. Озадаченная, я выпрямляюсь, как раз в тот момент, когда его руки обвиваются вокруг моей талии сзади. Я отбиваюсь руками и ногами, но шансов нет. Он поднимает меня и так сильно приближает свое лицо к моему, что я кожей чувствую его дыхание. Внезапная близость, ощущение его рук и понимание того, что между моей задницей и Кево не влезет даже лист бумаги, слегка выбивает меня из колеи.
– Сдаешься? – спрашивает он. Я не могу видеть лицо парня, но слышу усмешку в его голосе.
Презрительно фыркаю в ответ:
– Никогда.
Когда Кево наклоняется вперед, я догадываюсь, что его план состоит в том, чтобы вдавить мое лицо в снег. Хорошая попытка, но со мной не прокатит. Я хватаюсь за руки парня и сосредотачиваюсь на своих пальцах, ощущая его энергию. Кево требуется всего несколько секунд, чтобы понять, что я делаю. Он отпускает меня и отступает так быстро, словно схватился за горячее.
Веселье на его лице смешивается с гневом.
– Ты мухлюешь, Зимняя девушка.
Я делаю вид, что внимательно рассматриваю свои ногти, а потом адресую ему довольную улыбку.
– Всего-то использую свои возможности. Ты тоже можешь.
Он подходит ко мне, глядя на меня так пристально, что я на миг даже забываю дышать. Он, словно хищник на охоте, кружит вокруг меня, пока мои мышцы не отказываются мне служить. Какая-то часть меня хочет, чтобы он снова схватил меня, снова оказался в опасной близости ко мне. Другая часть хочет швырнуть ему в лицо горсть снега.
Примерно в тридцати сантиметрах от меня Кево останавливается. Его лицо раскраснелось, как и мое, глаза блестят так ярко, как я еще никогда не видела.
– Мир? – спрашивает он, протягивая мне руку.
Быстро прикидываю, не ловушка ли это. Но его силы не такие атакующие, как мои. Прежде чем Кево успеет что-то сообразить, я уже отберу у него энергию. Когда я протягиваю навстречу его руке свою и наши пальцы касаются друг друга, меня пронзает короткая вспышка, как от удара электрическим током. Сердце начинает биться быстрее, но я заставляю себя ответить на взгляд Кево как можно равнодушнее.
– По-моему, один-ноль в мою пользу.
Уголок его рта приподнимается.
– Готов взять реванш.
Всю оставшуюся дорогу мы болтаем о пустяках. Кево рассказывает о доме, в котором вырос, и о нескольких друзьях, тоже из числа повстанцев. Я говорю о школе, об Эмме, о двух саламандрах, которых нашла в детстве и хотела держать у себя в комнате в качестве домашних животных, пока они обе не сбежали от меня. Вспоминая о том, как Мэрта неделями носилась по всему дому в поисках моих несостоявшихся питомцев, я невольно улыбаюсь.
Когда мы приближаемся к Гетеборгу, Кево начинает игру «вопрос – ответ». Уверена, он пытается меня отвлечь. Снежная битва и непринужденное настроение в машине на какое-то время отодвинули мысли о реальности на второй план, но ужас нападения на пристани до сих пор пробирает меня до костей. И приближение к большому городу с каждым новым метром заставляет меня нервничать все сильнее.
На секунду задумавшись, Кево серьезно смотрит на меня:
– Кино или бильярд?
– Бильярд, – уверенно говорю я.
– Кофе или чай?
– Точно кофе.
– Согласен, – усмехается Кево. – Русалки или единороги?
– Единороги. – Я слегка колеблюсь. – А ты знаешь, что на самом деле русалки должны быть толстыми, лысыми и белыми?
Он в растерянности смотрит на меня:
– Что?
– Ну, – с серьезным видом начинаю я, – в воде волосы особо не нужны. Нет ни одного постоянно живущего в воде животного, у которого есть мех, ведь так? Так что если бы русалки существовали, они были бы лысыми. Темная кожа нужна для того, обеспечивать защиту от ультрафиолетовых лучей. Но поскольку ультрафиолетовые лучи плохо проникают на глубину, кожа русалок должна быть очень светлой. Если, конечно, предположить, что русалка – своего рода человек. Если же они – животные, то тогда вообще должны быть какого-нибудь яркого цвета. И у них должен быть толстый слой жира, предохраняющий от холода. Чтобы они не мерзли. Как у китов. Значит, они должны быть белыми, толстыми и лысыми.
Я поднимаю голову и встречаю взгляд Кево. Он выглядит настолько травмированным, что я не могу не рассмеяться.
– Представь себе, – говорю я, от души смеясь. – Просто представь себе это.
Кево резко встряхивает головой.
– Не могу поверить, что ты так много думала об этом.
– Бесполезное времяпрепровождение в самой его чистейшей и прекрасной форме, друг мой.
– Ну вот, Зимняя девушка, ты окончательно испортила игру.
Ухмыльнувшись, я откидываюсь на спинку сиденья и снова смотрю в окно. Бесплодный снежный пейзаж тем временем сменился цивилизацией. Дом Катарины находится на окраине Гетеборга, так что в сам город нам въезжать не нужно. И мне это очень даже по душе. С тех пор как члены моей семьи подстерегли нас в порту, одна только мысль о большой толпе людей заставляет меня слегка нервничать.
Спустя
