Традиции аденской культуры переняла и развила новая культура – хоупвеллская, просуществовавшая приблизительно до VIII–X веков н. э. Ее представители не только насыпали огромные курганы, но и впервые начали использовать их для погребальных обрядов, которые совершались на вершине маунда. Для этих целей верх кургана делался плоским, и на нем нередко возводилось святилище. К числу подобных сооружений относится, например, восьмигранный маунд в Ньюарке (штат Огайо). Фигурные маунды, обнаруженные в северных районах США, также относятся к хоупвеллской культуре. Люди этой культуры были оседлыми земледельцами, выращивавшими кукурузу. Как и во всех раннеземледельческих культурах, большую роль в их жизни играли аграрная магия и культ предков. Соответственно, в этот период особенно выделяются те, кто руководил религиозными обрядами, – то есть жрецы.
На смену хоупвеллской культуре пришла культура Миссисипи. Именно люди этой культуры сооружали гигантские храмовые маунды и земляные ступенчатые пирамиды. Нередко маунды возводились в центре обширных земледельческих поселений-«городов», некоторые из которых были значительны даже по современным меркам. Так, поселение Кахокия насчитывало не менее 30 000 жителей, то есть было самым крупным из известных сегодня поселений доколумбовых индейцев Северной Америки.
Для строительства гигантских маундов нужно было собрать тысячи, а возможно – и десятки тысяч рабочих, и руководить их трудом. Но к этому времени в миссисипском обществе уже явственно выделилась светская и духовная знать. Это расслоение распространялось и на загробную жизнь: в одном из маундов Кахокии был найден скелет вождя или жреца, покоившийся на подстилке из 12 тысяч жемчужин и ракушек. Мертвого сопровождали в последний путь обильные дары и, кроме того, шесть мужчин – очевидно, его слуги. Неподалеку от могилы этой высокопоставленной особы в общей яме были обнаружены скелеты пятидесяти трех женщин – вероятно, жен погребенного, убитых, когда умер их муж.
Жители Кахокии и других подобных «маундовых городов» очень близко подошли к созданию настоящих городов-государств. Однако по каким-то причинам этот процесс был прерван. Во всяком случае, эти города и вся культура Миссисипи представляют собой самую высокую ступень культурного развития, достигнутую в доколумбовы времена в этой части Северной Америки.
Значение миссисипской культуры для истории этой части континента настолько велико, что естественным образом возникают вопросы: кем были ее творцы? Откуда в бассейн Миссисипи пришли эти удивительные культурные импульсы?
Кто только не занимался проблемой маундов – от школьных учителей и владельцев хлопковых плантаций до президентов США. Многие из этих исследователей, будучи в большинстве своем дилетантами в науке, тем не менее навеки вписали свои имена в историю американистики. Весьма серьезно занимался изучением маундов один из первых американских президентов, Томас Джефферсон. Другой президент США, Уильям Генри Гаррисон, даже посвятил проблеме маундов вполне научную работу «Рассуждение об аборигенах долины Огайо». Именно Гаррисон впервые высказал гипотезу о том, что строителями маундов, вероятно, были древние мексиканцы – ацтеки. Эта точка зрения получает сейчас все большее признание. По поводу гипотезы Гаррисона о том, что маунды возводились пришельцами с юга, больших споров нет – обсуждается преимущественно вопрос этнической принадлежности этих пришельцев из Центральной Америки. Так, например, известный американист Поль Рэдин приписывает строительство самых крупных маундов не ацтекам, а майя.
Несомненно и участие в формирование культур строителей маундов каких-то групп североамериканских индейцев – например, натчезов. Многие исследователи предполагают, что представители натчезской аристократии, которых еще застали пришедшие после Колумба белые, являлись прямыми потомками выходцев из Мексики. Придя во второй половине I тысячелетия н. э. в бассейн Миссисипи, они подчинили себе местные племена и начали строить великолепные памятники, использовав существовавшую здесь еще в I тысячелетии до н. э. традицию возведения погребальных курганов-маундов.
Скальные города Аризоны
Около трех с половиной тысячи лет назад североамериканские индейцы кочизи начали выращивать кукурузу. Вслед за этой первой земледельческой культурой Северной Америки возникла еще одна – культура «баскет мейкерз» – «корзинщиков» (приблизительно 200 г. до н. э. – 400 г. н. э.). Она получила свое название от особого вида водонепроницаемых корзин, имевших форму горшка, которые «корзинщики» плели, чтобы варить в них еду. При этом, чтобы приготовить пищу, они не разводили под корзиной огня, а бросали в нее раскаленные на костре камни.
«Корзинщики» еще жили в пещерах, но внутри этих пещер они уже строили настоящие дома. Основным местом обитания этих индейцев была Аризона. Здесь, особенно в каньоне Мертвого человека, в различных пещерах были найдены многочисленные следы этой культуры.
Сухой воздух законсервировал ряд предметов материальной культуры «корзинщиков». А по сохранившимся остаткам деревянных балок их хижин ученые примерно определили время, когда эти пещеры были обитаемы. Так, например, дерево построек «корзинщиков» близ Фолл-Крик в южном Колорадо относится к 242–330 годам н. э. Типичным селением «баскет мейкерз» является расположенное в Нью-Мексико городище Шабилешчи – «Место изображения солнца», названное так по обнаруженному неподалеку наскальному петроглифу.
В VII–VIII веках н. э., в эпоху заката культуры «корзинщиков», в Аризоне складывается новая культура – так называемых «клиф-двэллерс» – жителей скальных городов. Европейцы впоследствии дали им имя пуэбло (pueblo – по-испански «народ»).
Индейцы пуэбло сооружали свои города под обрывистыми скалами, либо в глубоких речных каньонах, либо, наконец, прямо в скалах. Их дома, при постройке которых широко использовались естественные пещеры, разрастались по горизонтали и по вертикали, до четырех-пяти ярусов, втискивались в углубления скал и громоздились друг на друга. Для возведения стен, как правило, применялись высушенные на солнце кирпичи.
Множество таких удивительных поселений сохранилось в Аризоне в каньонах рек Менкос и Рио-Гранде-дель-Норте, еще больше – в каньоне Колорадо. А самое крупное из известных нам скальных поселений – знаменитая Меса-Верде (штат Колорадо).
Впрочем, понятие «город» применимо к аризонским сооружениям весьма условно. На самом деле строители этих поселений в скалах возводили не город, а скорее один большой дом-улей: каждое помещение лепилось вплотную к другому, ячейка к ячейке, а все вместе они представляли собой гигантскую постройку, похожую на пчелиные соты и насчитывавшую несколько десятков, а то и сотен жилых помещений и святилищ.
Так, скальный город Пуэбло-Бонито в каньоне Чака имел 650 жилых помещений и 37 святилищ («кив»). Этот полукруглый дом-город является крупнейшим сооружением всей доколумбовой Северной Америки. Впрочем, ему мало уступали огромные дома-города Пуэбло-Пеньяска-Бланка (в пяти километрах от Пуэбло-Бонито), Пуэбло-Пинтадо (в каньоне Чака), Бетатакине (Аризона) и др. В небольших поселениях, таких, как, например, Уекар-Дельта, что в глубине Большого каньона, пуэбло жили группами по несколько семей. При этом создается впечатление, что между крупными и мелкими селениями не существовало отношений зависимости или власти одних над другими.
Повсеместно в индейских скальных городах рядом с прямоугольными жилыми помещениями встречаются круглые постройки. Это – святилища, носившие название «кива». Они же являлись и своего рода «мужскими домами». Хотя строили их исключительно женщины, входить туда им категорически запрещалось.
Большое число святилищ свидетельствует о том, что развитие земледелия здесь шло параллельно с развитием религии. Ни один из скальных городов не имел «форума» – площади собраний или просто большого дома для решения общественных вопросов. Однако в каждом из них существовали десятки храмов.
Расцвет культуры пуэбло приходится на Х – XIV века н. э., а закат ее обозначился к 1400 году. По не вполне ясным причинам индейцы оставляют свои удивительные города, выдолбленные в скалах или укрытые в речных каньонах. Свои новые поселения они строят на плоских, круто обрывающихся возвышенностях, именуемых месами (mesa – по-испански «стол»).
Новые поселения во многом сохранили черты древних скальных городов. Они тоже формировались подобно пчелиным сотам: дом прирастает к дому, и так образуется огромный «город», ослепительно-белые стены которого видны издалека. Сегодня жителей таких городов, независимо от их языковой принадлежности, также принято называть индейцами пуэбло. Их культура явилась последней, высшей ступенью в развитии доколумбовых культур Северной Америки.
