В VIII веке н. э., в пору своего наивысшего расцвета, Тикаль занимал довольно значительную территорию. По подсчетам исследователей, в период расцвета (VIII в.) в Тикале проживало 11,5—12 тысяч человек, а вся площадь города с округой (в которую входили еще семь городков и селений в пределах внешней линии укреплений и два – вне ее) составляла от 123 до 160 кв. км.
Окружавшая центр города жилая застройки раскинулась на 7–7,5 кв. км. Из-за обилия болотистых низин, оврагов и холмов жилые районы Тикаля распадались на отдельные изолированные кварталы и районы, точное число которых до сих пор не установлено. При такой разбросанности здесь, разумеется, нет и не могло быть длинных прямых улиц. Различные постройки, группировавшиеся вокруг небольших прямоугольных площадей, тянутся на много километров, сливаясь с городками и селениями, находившимися уже за городской чертой, а так как значительная часть Тикаля до сих пор покрыта густыми лесными зарослями, то определить, где же кончается этот огромный город, практически невозможно. Археологам удалось отыскать остатки внешних оборонительных укреплений Тикаля – валов и рвов, но, как оказалось, и они не являлись городской границей.
Центр города – «Акрополь», застроенный многочисленными храмами и дворцами, располагался на площади 2–2,5 кв. км, занимая вершину холма, окруженную низинами и сельвой. В пределах этого центрального ядра, окружавшего главную площадь города, было сосредоточено до 3 тысяч построек разного назначения и величины, в том числе все крупные общественные здания – храмы и дворцы (общим числом около трехсот). «Акрополь» украшали многочисленные, покрытые пышные резьбой монументальные сооружения – стелы, алтари – всего их известно более двухсот. Важнейшие ансамбли соединялись между собой широкими дорогами, выложенными белыми известняковыми плитами. Пирамиды Тикаля отличаются специфическим, не встречающимся больше нигде стилем. В комплексе № 4 возвышается самая большая пирамида майя – ее высота составляет более 70 м.
Исполинский город славится множеством стел (их здесь насчитывается 83) и алтарей (54). Здесь были найдены и первые значительные работы майяских резчиков по дереву —12 великолепных резных притолок из твердого, как сталь, саподиллового дерева. Здесь же обнаружены заупокойные царские храмы и погребения лиц высокого ранга под ними, многочисленные мотивы искусства, связанные с личностью правителя и прославлением его деяний. На рельефах, стелах и росписях Тикаля правители города запечатлены в повседневных делах и заботах: здесь можно видеть сцены восшествия на престол, дворцовых аудиенций, победоносных сражений, поклонения божеству, ритуальных актов и т. д.
Изучая многочисленные находки тикальской керамики, исследователи выявили два последних этапа в истории города: «имиш» и «эснаб». Первый из них длился с 700 по 830 год н. э. Именно в этот период в Тикале были построены пять из шести огромных храмов, шесть пирамид и десятки огромных дворцов. Максимальных размеров достигло и население города.
Керамика типа «эснаб» непосредственно происходит от традиций керамики «имиш» и по времени следует сразу же за ней. Но какой контраст в общем облике этих двух периодов!
По подсчетам ученых, население Тикаля во времена эпохи «эснаб» составляло не более 10 % от того, что существовало в городе в течение периода «имиш». В начале «эснаба» (IX в.) в Тикале прекратилось всякое архитектурное строительство, резко сократилось население. Опустели сотни жилищ. Роскошные дворцы разваливались. Люди периода «эснаб» жили среди руин, но они не были ни завоевателями, ни пришельцами извне – они были прямыми потомками людей эпохи «имиш», которые еще помнили дни былой славы своих предков. Уцелевшие остатки некогда могущественного народа не смогли долго продержаться среди обломков прежнего величия. А через 100–150 лет после возведения последней датированной стелы в городе Тикаль окончательно запустел.
Что же случилось? В силу каких неизвестных нам причин майя покинули свой город? Полной ясности в этом вопросе до сих пор нет. Определенной популярностью пользуется гипотеза, выдвинутая впервые известным американским ученым Эриком Томпсоном. По его мнению, упадок Тикаля и других классических центров культуры майя был связан с внутренними социальными потрясениями. «Зловещие семена распада и гибели зрели внутри самого майяского общества, – пишет Томпсон. – Надо лишь на мгновение представить себе его сложную и противоречивую структуру, чтобы понять, какой ураган народного гнева готов был со дня на день обрушиться на голову правящей касты… Неизвестно, кто первым бросил клич к восстанию, но за оружие взялись все, дружно и яростно, с надеждой на лучшие времена. И против этого всесокрушающего вала крестьянской войны не мог устоять никто.
Нечто похожее происходило и во многих других городах майя. Огромная и цветущая страна внезапно испытала на себе все разрушительные последствия жесточайшего социального кризиса. Через некоторое время победившие земледельцы разошлись по своим деревушкам, рассеянным по окрестным лесам. И величественные города майя окутало мертвое безмолвие».
Эта гипотеза встречает многочисленные возражения. Исследователи отмечают, что крупные социальные потрясения (восстания, мятежи и т. д.) действительно могли послужить причиной (или одной из причин) гибели некоторых городов-государств майя. Но таких городов-государств было несколько десятков, и вряд ли можно допустить, что все они почти одновременно подверглись опустошению со стороны восставшего народа.
Загадка гибели Тикаля, как, впрочем, и всей классической цивилизации майя, по-прежнему остается открытой. Между тем этот крупнейший из городов майя стал первым объектом научной реставрации. Начиная с 1956 года на средства Пенсильванского университета американисты пытаются вернуть городу первоначальный вид.
Чавин-де-Уантар
На территории Перу самой ранней доинкской культурой, представители которой строили первые на этой земле города, была так называемая культура Чавин. Свое название она получила по имени местности Чавин-де-Уантар, расположенной на высоте 3048 м, в гористой части северного Перу. Эта первая высокоразвитая индейская культура Южной Америки появилась в связи с революцией в перуанском земледелии: примерно с IX века до н. э. чавиняне начали выращивать кукурузу. Вместе с кукурузой появился и ряд других культурных растений. В тот же период была приручена собака. Вслед за ней – лама, животное, имевшее важнейшее значение в жизни индейцев в доколумбов период.
Чавин-де-Уантар считается сегодня древнейшим городом Южной Америки. Он являлся центром местного религиозного культа, главным элементом которого было поклонение некоему божеству в образе хищника из семейства кошачьих. Многочисленные стилизованные образы этого «кошачьего бога» сохранились на десятках сосудов и стел, но весьма условная манера передачи изображения не дает возможности точно определить, какое это животное: пума или ягуар? Все же большинство специалистов придерживается мнения, что это был культ ягуара, и это связывает чавинян с мексиканскими ольмеками. Ведь ягуары никогда не обитали в Андах!
Чавин-де-Уантар нельзя считать городом в современном понимании этого слова, хотя его и принято называть столицей. Скорее всего, это был лишь главный религиозный центр страны, в котором постоянно жили только жрецы. Ансамбль Чавин-де-Уантара состоит из множества каменных храмов и связанных с ними сооружений, возведенных на террасах окружающих холмов. Считается, что строительный материал для возведения святилищ Чавина приносили паломники, приходившие сюда в пору главных религиозных празднеств. Наиболее сложные работы выполняли квалифицированные мастера-каменщики, которые вместе с зодчими и жрецами, вероятно, жили здесь круглый год.
Храмовый комплекс Чавин-де-Уантар представляет собой ансамбль строений из тесаных каменных плит, к которым был проведен водопровод. Он занимает площадь 50 га. Над постройками Чавина возвышается великолепная трехступенчатая пирамида-храм «Эль-Кастильо». Площадь ее основания составляет 72 × 75 метров, высота – 13 м. Пирамида украшена вырезанными из камня головами ягуаров и каких-то фантастических существ. Внутри здания устроены целый лабиринт молелен, система вентиляционных шахт и двадцать четыре подземных коридора, которые никуда не ведут. Их назначение остается совершенно непонятным.
В храме и на его территории сохранились древнейшие в Южной Америке стелы. Самую известную из них открыл в середине XIX века археолог Раймонди. Фриз на «стеле Раймонди» изображает «человека-ягуара». Характерно, что все рельефы на стелах и стенах храмов люди Чавина высекали, пользуясь исключительно каменными орудиями!
