Эрика
Теплый ветер сносил с пустых дорог опавшие листья, поднимал их в воздух и кружил над нашими головами. Как и семейную атмосферу, что я не чувствовала уже долгие годы.
Каждый из нас улыбался. Каждый был счастлив по своему, без придирок, ссор и ругани. Господи, да могла бы я мечтать о таком, впервые переступив порог этого дома?
Я по-настоящему обрела семью. Мама светилась от счастья, играя с Кристианом в немые гляделки, и я, сама того не осознавая, делала тоже самое с Джеймсом.
— А какая там архитектура! — завороженно рассказывала мама, на ходу показывая нам фотографии с отдыха. — Как же жалко, что вы отказались ехать с нами!
— Уверен, милая, дети отлично отдохнули без нас, — сделав акцент на «без нас», Кристиан внимательно прошёлся взглядом от меня к Джеймсу, и в какой-то момент широко улыбнувшись, подмигнул сыну. По телу побежали мурашки.
Я не боялась, что мама или Кристиан узнают о наших отношениях. Мне казалось, наши родители слишком молоды и понимающие, что препятствовать нашим отношениям. Но и кричать о нас на каждом углу мне не хотелось. Особенно, сейчас. Когда наша любовь ещё не окрепла, отношения были хрупки, как лепестки чайной розы.
Когда все перебрались в дом, замерзнув и насмеяшись, Кристиан пошёл за новой бутылкой виски, — прежнюю они выпили, как ни странно, вместе с Джеймсом, — мама осталась со сводным в гостиной, обсуждая, какой несносной порой я бываю, — а Джеймс не удержавшись, добавил, что всегда, — а я взбежала по ступенькам в комнату, переодевшись. Чтобы прийти в себя, поверить в реальность, я долго стояла перед зеркалом, всматриваясь в своё отражением.
Что за борьба происходила во мне?
Какое-то тревожное состояние. Будто что-то должно было произойти.
И я очень надеялась, что ошибаюсь.
В тот момент, когда голоса в моей голове самостоятельно переговаривались друг с другом, вводя меня в ступор, в комнату постучали. Пару секунд, и дверь распахнулась, а в пороге, с двумя бутылками вина, облокотившись на косяк, стоял Кристиан.
— Ты не спустишься?
— Конечно спущусь, я… — вновь вернувшись к своему отражению, я тяжело вздохнула и натянуто улыбнулась. — …просто зашла переодеться.
— Я войду? — проходя в комнату после моего кивка, сел на край кровати отчим. Мужчина как будто готовился сказать что-то важное, но вновь и вновь начинал, быстро замолкая. — Эрика, я знаю, что никто тебе. И как бы не хотел заменить отца, боюсь, что у меня не выйдет. Но позволь мне быть тебе хотя бы другом.
Шокированная выбранной им темой для разговора, я не знала, что сказать. Но была слишком тронута, чтобы промолчать.
— Кристиан, я…
— Когда вы с мамой приехали, для меня было крайне важным, чтобы ты чувствовала себя, как дома. Боялся, что не примешь нас с мамой, испугаешься поведения Джеймса…как бы не хотел держать всё под контролем, боялся навязываться тебе. Понимал, что ты девочка взрослая, и как узнал от сына, с характером, — после этих слов мужчина усмехнулся, а я опешила. — Ты вполне могла послать меня на все четыре стороны. А это бы расстроило твою маму. Поэтому, я предпочитал держаться в стороне. Старик струсил.
— Не говори так, — я неуверенно прошла к отчиму, сев рядом с ним. — Честно говоря, я мечтала, чтобы этот год быстрее закончился, и я могла вернуться домой. Но всё изменилось. И я благодарна тебе, мама, Джеймсу, обстоятельствам, что всё сложилось именно так. Это время, что я провела с вами, много чему меня научило. Возможно, я даже повзрослела.
— Джеймс тоже изменился. — внезапно переменил он тему, тепло улыбнувшись. — Эрика, это не моё дело, и я не то чтобы лезу, но ваши отношения…
— Вы знали?! — через чур громко вскрикнула я, внезапно чего-то испугавшись.
Отчим лишь посмеялся, пару раз кивнув, и приобняв меня за плечо, как это делал папа. Как будто мой отец.
— Мы с твоей мамой не такие уж и старый. Тоже недавно были юными и влюбленными…да что там, я год назад только узнал, что такое любить по-настоящему. Когда встретил твою маму. — и окунувшись в воспоминания, лицо Кристиана тронула какая-то мальчишеская усмешка. — Грейс изначально выедала мне мозг, что вы подружитесь. Говорила, всё к этому и ведёт. А потом, стала что-то замечать, и в какой-то момент подготовила меня. Не намёками, а завела тему про вас напрямую. Клянусь, после того что она всё предугадала, мне страшно жить с этой женщиной. На что ещё она способна?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
И мы оба рассмеялись.
— Я просто хотел сказать тебе спасибо. С появлением тебя, Джеймс стал другим. Я никогда не видел сына таким. Его поведение, привычки, отношение к нам…он даже смотреть стал иначе. И больше всего я благодарен тебе за счастье сына. Чтобы у вас не происходило, вижу, как он меняется. Предполагаю, ради тебя.
— Я тут не причём. Просто Джеймсу не хватало вас. Все эти годы. Он такой упертый бара…ой, то есть парень, что не может сделать первого шага. И ждал его от вас, хоть и не мог признаться. Даже сам себе.
— Это он тебе об этом сказал?
— Слова не всегда обязательны, чтобы понять, что чувствует человек. Джеймсу просто надо было снова научиться быть нужным. Он очень хороший, хоть и пытается казаться иным за счёт масок. Вы воспитали прекрасного сына, и не ваша вина, что ему не хватало семейной ласки и уюта. Он рос без матери…а я без отца.
Тяжелый вздох. Пару минут молчания.
— Теперь он у тебя есть. — прошептал Кристиан, сжимая мою ладонь. — Знай, ты можешь обратиться ко мне с любой просьбой. Спросить любого совета, попросить о помощи. Я сделаю всё. Потому что у меня не один ребенок, у меня вас двое.
Оставив меня с беспорядком в голове и смешанными чувствами, отчим поднялся и направившись к двери, установился у самого выхода:
— Я всегда мечтал о дочери от любимой женщины. — и я поняла, что он имел ввиду. Сердце так медленно застучало, наполняясь теплотой и любовью, что я, честное слово, хотела броситься к этому мужчине на шею и крепко обнять. — Эрика, спасибо тебе за сына.
Я не чувствовала, что предаю папу, но понимала, что и отчим становится мне родным. Чертово сердце начинало открываться, принимая всех людей, которые пытались достучаться в него. И у них это вышло.
Я начинала жить по-другому. С другими принципами, видами на жизнь и нужным, родным окружением. Больше не хотелось бороться, жаловаться на жизнь и считать дни до отъезда. Потому что я передумала.
Моя жизнь там, где моя семья. Где любимый мужчина и возможность оставаться счастливой. я полюбила Джеймса. Сильно. Глубоко. Безумно. Всем сердцем, и изо всех сил, на которые только была способна. Просто так. ни за какие-то подвиги и достижения. А просто за то, что Джеймс такой, какой есть. Со своими недостатками и сложным характером. Выходками, за которые иногда хочется придушить. Но он был настоящим. По крайней мере, со мной.
И это было самым ценным.
Порой, я удивлялась самой себе, как успевала вести двойную жизнь. Казалось, ровно половина, оставалась на страницах дневниках, а остальную часть, где не нужны были слова, проводила в настоящей реальности.
Дневник на итальянском, который я начала вести в трудные минуты. Когда хотелось закрыться в себе и от всего мира, перестал быть для меня спасением от боли и недуг. Он стал моим освобождением. Теперь, я не плакалась, оставляя на страницах крупные капли слёз, я приходила рассказать о том, чем хотелось поделиться со всем миром.
Спустившись вниз, с гостиной уже доносились громкие голоса и заразительный смех. Большой экран был включен, в руках каждого члена семьи уже был джостик, а черный экран сменился заставкой в «Фифа».
— Я тоже играю! — с лестнице заявила я, мигом оказавшись на диване между Кристианом и Джеймсом. — Против кого играем? — и с хитрой улыбкой, зная, что у меня есть все шансы на победу в этой игре, я смотрела по очереди семью.
Джеймс усмехнулся, взъерошив мне волосы, за что получил в живот, согнувшись. Кристиан от этой сцены громко засмеялся, похлопав меня по плечу и заявив, что гордится, а мама наругала и стала жалеть ненаглядного пасынка. Вот же ирония судьбы!
