Его светло-карие глаза внимательно обшарили мою спальню в поисках посторонних лиц. Редеющие волосы на голове отца были уже тронуты сединой, и, видя, как он хмурится, оглядывая меня, мою пустую комнату, а потом и мою сестру, я подумала, что за эту седину следует в первую очередь винить нас с Анной.
– С Рождеством, папа! – бодро воскликнула я, вскакивая и спеша обнять его.
Заметив, что никаких следов пребывания мужчины в моей комнате нет, отец расслабился и ответил на мое объятие.
– С Рождеством, милая. – Отстранившись от меня, папа приложил все усилия, чтобы улыбнуться. – А что, этот твой Келлан в конце концов решил у нас не оставаться? Я что-то не видел его внизу.
Специально нахмурившись, я оглянулась на Анну, все так же сидевшую на моей скрипучей кровати.
– Его нет? Вечером я оставила его в гостиной, когда ушла спать.
Я посмотрела на отца, стараясь выглядеть как можно более спокойно. К счастью или к несчастью, за последний год я научилась лгать гораздо лучше, чем сама бы того желала.
Папа сдвинул брови, но Анна встала и подошла к нам.
– Я видела его утром. Он сказал, что хочет сбегать в магазин и купить молока – у нас оно почти закончилось. – Сестра вскинула голову, всматриваясь в лицо отца. – Разве это не мило с его стороны, папочка?
Папа скривил губы, но возражать Анне не стал. Он просто пожал плечами и буркнул:
– Да, пожалуй…
Обмениваясь улыбками, мы с сестрой проводили вниз нашего бестолкового папочку. Когда мы спустились вниз, я чуть слышно поблагодарила сестру, но она шепнула мне на ухо:
– Я вас, ребята, слышала ночью… Незачем меня благодарить. Вы очень в этом нуждались.
Я покраснела, и мы вошли в кухню.
Мама уже была там. Она взбивала яйца в желтоватую пенную массу, подходившую по цвету к ее просторному халату, наброшенному поверх фланелевой пижамы. Запах с треском жарившегося бекона смешивался с отчетливым ароматом коричных булочек. От всего этого у меня потекли слюнки. Мама продолжала хлопотать у плиты, а я подошла к ней и прижалась головой к ее плечу. Мирные запахи и звуки мгновенно напомнили мне все те рождественские утра, что я провела со своими родными.
Волосы мамы были такого же цвета, как и у нас с Анной, и в них не пробивалась седина. Впрочем, в этом не было заслуги отличной наследственности, отложившей старение. Маминым секретным оружием была коробка с напечатанным на ней слоганом «Бороться и побеждать». Я всегда посмеивалась, видя в ванной эту краску для волос. Слоган напоминал мне о Денни – он вполне мог придумать что-нибудь такое, работая в сфере рекламы. Внезапно я на секунду подумала о том, проводит ли Денни это Рождество вместе с Эбби.
На мгновение обняв меня за талию, мама через плечо оглянулась на отца. Он уже сидел за столом, читая газету, в то время как Анна без остановки болтала о том, что дождаться не может момента вручения подарков, так как приготовила всем сюрприз. Папа рассеянно кивал в ответ на ее слова, а мама посматривала на меня. Ее зеленые глаза, доставшиеся от нее и Анне, сверкнули, когда она встретилась со мной взглядом.
– Хорошо провела ночь?
Я вспыхнула, гадая, знает ли мама о том, что на самом деле происходило ночью. Она ведь всегда вставала раньше отца… Дергая себя за связанные в хвост волосы, я постаралась как можно более беспечно пожать плечами.
– Да… Я так рада была снова увидеть Келлана. Я по нему очень соскучилась.
Мама улыбнулась, снова принимаясь за приготовление завтрака, и кивнула с понимающей улыбкой.
Прикусив губы, я взмолилась о том, чтобы мама не слышала нас с Келланом, как слышала Анна, и повернулась, чтобы отойти. Но мама посмотрела на меня, прежде чем я успела скрыться от ее взгляда, и, слегка нахмурившись, покачала головой.
– Я уверена, что он хороший парень, Кира, и не сомневаюсь, что ты его любишь, но… Но только не в этом доме, хорошо?
Неожиданно вспомнив о том, как мама объясняла мне, что делают птички и пчелки, чтобы у них появились детки, когда мне было лет тринадцать, я на мгновение закрыла глаза. Не в силах ответить, я лишь кивнула и быстро отошла к сестре.
Анна с улыбкой обняла меня за плечи и, поспешив сменить тему, начала болтать о каком-то очень умном парне, с которым частенько встречалась на работе. Я хотела было нахмуриться, но не стала. Анна с Гриффином не слишком держались друг за друга, а потому могли встречаться с кем пожелают. Вообще-то, мне бы хотелось побольше узнать об этом умном парне из «Хутерс». Конечно, ресторан, в котором работала моя сестра, не был стрип-клубом, но кое-кто заглядывал туда по одной-единственной причине. А Анна заслуживала парня получше, чем какой-нибудь сексуально озабоченный тип.
Покачав головой, я напомнила самой себе, что с одним сексуально озабоченным типом сестра уже связалась. Но по крайней мере, я знала, что именно этот тип был довольно безобидным. При всех его недостатках, Гриффин не был опасен. Так что, в сравнении с возможными насильниками, с которыми теоретически могла столкнуться Анна, басист «Чудил», со всеми его фокусами и нахальными манерами, был все-таки предпочтительнее. Батюшки, да я никак защищаю Гриффина?..
Стук в дверь отвлек меня от этих размышлений. Анна чуть заметно улыбнулась мне и встала:
– Я открою.
Папа махнул ей рукой и снова нахмурился:
– Сиди. Я сам.
Я очень беспокоилась, надеясь, что папа все же не накинется на Келлана сразу. В конце концов, было Рождество, и, даже если мы отправили Келлана в магазин только ради маскировки, он все равно оказался достаточно любезен, чтобы купить нам молока и, надеюсь, гоголя-моголя.
Мы с Анной следом за отцом побрели к парадной двери. Поправив на себе пижамную куртку и выпрямившись во весь рост, папа приготовился открыть ее. Я поневоле улыбнулась при виде этого: отец был ростом примерно с Денни, и Келлан должен был возвышаться над ним, как башня, так что, если папа думал подавить моего ухажера своим видом, это вряд ли могло сработать.
Пока отец медленно отпирал замок, к нам подошла мама, решившая присоединиться к семейному приветствию. Когда дверь наконец распахнулась, сказочный зимний пейзаж за спиной Келлана создал идеальный фон для него. Черная кожаная куртка и черная рубашка так контрастировали с картиной внешнего мира, что любой был бы ошарашен. Никакая кинозвезда не сумела бы произвести лучшего впечатления.
– О боже… – едва слышно выдохнула мама за моей спиной.
Анна захихикала, а я вспыхнула. Конечно, мама видела фотографии Келлана (я часто посылала их родителям), но лицезреть его во плоти было совсем другим делом. Папа, явно не услышав реакции своей жены на вид моего возлюбленного, окинул Келлана с головы до ног скептическим взглядом. Тот же, широко улыбнувшись, протянул отцу свободную руку, держа в другой пластиковый пакет из магазина.
