С приходом Валерия Константиновича на директорское место связано и переименование спиртоводочного комбината “Калужский” в “Калужский комбинат “Кристалл”. До 1991 года комбинат лихорадила целая полоса переподчинений разным ведомствам. Но это все будет потом, а пока “московский хозяин” комбината, “Агропром”, выполняя горбачевское постановление № 410, дает команду сократить производство продукции на 50% и доводит годовой план разбивания порожней посуды. Стеклотару “мочили” кувалдами, но для молотобойцев такая работа оказалась опасной: осколки стекла летели из-под кувалды в непредсказуемых направлениях. Тогда изобрели машину для крошения бутылок, в которой главным механизмом был червячный вал. Но горы ящиков с бутылками Бобченок от проверяющих сумел утаить, справедливо полагая, что конец любой, в том числе и правительственной дури, рано или поздно наступит.
Надо было думать о производстве, о людях, оставшихся без работы. Он запускает линию по разливу сока и кваса, но она не окупает себя. Проведя рыночный маркетинг, решил наладить производство майонеза. И дело пошло. Сегодня завод выпускает десять сортов майонеза в различной упаковке, до 1500 тонн в год. После майонеза начали выпускать различные сиропы, горчицу, квасные концентраты, зефир. Завод получил устойчивость катамарана: если в правом “дутике” пробоина, то не даст потонуть левый...
Первые десять лет своего директорства Валерий Константинович называет десятью годами “страшного эксперимента над отраслью”. И добавляет: “Проблема перепрофилирования с сохранением коллектива на нашем комбинате была успешно решена усилиями буквально каждого работника”.
В ноябре 1992 года Калужский ликероводочный завод совместно с Остоженским спиртзаводом приватизировались в акционерное общество “Кристалл”. Казалось бы, рыночная экономика, сменившая жесткую плановую, развязала руки, но к этому сроку на Россию уже началось нашествие алкогольной продукции “двунадесяти языков”: поддельный “Наполеон”, синтетический спирт “Роял”, водки “Распутин”, “Демидов”, “Горбачев”, “Черная смерть” и прочее импортное зелье, изготовляемое из технического спирта, используемого за границей для промывки труб. Если для кремлевских небожителей еще после войны был создан на московском “Кристалле” цех №1, который поставлял напитки высочайшего качества, снабженные сертификатами на каждую бутылку, с личными подписями специалистов, то теперь Кремль решил отдать население страны в жертву “зеленому змию”, прилетевшему с зарубежных помоек (одна из газет писала, что в США технический спирт научились добывать из гнилья на пищевых свалках).
В сентябре 1998 года депутат Государственной Думы Г. Г. Заиграев, руководитель рабочего проекта федерального Закона “О социальных основах алкогольной политики Российской Федерации”, привел две цифры: “За девяностые годы у нас смертность от различных причин, связанных с алкоголем, выросла в 2—2,5 раза, и сейчас, только за последние пять лет, мы потеряли 250 тысяч человеческих жизней. В том числе 105 тысяч от случайных отравлений алкоголем. Второй показатель: мы за это время увеличили “пьяную” преступность в 1,6 раза. В том числе убийства выросли в 2,7 раза, самоубийства почти в 1,5 раза и так далее...”
Одновременно партнеры за рубежом требовали от калужского “Кристалла” продукцию отменного качества. Больше всех капризничала Америка. Заокеанским дегустаторам “показалось”, что в калужской водке слишком велик процент содержания метанола. Калужане выпускали водки, вполне соответствующие и российским, и международным стандартам, но американцы потребовали снизить содержание метанола до одной сотой процента. В противном случае — разрыв контракта. Рынок есть рынок. Бобченок и Ко привлекли московских ученых, технологи и главный механик завода полгода работали в напряженнейшем режиме, в итоге требуемый спирт был получен, контракт подписан. Однако труд коллективного “калужского Левши” чуть не сослужил дурную службу: французы, получив партию калужской водки, практически не содержащей метанола, прислали рекламацию, обвиняя завод в подделке. Мотив был такой, что на самом современном оборудовании, используя самые передовые технологии, спирт такого качества из фуражного зерна получить невозможно. Когда убедились, что никакого обмана нет, извинились. Бобченок принял извинения и ответил шуткой, ставшей девизом “кристалловцев”: “Водку любить не надо, но делать ее надо с любовью!”
С 1994 года продукция завода стала появляться на международных выставках — рынок потребовал этого. Присутствие на выставках требовало разнообразить продукцию, каждой новой марке придав неповторимость и не снизив качества. И отечественные и зарубежные дегустаторы по достоинству оценили продукцию калужского “Кристалла”.
Я спросил: есть ли разница между качеством продукции, поступающей на внешний и на внутренний рынок? Валерий Константинович ответил:
— Никакой. Вот когда мы в 60-е годы начинали завоевывать право на экспорт, тогда разница была ощутимой. Сейчас — никакой “спецпродукции”. Иначе мы бы не вытеснили с внутреннего рынка западные суррогаты. В смутные годы непонятных “реформ” ликеро-водочному производству помогло выжить именно качество и такая новинка, как сеть специализированных магазинов “Кристалл”, где продавалась только наша продукция. Сейчас их одиннадцать в Калуге и 12 в области, а всего — 45 оптово-розничных пунктов продажи. Покупатель твердо знает: здесь поддельным “самопалом” не торгуют.
Кстати, о “самопальной” водке. Бобченок говорит, что сегодня подпольная водка — это не всегда значит плохая. Получая до 500% прибыли за счет неуплаты налогов, теневые “коммерсанты” имеют возможность закупки самых современных линий и самых передовых технологий. Калужский же “Кристалл” ежегодно 60 и более процентов от прибыли вкладывает в развитие производства, дабы завод соответствовал “последнему слову техники”.
B 1998 году на парламентских слушаниях выступил председатель Комитета по вопросам экономической политики Совета Федерации Владимир Яковлев. Он привел совершенно фантастические цифры, которые почему-то остались без внимания со стороны тех, кому они по долгу службы и роду занятий должны быть адресованы как информация к размышлению и немедленному действию. “Несложный подсчет показывает, что две трети ликеро-водочной продукции практически нелегального происхождения... В общем, потери составляют от 15 до 25 триллионов (до деноминации. — В. М. ) рублей в год. Как видно, ситуация сложилась очень сложная, что требует принятия кардинальных и, может быть, достаточно сложных мер. Ведь до 1990 года бюджет государства на 20% наполнялся за счет ликеро-водочной продукции. Сегодня — на 3,5%”.
Жестких мер принято не было, поскольку уже в 2001 году всплыли такие цифры: в 2000 году страна выпила 250 миллионов декалитров водки (проще — ящиков водки: 20 бутылок по 0,5 литра), а произведено было (по официальным данным) 122 миллиона декалитров, с учетом импорта — 130. Главный редактор журнала “Русская водка” Николай Кривомазов делает несложный подсчет: 250–130=120. А 120 миллионов декалитров — это как минимум полтора миллиарда долларов. “Тот, кто украл у меня эти полтора миллиарда, должен сидеть на нарах. В просьбе моей прошу не отказать”, — завершает журналист. Уже год прошел со времени этой публикации...
— Продукцию мы постоянно стараемся разнообразить, — говорит Валерий Константинович. — Здесь надо отдать должное заводским мастерам, работа которых сродни работе ювелиров или “композиторов” вкуса и ароматов. Все они — “штучные” люди: начальник лаборатории О. Р. Кричкова, начальник водочного цеха Э. С. Кекишева, старший мастер А. И. Крюков, Л. В. Рунева — заведующая майонезным цехом... Всех не перечислить. Нина Алексеевна Масликова, мастер ликерного отделения, которая всю жизнь работала с травами и кореньями (она на пенсии, но продолжает трудиться), шесть лет назад разработала состав бальзама из двадцати ингредиентов, который мы назвали “Бурый медведь”. Сегодня наш “Мишка” имеет 16 золотых, 8 серебряных медалей, 3 диплома за высокое качество и знак экологически безопасной продукции. Думаю, это не последняя его награда. Недавно разработали новую водку “Белый барс”, запатентовали водку “Шеф” экстра-класса. Скоро на прилавках появятся четыре “сезонных” водки, олицетворяющих по вкусу и аромату времена года. Это не “из одной бочки наливали”, как говорится в известном анекдоте: специалист всегда уловит и оценит разницу.
Под началом Бобченка работают сегодня 853 человека. Каждый из них знает: в радости или в беде — завод поможет. Знают это и 270 пенсионеров, бывших работников завода, которых не забывают не только в праздники или в День пожилого человека, но и в дни рождения. Понимает это и молодежь, пришедшая им на смену, поэтому текучки кадров практически нет. Нет на заводе и пьяниц, хотя как будто существует “смягчающее” обстоятельство: на заводе женщин — две трети. Бобченок объясняет вполне резонно:
