И совершенно неожиданно для себя однажды утром, проснувшись и ощутив, как доверчиво к нему прижимается Джейкоб, который спал у него на груди и мягко дышал ему в шею, Люк вдруг понял, что полные горечи, ледяные уголки его сердца оттаяли.
Переход через горы Сьерра-Невада до Сакраменто, который Люк и Джейкоб совершили верхом на Кантоне, как только начал таять снег, показался Люку легким, потому что он вез драгоценный подарок женщине, которую он…
Женщине, которую он любил.
И он надеялся, что она простит его за то, что когда-то он был так слеп. Он, вероятно, успел полюбить Шарлотту в тот день, когда она была готова испепелить его яростным взглядом, стоя рядом с недоенной коровой, в тот далекий день в Индепенденсе. Он полюбил ее сильнее, когда впервые поцеловал, еще сильнее, когда в первый раз занимался с ней любовью… А потом действовал, как мерзавец, думая, что поступает правильно. Предлагал выйти за него замуж, как будто делал ей одолжение. Предлагал выйти за него замуж только потому, что думал, что она носит под сердцем его ребенка.
Теперь у Шарлотты все в порядке, хотя Альма и не сказала, родился ли у нее ребенок. У нее был ворох планов вселенского масштаба, и сейчас было самое время ему приехать, встретиться с ней и показать, кого он нашел.
Но Джейкоб не был для него единственным поводом увидеться с ней. Он уже больше никогда не повторит своей ошибки, никогда не станет пытаться убежать от правды. Он пообещал найти Джейкоба, и он его нашел. Однако причиной, заставлявшей его галопом мчаться по тропе, ведущей от участка мистера и миссис Джонни Вашингтон к участку миссис Зик Блисс, а затем и к участку миссис Шарлотты Колльер, была сама Шарлотта.
Он увидел столб дыма, поднимавшийся из-за большой палатки, и засмеялся.
— У твоей тети любая палатка больше похожа на дом, чем вон то богатое ранчо, — сказал он Джейкобу, стараясь успокоить биение своего сердца. — Вот ты наконец-то и дома, — сказал он, спешиваясь и привязывая Кэнтона к коновязи в двадцати футах от палатки.
Джейкоб с трудом открыл глазки, убаюканный мерным покачиванием лошади. А Люк нервничал, словно подросток. В своих мыслях он всегда представлял, что они с Шарлоттой встретятся не в доме, а на улице. Возможно, она будет возиться на огороде или кормить скот… Он думал, что вокруг них должны быть люди, благодаря которым его мысли не смогут сосредоточиться на одном объекте. А теперь получалось, что кроме них троих в пределах видимости не было никого. Только он и Шарлотта, да еще Джейкоб, если он проснулся.
«Просто иди к ней!»
Кэнтон жалобно заржал и ударил копытом в землю, а через секунду изо всех сил закричал Джейкоб.
Краем глаза Люк заметил какое-то движение у палатки. Когда он обернулся, в дверном проеме стояла Шарлотта. На плечи ее была накинута шаль, а глаза ее смотрели на него с выражением, которое он не мог понять. Волосы ее были растрепаны и развевались под дуновениями мягкого ветерка. Люку пришло в голову, что теперь она выглядит как-то иначе, хотя он не смог понять, в чем именно заключается отличие.
Но в следующую минуту выражение лица Шарлотты изменилось — она поняла, что у него на руках сидит Джейкоб.
Она двинулась к нему, сначала шагом, а потом побежала, зажимая рукой рот.
— Не могу поверить, — тихо сказала она. По щекам ее текли слезы. — Ты нашел его?
— В миссии на реке Рафт-Ривер, — ответил он.
— Но как? Почему? Как ты узнал, где искать?
— У форта Бриджер я встретил священника, который знал, что Пенни оставила Джейкоба в миссии, собираясь отправиться в Орегон. Маркус к тому времени умер, а священник запомнил ее так хорошо потому, что она сказала, что этот мальчик ей не родной и ей не нужен, так как она направляется в Орегон с парнем, за которого только что вышла замуж.
— О Господи, — пробормотала Шарлотта, глядя на Джейкоба, мирно спавшего на груди мужчины, которого он, вероятно, считал своим отцом.
— Когда я добрался до миссии, о которой рассказывал мне отец Де Хавен, — продолжал Люк, — оказалось, что она сгорела дотла. Я ходил от одного человека к другому, пока, наконец… — Тут он остановился. Ему не хотелось рассказывать ей об этих поисках, о длинных зимних месяцах или о его путешествии через горы Сьерра-Невада. — Шарлотта, я вел себя как круглый дурак, — просто сказал он.
Она покачала головой. Было очевидно, что его слова сбили ее с толку.
— Ты о чем?
— О нас. О тебе и обо мне. Я ведь никогда не говорил, что люблю тебя.
Он не мог угадать, о чем она думала в тот момент. Он вспомнил день, когда она набросилась на него, сказав, что никогда не сможет выйти за него замуж и что их отношения закончены. И он до сих пор не знал, сказала ли она эти слова из-за того, что он причинил ей боль, или она действительно никогда не любила его по-настоящему?
— С тех пор так много воды утекло, — медленно сказала Шарлотта.
— Я пришел сюда не из-за Джейкоба, — перебил ее Люк. — Я поклялся тебе найти его, и я его нашел. Но сюда я приехал ради тебя.
Она вздохнула. Глаза ее беспокойно бегали, выражение лица было тревожным.
— Я думаю, что любила тебя, Люк, задолго до того, как сказала тебе об этом. Но я больше не уверена, что одной любви достаточно…
— Но почему? — спросил Люк. Он обнял ее, ласкал губами ее щеки, гладил ее по волосам. — Мы оба оказались здесь, Шарлотта, потому что мы предназначены друг для Друга. — Он невольно улыбнулся. — Так же как Альме Блисс было суждено соединить наши судьбы. Ведь именно она оставила для меня, как она выразилась, «записку для заинтересованных», в которой говорилось, куда вы направляетесь. — Люк любовался ее лицом, и все никак не мог поверить, что на самом деле нашел ее, и может заглянуть в глаза женщины, которую любит. — Скажи мне, что тебе нужно, — сказал он. — Расскажи мне все, любимая!
Лицо Шарлотты стало печальным. Но потом из палатки раздался какой-то подозрительный звук.
— Подожди минутку, — сказала молодая женщина, направляясь назад в палатку.
Этот звук напоминал…
В следующее мгновение Шарлотта вышла с маленьким свертком в руках. И это… это был ребенок, укутанный в одеяло, сшитое из желтых, розовых, голубых и белых лоскутков. Ребенок, который визжал так громко, что впору было заткнуть уши.
Сердце Люка перевернулось. Он почувствовал, как вытягивается его лицо. Он заглянул Шарлотте в глаза, и она улыбнулась ему в ответ. И кивнула… И снова улыбнулась.
— Лили-Роуз Колльер, посмотри, это твой папа, — мягко сказала она.
— Все получается слишком просто, — нежно произнесла Шарлотта, касаясь губами шеи Люка.
