После окончания отчета Бордман обнаружил, что свежеиспеченные выпускники школы Космических Инспекторов уже разлетелись по служебным заданиям и в нем так же отчаянно нуждаются, как и прежде. Но он заявил протест, вернулся на Лани-3 и наслаждался обществом Рики и детей целых полтора года.
А потом в течение года умерло трое старших офицеров, и положение в Инспекции стало критическим. Рост населения заставлял открывать все новые колонии. Безопас ность тысяч и миллионов человеческих жизней зависела от работы инспекторов. Миры, признанные годными с биологической точки зрения, предстояло проинспектировать на предмет их оборудованности всем необходимым, чтобы принять жителей, желающих там поселиться.
Хоть и с неохотой, Бордман согласился вернуться на службу, учитывая опасную ситуацию, но лишь на один год.
Однако служил он еще семь лет, лишь дважды ненадолго посетив детей и жену. Напоследок его попросили провести проверку одной-единственной колонии роботов на Лорен-2, после чего отставка будет принята.
И Бордман вылетел на задание Колониальной Инспекции…
Боевая команда
Ближайшая луна висела низко над головой. Неправильной формы, вся в зазубринах. На самом деле это был притянутый к планете астероид. Хайфенс довольно часто видел ее, поэтому не стал выходить из жилого помещения, чтобы пронаблюдать, как она несется по небу со скоростью атмосферного флайера, задевая звезды на пути. Вместо этого он потел над бумагами, что само по себе было странным, ибо он являлся преступником и вся его деятельность на Лорен-2 должна считаться преступной. И еще странно заниматься бумажной волокитой в комнате со стальными ставнями и исполинским белоголовым орлом — между прочим, непривязанным, — сидящим на шесте радиусом в три дюйма, укрепленном в стене. Но работа с бумагами не была настоящим делом для Хайфенса. Единственного помощника ранили ночные бродяги, и тайный корабль Компании Кодиус забрал его туда, откуда все эти корабли прилетали. Так что Хайфенсу приходилось работать за двоих. Ему было известно, что он являлся единственным человеком в этой Солнечной системе.
Он услышал сопение. Ситка Пит тяжело поднялся и припал к поилке. Он лакал холодную воду и чихал. Сурдаф Чарли проснулся и издал недовольное ворчание. В ответ раздались еще ворчание и бормотание.
— Тихо там! — прикрикнул Хайфенс, продолжая работу. Он закончил отчет по климату и ввел данные в компьютер. Пока машина переваривала информацию, он открыл данные по складу, проверяя остатки продовольствия. Затем начал заполнять вахтенный журнал:
“Ситка Питер разрешил наконец проблему уничтожения одиночных сфексов. Ему объяснили, что бесполезно пытаться проникать в их убежища — как на равнине, так и в горах. Сегодня Семпер заметил, что группа сфексов направляется к станции, привлеченная запахом убитого товарища. Ситка спрятался, подкараулил врагов, а когда они явились, высунулся из засады и быстро хлопнул лапами с обеих сторон головы сфекса. Раздался громкий звук, как будто захлопнулись две створки ракушки диаметром двенадцать дюймов. Мозги сфекса разлетелись, словно сырое яйцо. Он упал замертво. Ситка убил еще двоих своими мощными лапами. Сурдаф Чарли наблюдал за ним с пыхтением, а когда сфексы напали на Ситку, он, в свою очередь, выбежал на подмогу. Я не мог стрелять слишком близко от них, и им могло прийтись несладко, хотя Фаро Нелл выбежала из медвежьего жилища к ним на помощь. Необходимость заставила Ситку Пита применитъ новую технику: он вставал на задние ноги и хлопал лапами, как это делают гризли. Битва быстро закончилась. Семпер летал вокруг и оглашал местность криками, впрочем, как всегда, не вмешиваясь.
Примечание: Наггет, медвежонок, пытался вмешаться, но мать оплеухой прогнала его с дороги. Сурдаф и Ситка, как всегда, его игнорировали. Гены Чемпиона Кодиуса снова зарекомендовали себя!”
Снаружи продолжались ночные шумы. Были звуки наподобие органных — песни ящериц. Хохот ночных бродяг. Стук молоточков, скрип закрывающихся дверей, а также различные варианты покашливаний. Их производили невероятно мелкие создания, занимавшие на Лорен-2 место насекомых.
Хайфенс продолжал:
“По окончании битвы у Ситки был раздосадованный вид. Он использовал свой трюк применительно к голове каждого мертвого или раненого сфекса, кроме тех, кто уже попал под его лапы, как будто желая показать Сурдафу, как это делается. Сколько было пыхтения и ворчания, когда они затаскивали тела врагов в кремационную печь. Казалось, они почти…”
Звякнул оповещающий колокольчик, и Хайфенс резко поднял голову, чтобы взглянуть на приборы слежения. Семпер, орел, открыл сонные глаза и моргнул.
Разные звуки. Снизу — продолжительный глубокий храп. Резкий крик из джунглей. Покашливание, клацание, гудение органа… Снова звякнул колокольчик. Знак того, что незапланированный корабль поймал сигнал маяка, о котором знали только корабли Компании Кодиус. Но сейчас в этой Солнечной системе не должно быть никаких кораблей! Колония Компании Кодиус была нелегальной, а нет большего преступления, нежели незаконная колонизация планет.
Колокольчик звякнул в третий раз. Хайфенс выругался. Рука потянулась отключить устройство, но затем замерла на полпути. Наверное, уже бесполезно. Сигнал зафиксирован. Корабль найдет это место и на рассвете приземлится.
— О дьявол! — выругался Хайфенс. Но на всякий случай дождался нового звонка. Корабль Компании Кодиус должен был прозвонить дважды, дабы предупредить: свои. Но здесь их не было уже несколько месяцев.
Раздался одиночный звонок. Загорелся огонек устройства для космической связи, и раздался голос из далеко пространства:
— Вызываю землю. Вызываю землю. Корабль Критских Линий “Одиссей” вызывает землю на Лорен-2. Высаживаем одного пассажира на шлюпке. Включите посадочные огни!
Хайфенс открыл рот в изумлении. Он ждал корабль Компании Кодиус. Судно Колониальной Инспекции здесь вовсе не желательно, ведь оно уничтожит колонию, а вместе с ней — Ситку, и Сурдафа, и Фаро Нелл, и Наггета, и Семпера — и привлечет Хайфенса к ответственности за попытку нелегальной колонизации.
Но коммерческое судно и один пассажир в шлюпке… Это не объяснить ни при каких обстоятельствах. Ни обнаружением нелегальной колонии, ни тайным сообщением от Кодиуса.
Хайфенс включил посадочные огни. И увидел, как поле озарилось светом в полумиле отсюда. Потом встал и принял все необходимые меры. Упаковал и спрятал в надежное место записи. Собрал личные документы и выбросил их. Каждая запись, каждый факт, подтверждающий, что эта станция образована Компанией Кодиус, отправились в сейф. Он захлопнул дверь. Поставил палец на кнопку уничтожения, одно нажатие на которую разрушит содержимое сейфа и растворит пепел, чтобы его нельзя было использовать в суде.
Но потом заколебался. Если это корабль Инспекции, нужно нажать кнопку и спасти себя от длительного тюремного заключения. Но корабль Критских Линий — если коммуникатор не ошибся — ничем не угрожает. В это было трудно поверить.
Он помотал головой. Облачился в дорожную одежду, вооружился и спустился в медвежье жилище, включая по пути свет. Услышал сопение. Ситка Пит уселся, рассматривая его и моргая глазами спросонья. Сурдаф Чарли лежал на спине, вытянув лапы вверх. Спать в такой позе ему нравилось: прохладно. Он перевернулся с глухим стуком, издав громкое урчание, звучавшее по-дружески. Фаро Нелл направилась к дверям из своей отдельной спаленки, устроенной для того, чтобы она была спокойна по поводу Наггета, не путающегося под ногами у взрослых самцов.
Хайфенс, в лице человеческого представителя на Лорен-2, возглавлял рабочую силу, боевой отряд и — включая Наггета — четыре пятых иноземного негуманоидного населения планеты. Они провели ряд мутаций в отношении кодьякских медведей, потомков Чемпионов Кодиуса, в честь которого была названа Компания Кодиус. Ситка Пит был неуклюжим разумным плотоядным, весом в двадцать две сотни фунтов. Сурдаф Чарли, пожалуй, фунтов на сто тяжелее. В Фаро Нелл восемнадцать сотен фунтов сочетались с истинно женской грацией и очарованием. А Наггет, это дитя, всюду совавшее мордашку, получая тумаки и сердитое рычание от матери, весил шесть сотен фунтов. Животные выжидающе смотрели на Хайфенса. Если он появлялся с Семпером на плече, значит, нужно присоединиться к нему.
— Пошли, — скомандовал Хайфенс. — На улице стемнело, но кого-то к нам несет. И это может быть совсем нехорошо!
Он распахнул дверь, ведущую из медвежьего жилища. Ситка Пит, оглядываясь, неуклюже вывалился наружу. Такое поведение — лучший способ защиты в любой ситуации, если ведет его огромный взрослый кодьякский медведь. Сурдаф вылез следом. Снаружи ничего не происходило. Ситка встал на задние лапы, возвышаясь на добрых двенадцать футов, обнюхивая воздух. Сурдаф переваливался с боку на бок и тоже принюхивался. Нелл вышла из дверей — девять десятых тонны сплошной грации — и сердито рыкнула на Наггета, трусившего следом за ней. Хайфенс стоял в дверях, держа наготове ружье с прицелом ночного видения. Он чувствовал себя неуютно, посылая медведей в джунгли в ночное время, но они умеют чуять опасность, а он — нет.
