– Ух ты!
В лицо ударил морозный ветер. Тоннель кончился, но перед ними был не склон, а небольшая ложбинка, почти полностью прикрытая огромным валуном, который закрывал вход, надежно маскируя его от непрошеных глаз.
Глава 6. Шанс
– Где это мы? – Наташа подошла к выходу и осторожно выглянула.
– Там же, – вздохнул Степа. – Недалеко, чердынь, ушли…
Они находились в небольшой ложбине на склоне горы, чуть правее лестницы, ведущей к Шекар-Гомпу. До скал, в которых находилось тайное убежище, было не менее полуверсты. Правда, кроме часовых на вышках и обычных патрулей Степа никого больше не заметил – ни «черных», ни «серых». Но выходило, как ни крути, все же скверно. Их, конечно, увидят. Если не пустят в ход пулеметы – натравят погоню. Но и оставаться опасно – хозяева Шекар-Гомпа быстро разберутся в несложном ребусе с двумя выходами.
Косухин еще раз оглядел ложбину. Вышки, часовые, пост у лестницы… И вдруг ему пришла в голову простая до одури мысль – Степа вспомнил подзабытый устав караульной службы. Бросят ли «черные» из монастыря свои посты, чтобы погнаться за беглецами? Да ни в коем разе! И внешней охране не сообщат, чтобы шуму лишнего не поднимать. Значит, пока те, у котлована и бараков, будут кричать в телефонные трубки да прикидывать, не провокация ли это…
– Наташа, нам надо прямо. Вон скала, видите? Нам туда. Сейчас выходим, идем спокойно, не бежим. Только… у меня… ну, просьба, что ли.
– Поцеловать вас для храбрости?
Степа сник.
– Извините, Косухин, – покачала головой Наташа. – Мой язык давно пора укоротить…
– Надо, пока мы не дошли, чтобы вы меня всенепременно слушались…
– Так точно, мой генерал, – девушка вскинула два пальца к шапке. – Извините еще раз, Степан. Обещаю…
– Берите… – Степа протянул девушке стилет. – Если чего – бейте. Они… эти…Боятся такого. Ну, пошли!..
Девушка тихо проговорила «С Богом!», быстро перекрестилась и взяла Степу под руку.
– Нет, – покачал головой Косухин. – Идите вперед. А я чуток сзади, вроде конвоира. Эх, винтовку бы!….
Они вышли из-за прикрывавшего вход камня и неторопливо двинулись вниз, но не прямо к спасительным скалам, а чуть левее, по направлению к лагерным воротам. Едва ли товарищ Гольдин, подумает, что беглецы сунутся прямо под прожектора…
Метров сто прошли спокойно. Ворота и вышки над высоким забором приблизились, можно было уже разглядеть часовых в черных полушубках, спокойно стоявших на постах.
– А тут чего, строители живут? – поинтересовался Степа.
– Вроде бы… Я здесь не была, да и работают они не в монастыре, а где-то в подземельях. Через пару лет здесь будет такое – куда там Челкелю!
– Оно и видно, – вздохнул Степа. Внезапно со стороны ближайшего поста раздался громкий крик.
– Вот, чердынь… – Косухин оглянулся. Темная громада Шекар-Гомпа была спокойна. Должно быть, их все еще искали по подземельям. Крик повторился.
– Стойте!
Наташа взглянула удивленно, но подчинилась. Из калитки вышли двое солдат в черном, небрежно закидывая за плечи карабины.
– Ждем, – велел Степа. – Когда подойдут, я это… ну, кашляну. Бейте левого. Лучше – в горло.
Девушка кивнула и закусила губу. Косухин еще раз оглянулся – монастырь молчал. Они находились в зоне ответственности охраны лагеря, и те, кто охранял лестницу, не спешили вмешиваться.
Солдаты были уже близко. Степа всмотрелся и вздохнул с облегчением – обыкновенные косоглазые, низкорослые, со смуглыми лицами. Шли они вразвалку, даже не снимая карабинов с плеч.
«Давай, давай! – мысленно подбодрил Косухин. – Шевели ногами, служба!»
Не доходя двух шагов, солдаты остановились. Один из них, очевидно старший, не спеша снял карабин с плеча и что-то произнес.
– Свои! – спокойно отреагировал Косухин, доставая все то же удостоверение Сиббюро.
Солдат протянул руку, но Степа не сдвинулся с места. Карабин косоглазого оказался со штыком, что было весьма кстати…
Охранник повторил приказ, но уже громче, а затем, не выдержав, шагнул вперед. Косухин спокойно отдал бумагу, искоса поглядывая на второго бхота. Старший несколько секунд смотрел на удостоверение, затем подозвал напарника. Тот тоже заглянул в бумагу. Степа шагнул вперед и самым спокойным тоном произнес:
– Да чего вы, ребята?
Солдаты подняли на него удивленные глаза, и в ту же секунду Степа негромко кашлянул.
Тускло блеснуло серебро. Солдат, стоявший слева, захрипел и начал оседать на землю. Штык второго карабина дрогнул, но Косухин изо всей силы врезал «своему» охраннику в челюсть. Бил он крепко – бхот рухнул на спину, а карабин был уже в руках у Степы. Косоглазый дернулся, пытаясь встать. Косухин резко нагнулся, штык с легким хрустом вонзился в грудь.
– Винтарь! Винтарь бери! – крикнул Степа, передергивая затвор.
– Что? – секунду девушка непонимающе глядела на Косухина, затем, сообразив, подняла с земли оружие.
– Прожектора! – командовал Степа. – Левый, у вышки, видишь?
– Да! – Берг деловито щелкнула затвором.
– Гаси!
Стрелял Косухин неплохо, но сейчас спешил, и первые две пули ушли в «молоко». Раздался выстрел Наташи – и угловой прожектор погас.
– Годится! – одобрил Степа. – Теперь центральный, у ворот!
Сам он, ругая себя «мазилой», прицелился тщательнее, но вновь промахнулся. Нехотя, лениво ударил пулемет, пули щелкнули по камням метрах в пяти от беглецов. Ругаясь вполголоса, Косухин заставил себя на миг забыть обо всем, кроме прицела и слепящего ока прожектора. Спокойнее, красный командир, спокойнее!.. Еще одна очередь взрыхлила редкий снег уже ближе – но тут палец Косухина мягко надавил на спусковой крючок, и прожектор погас.
Вновь ударил пулемет, на этот раз сзади, со стороны монастыря. Шекар-Гомп опомнился и вступил в бой. Но тут сухо хлопнул карабин Наташи. Свет третьего прожектора мигнул и пропал, погрузив дно котлована во тьму. Снова ударили пулеметы, но уже вслепую.
– Побежали! – Степа схватил девушку за руку, и они бросились вперед, к скалам. Бежать было нелегко – мешали карабины, сзади гремели выстрелы, темноту пронизывали отсветы трассирующих пуль, но враги стреляли, не видя цели. Луч одного из прожекторов метнулся по склону, нащупывая беглецов, прошел мимо…
– Я… Стойте, Косухин! – Берг остановилась, тяжело переводя дыхание. – Сейчас…
Степа оглянулся. Теперь уже два прожектора шарили по дну котловины. Стрельба утихла. Со стороны ворот и от лестницы, ведущей к монастырю, бежали черные фигуры, но они были еще далеко. Косухин прикинул расстояние – до скал оставалось метров двести.
– Скорее, Наташа!..
Девушка кивнула и, чуть пошатываясь, сделала шаг.
– Я… что-то с сердцем… Бегите, Косухин…
Степа не ответил, вдруг заметив, что со стороны ворот, обгоняя бегущих солдат, к ним несутся легкие темные тени.
«Собаки… или волки, чердынь их! Попались!..»
Он еще раз оглянулся – скалы были недалеко.
– Бегите, Косухин, – повторила девушка, – я…
Степа забрал у Наташи винтовку, аккуратно положил оружие на каменистую землю, и сильно, не размахиваясь, ударил девушку по лицу. Наташа дернулась и негромко вскрикнула.
– К скалам! Бегом! Поняла, интеллигентка?!
– Да! – в глазах Наташи плавал страх. Косухину на мгновенье стало не по себе, но отступать было нельзя:
– Беги!!!
Наташа быстро кивнула и побежала. Степа, вздохнув, передернул затвор. Что бы добраться до входа, девушке понадобится минут пять или даже чуть больше…
Наташа бежала неровно, чуть пошатываясь и спотыкаясь. «Добежит, – попытался успокоить себя Косухин. – Черт, она же не знает, как войти!..»
Оставалось надеяться на темноту и на то, что обитатели убежища не спят и помогут. Впрочем, сейчас пора было подумать о другом…
Степа вскинул карабин и стал всматриваться в приближающиеся тени. И тут в глаза ударил яркий свет – лучи прожекторов все-таки поймали его. Косухин зажмурил глаза, упал, перекатился в сторону, на мгновенье оказавшись в спасительной темноте. Он успел поднять карабин, но тут в глаза вновь ударил свет, и Косухин опустил бесполезное оружие.
«Почему не стреляют? – и тут же пришел ответ. – Живым хотят, гады! А у меня и стилета нет…»
…Первая собака – огромная, куда больше тех, что уже приходилось видеть, вынырнула из темноты и молча бросилась на Степу, пытаясь допрыгнуть и вцепиться в горло. Штык ударил чудищу в грудь, скользнув по крепким ребрам. Собака, сверкнув красными глазами, отпрыгнула в сторону. Второй пес тоже попытался прыгнуть, но в последнюю секунду передумал и, уклонившись от штыка, отбежал в сторону. Сзади послышался шорох, Косухин обернулся и успел ударить прикладом еще одного, пытавшегося прыгнуть на спину. И в тот же миг свет погас. На мгновение Степа ослеп, а когда глаза стали привыкать, заметил что-то странное. Собаки – и те три, которые успели подбежать, и остальные, что были уже совсем близко – падают на землю, пытаясь перекувыркнуться. Косухин решил, что ему мерещится, помотал головой и окаменел – там, где только что была первая собака, вставало с земли нечто высокое, выше Степы, с длинными кривыми руками. Не человек – узкая, почти волчья голова сидела на плечах, спина странно горбилась, тело покрывала густая шерсть. Косухин не успел даже испугаться – когтистые пальцы потянулись к горлу. Он отступил на шаг, но тут на голову обрушилось что-то тяжелое, перед глазами вспыхнул огонь, на миг стало больно – и наступила тьма.
