В августе он отплыл во Францию и в Англию, а в декабре вернулся в Америку. В 1896 году он опять поехал в Англию, но уже по пути на родину Вивекананда признавался, что ехал в Англию со смешанными чувствами – это же была цитадель эксплуататоров его страны. Однако та Англия, которая открылась ему, оказалась совсем другой, и ему понравился ее духовный климат. Даже после первого, довольно краткого пребывания Вивекананда писал, что преуспел в своей миссии превыше всех ожиданий.
«В этой стране всякое дело требует времени, чтобы по-настоящему начаться. Но стоит Джону Буллю положить на что-то руку, и он уже никогда не выпустит это из рук. Американцы проворней, но они похожи на солому в огне – быстро сгорают».
Из Англии Вивекананда уехал в сопровождении двух самых преданных и энергичных учеников: капитана Севье-ра ссупругой и Джей Джей Гудвина – англичанина, с которым он познакомился в Америке и который вел записи его лекций и бесед. Позднее в Индию за ним последует и Маргарет Ноубл – сестра Ниведита, с ней он познакомился в свой первый приезд. Западные ученики Вивекананды каждый в своей области преданно трудились на ниве просвещения и освобождения Индии.
Оставив Англию и проехав по Европе, 11 января 1897 года Вивекананда высадился на Цейлоне. Путь с Цейлона в Калькутту стал триумфальным шествием – тысячи людей встречали его с флагами, оркестрами, благовониями, розовой водой и цветами. Раджа Рамнада помогал везти его экипаж по улицам Калькутты и воздвиг в честь Вивекананды колонну в сорок футов высотой. На полустанке, где не предполагалось остановки, почитатели замечательного монаха легли на рельсы и отказались освободить путь, пока он им не покажется. Возможно, земляки Вивекананды преувеличивали степень его материального успеха в Америке и Европе. Однако они совершенно справедливо рассматривали его поездку на Запад как психологический триумф, значительно превосходящий по уровню и сумму собранных им денег, и число пошедших за ним последователей. И действительно, есть основания говорить о том, что до Вивекананды ни одного индийца американцы и англичане не соглашались принимать на таких условиях – не в качестве услужливого союзника, не в качестве откровенного противника, но как истинного доброжелателя и друга, в равной степени готового наставлять и учиться, просить о помощи и предлагать свою.
Среди всех этих восторгов Вивекананда не терял эмоционального равновесия, никогда не забывал, кто он такой – ученик Рамакришны и равноправный член монашеского Ордена.
Кстати, когда монахи читали в газетах о его американских лекциях, они вначале понятия не имели, кто этот прославленный свами, – они же не знали его нового монашеского имени!
Брахмананда первым из монахов приветствовал его, надев на шею гирлянду из цветов. Вивекананда склонился и коснулся его ног со словами из священных книг: «На сына гуру должно взирать как на самого гypy».
Брахмананда выразил свое почтение ответной цитатой: «Старшего брата должно почитать как отца».
Вивекананду отвезли в монастырь в Аламбазаре, где он вручил Брахмананде все деньги, собранные им на будущую деятельность Миссии Рамакришны. Мелочь на паром через Гангу он попросил у братьев и жить начал в той же бедности, что и другие монахи.
1 мая 1897 года Вивекананда выступил на собрании монахов и мирян – последователей Рамакришны с изложением планов организации Миссии. Вкратце они заключались в следующем.
Миссия будет проповедовать те истины, которые проповедовал и доказывал своей жизнью Рамакришна. Ее задача – помогать другим воплощать эти истины в жизнь для мирского, умственного и духовного развития. А также – готовить тех, кто затем станет передавать знание или те научные дисциплины, которые могут способствовать материальному и духовному благоденствию масс. Миссия учредит по всей Индии центры по обучению монахов и социальной работе. И направит специально подготовленных членов Ордена в страны за пределами Индии с целью установления лучших отношений и взаимопонимания с ними. Преследовать чисто духовные и гуманитарные цели. Миссия не будет связана с политикой.
Концепция Миссии, разработанная Вивеканандой, предусматривала и включение в эту деятельность Матха – монастыря; Миссия и Матх рассматриваются как взаимодействующие части единого целого. Свами любил цитировать слова Рамакришны: «Религия не для пустых желудков», – но это никак не означало, что он ставил социальное служение выше духовной подготовки. Кто же сомневается, в первую очередь должны быть наполнены пустые желудки, но наполнителей желудков необходимо подготовить в духовном смысле, равно как и в техническом. Вивекананда отлично понимал, что никто не выдержит тяжкий и неблагодарный труд социального служения, не воодушевляясь могучим идеалом.
…Так и получилось, что Миссия Рамакришны начала учреждать монастыри вместе с центрами по социальному развитию, включая больницы, амбулатории, колледжи, сельскохозяйственные и профессиональные училища, библиотеки и издательства, – и действуют монастыри и центры вместе, рука об руку. Матх и Миссия управляются из единого центра в Белуре и единым попечительским советом. Юридически они разделены, но только ради удобства административного планирования и распределения средств. Монахи Ордена по возможности стараются чередовать один образ жизни с другим, проводя какое-то время в уединенной медитации, а потом беря на себя административные обязанности в одной из социальных служб.
Сейчас у Ордена больше сотни центров в различных частях Индии и в сопредельных с ней азиатских странах. Кроме того, существуют центры и на Западе, чтобы изучать и практиковать философию веданты и учение Рамакришны, – десять в Соединенных Штатах, один в Англии, один во Франции и один в Аргентине.
Орден Рамакришны неизменно соблюдает запрет Вивека-нанды на вмешательство в политику. В двадцатые годы, когда борьба против английского владычества вступила в очень острую фазу, Миссия все же отказалась санкционировать гандистское движение несотрудничества, хотя наверняка чуть ли все ее члены страстно симпатизировали делу Ганди. Многие последователи Ганди резко обрушились за это на Миссию, но сам Ганди никогда не критиковал ее. Ганди понимал, что религиозная организация, поддерживающая политическое движение – сколь бы благородно и справедливо оно ни было, – способна лишь скомпрометировать себя духовно, утратив тот авторитет, который составляет смысл ее существования внутри человеческого сообщества. В 1931 году Ганди приезжал в Белур на ежегодно отмечающийся день рождения Вивекананды и почтил его память. Ганди говорил, что труды Вивекананды научили его еще больше любить Индию.
В Америке и в Англии Вивекананда контрастно противопоставлял индийскую духовность западному материализму. В Индии же он обрушивался на индийскую расхлябанность, на недостаток единства, национальной гордости и личной отваги, подчеркивая достоинства американской деловитости, британской настойчивости и патриотизма. Об англичанах Вивекананда говорил:
«Они выделяются среди других народов наименьшей завистливостью в отношении друг друга – вот поэтому они и правят миром. Они открыли секрет подчинения без рабской приниженности, сочетание великой свободы с законопослушанием».
Обращаясь к своим индийским последователям, он негодовал:
– Сами иголку не умеете сделать, а смеете критиковать англичан! Дурачье! Сядьте у их ног и перенимайте у них мастерство и искусство! Что толку шуметь в Конгрессе, если мы ни к чему не готовы?
И еще:
– Нам сила нужна, поэтому научитесь верить в себя! Нам нужна религия созидания человека. Национализм и чисто агитационные приемы ничего не дадут нам: патриотизм должен сопрягаться с подлинным чувством в отношении других. Мы не должны забывать, что нам предстоит дать миру великий урок, но дар Индии есть дар религии и философии.
Меньше всего заботился Вивекананда о формальной последовательности своих слов. Он почти всегда выступал без текста, откликаясь на обстоятельства момента, обращаясь к конкретной группе слушателей и конкретным условиям их жизни, отвечая на вопрос. Таков он был по природе и с полным безразличием относился к тому, что его сегодняшние слова могли выглядеть опровержением сказанного днем раньше. Как человек просветленный, он отлично понимал, что истина никогда не содержится в расположении фраз. Истина в самом говорящем. Если истинна его сущность, то слова не важны. В этом смысле Вивекананда неспособен противоречить себе.
Тем не менее не приходится удивляться тому, что так часто бывал он неправильно понят, что фрагменты его учения, вырванные из контекста, подавались как целое. Даже некоторые из монахов во времена создания Миссии опасались, что Вивекананда отклоняется от целей Рамакришны. В уже недавние времена нашлись люди, старавшиеся представить его как социалиста и национал-революционера. Этим людям совершенно искренне хотелось бы почтить Вивекананду в качестве великого индийского патриота – что в известной степени справедливо. Но эта статуя Вивекананды оказалась бы торсом без головы – Вивеканандой без Рамакришны.
