В Чиморе, как ни в одном другом государстве древнего Перу, существовала пропасть между знатью и крестьянами-общинниками, трудившимися на полях, рывшими каналы и возводившими монументальные здания. Дело дошло до того, что знати и простолюдинам стали приписывать разное происхождение. Первые, мол, вылупились из золотых и серебряных яиц, посланных с неба, а вторые – из медных. В «нормальных» индейских мифах такого рода разным происхождениям могут наделяться лишь люди разных племен (при этом иноплеменники считаются не совсем людьми). Впрочем, вполне возможно, что правящий класс Чимора действительно возводил родословные к иной этнической группе, нежели остальной народ (так же ведь было и у инков).
Короче говоря, Чимор был «старым» государством, обремененным многочисленными и, как это известно на примере Древнего Востока, принципиально неразрешимыми в пределах данной системы общественных отношений социальными и экономическими проблемами. «Молодые» инки, общество которых отличалось в то время более высокой социальной мобильностью, не могли его не одолеть. Однако вместе с тысячами ремесленников и грудами золота (но не драгоценных камней, которых вопреки М. Стинглу в Перу не было вовсе) Тауантинсуйу унаследовало и все пороки того общества, на которое инки, вероятно, равнялись.
Несмотря на свою впечатляющую военную мощь, инки, особенно на первых порах, оказали слабое сопротивление испанцам. Конечно, дворцовые интриги и борьба претендентов за власть, о которых пишет М. Стингл, сыграли свою роль'. Однако они сами были следствием глубокого внутреннего кризиса Тауантинсуйу.
Скорее всего, в инкском государстве происходили те же процессы, что и в других древнейших империях, таких, как державы потомков Саргона Аккадского, третья династия Ура, Древнее царство в Египте. Как только закончился период активных завоеваний, бюрократическая система управления стала быстро окостеневать и не могла уже справиться с возложенными на нее задачами. Идеал государственного устройства все больше расходился с практикой. Инкские администраторы и местная знать склонялись к тому, чтобы рассматривать данные им в управление земли как свои собственные. Общинники, которые в интерпретации Гарсиласо де ла Веги были исполнены лишь трудового энтузиазма да благодарности великому Инке за наилучший из возможных общественный порядок, стремились любыми способами уклониться от бремени непосильных повинностей. Включенные в империю народы мечтали о независимости.
Советская исследовательница И. К. Самаркина пишет об этом так: «Огромное государство, скрепленное силой оружия завоевательных походов, разваливалось на глазах. Восстания, столь частые в период правления Уайна Капака, опустошали области, приводили в расстройство экономическую систему…Вся мощь и авторитет власти, карательная десница государства были направлены на прикрепление населения к общине, к месту жительства. Но эти меры уже не сдерживали потока беглецов, которые образовали довольно значительную армию непроизводительного населения. Бродяжничество стало серьезным социальным злом, представлявшим постоянную угрозу властям. И это в полной мере сказалось в момент встречи с испанцами».[14]
В централизованном инкском государстве нашлось очень мало социальных групп, готовых защищать его после того, как испанцы овладели верхушкой иерархической системы, то есть пленили Атауальпу. Провинциальные администраторы были не способны к самостоятельным инициативным действиям, не получая приказа сверху. Города опустели, ибо в них в основном обитали временные подневольные работники. Тем более пассивны остались толпы крестьян. Жители некоторых областей (например, долины Ика на южном побережье) вообще увидели в конкистадорах своих освободителей.
Лишь позднее, когда католическая церковь стала жестоко искоренять языческие культы, включая обряды и верования, распространенные в народной среде, а колониальная администрация начала посылать индейцев в рудники, в стране началось массовое недовольство, а инки превратились в символ сказочно счастливого прошлого, в героев борьбы с угнетателями. В XVIII веке это, недовольство вылилось в серию восстаний, закончившихся грандиозным и чрезвычайно кровавым мятежом 1780–1783 годов во главе с Тупаком Амару II (Хосе Габриель Кондорканки).
До сих пор среди перуанских индейцев бытуют легенды об Инкарри (Инка-Рэй – Инка-Царь) – индейском правителе-божестве, побежденном испанским королем, Христом или Писарро. Голова Инкарри похоронена в Куско, и у нее потихоньку отрастает новое тело. Когда Инкарри вновь обретет все свои члены, он низвергнет европейских пришельцев и восстановит древнее царство. Подобного рода современные мифы типичны для многих народов и связаны с милленаристскими движениями – проповедью близкого наступления «тысячелетнего царства» справедливости. Иногда такие движения принимают форму христианских сект, а порой (в том числе в Перу и Боливии) на них пытаются опереться «крайне левые» революционеры.
Слабость сопротивления, оказанного индейцами Перу конкистадорам, особенно заметна на фоне того решительного отпора, который дали захватчикам два маленьких народа, живших на далеких границах Тауантинсуйу. Речь идет о чилийских арауканах и эквадорских хиваро. Некоторые группы тех и других были в свое время подчинены правителями Куско и разделили после прихода испанцев судьбу многих других народов империи. Однако те хиваро и арауканы, которые сохранили свободу при инках, столь же яростно отстаивали ее и позже. Первый натиск обещал испанцам успех, но, немного освоившись с новым врагом, хиваро и арауканы перебили присланные к ним гарнизоны и воспрепятствовали проникновению новых отрядов. Арауканы оставались независимыми до 1883 года, а хиваро фактически до начала второй мировой войны.
Объясняется это тем, что оба народа к моменту столкновения с испанцами находились еще на догосударственной стадии развития. У них не было регулярной армии, зато воином являлся каждый мужчина без исключения. Испанцы не могли обезглавить движение, пленив «короля» или заняв столицу – таковых не было. Индейцы избегали крупных сражений, а старались застать противника врасплох, когда он не ожидал нападения. Обычные междоусобицы в минуту опасности были отложены ради главного дела.
Сказанное означает, что поражение перуанских индейцев в борьбе с испанцами нельзя объяснять одними лишь общими соображениями о военном превосходстве Европы эпохи зарождающегося капитализма над более отсталыми обществами. Среди последних далеко не все были одинаково уязвимы.
Заканчивая это послесловие, хотелось бы еще раз напомнить, что история и культура инков, как и других народов древней Америки, известна еще не достаточно. Здесь возможны неожиданные открытия, вносящие серьезные коррективы в наши знания. Новая трактовка традиционного списка инкских правителей лишь один из примеров. Другой – проникновение в тайну инкской астрономии, осуществленное в последние годы. Сравнивая данные хроник с календарно-астрономическими представлениями современных кечуанских крестьян, живущих неподалеку от Куско, ученые пришли к выводу о важных отличиях древнеперуанской астрономии от систем, созданных народами северного полушария.
Оказалось, что главным объектом в астрономии кечуа является Млечный Путь – «Майю» («Небесная река»). По-разному пересекаясь с горизонтом зимой и летом, она делит мир на четыре сектора. На небе выделены не столько созвездия в нашем понимании, сколько пятна межзвездной пыли на фоне Майю, большинство которых можно наблюдать лишь в тропиках и в южном полушарии. Эти «черные созвездия» носят названия животных, которые, вставая из-за горизонта, как бы преследуют друг друга. Не известны ни эклиптика, ни зодиак. В зависимости от высоты Солнца над горизонтом мир делится на три сегмента, границы между которыми образованы линиями, соединяющими точки восхода и захода в определенные дни. Разные сегменты связаны с периодами сева или сбора урожая. В Куско к западу от города на гребне горы стояли разрушенные конкистадорами каменные столбы, по которым, ведя наблюдения от главного храма города, жрецы определяли, в каком сегменте находится солнце.
Одна и та же звезда или планета называется по-разному в зависимости от ее положения по отношению к Солнцу, и наоборот, разные звезды могут называться одинаково. Например, каждой из четвертей, на которые делится мир, соответствует светило, оказывающееся в определенном положении на небе перед восходом Солнца. Такое светило именуется Пачапакарик Часка, но может попеременно соответствовать нескольким ярким звездам или планетам.
На первый взгляд может показаться, что при таком приближенном методе определения звезд и планет точности от подобной системы ждать не приходится. Однако это не так. Наблюдение за расположением различных «черных» и обычных созвездий, Солнца, Луны дает возможность прийти к одному и тому же выводу разными способами, уточняющими друг друга. График сельскохозяйственных работ в районе Куско включает по крайней мере 18 важнейших видов деятельности продолжительностью от полутора-двух недель до двух с половиной месяцев и охватывающих весь год. Так как ни один из 50 (помимо Солнца и Луны) значимых небесных объектов не остается «без дела», время начала и завершения работ легко определяется с точностью до дня.
