— Сговорена за другого она была, и как бы мы ни старались, договор тот разорвать не получалось. Старейшина Гурбесу очень хотела за наш счет кровь своего рода возвысить, так что ничего у нас не вышло… Я убила ее внука, прошлого жениха Алтаны, — вперила в меня враз потяжелевший взгляд старуха, будто и не лишилась она своих сил, одной ногой уже на том свете находясь.
Но я не обратил никакого внимания на него, как и раньше ее тяжелые взгляды на меня не действовали. Не удивился и ее признанию, успел догадаться, услышав, что не получилось по-хорошему от жениха отделаться. Удивляло разве что, в, казалось бы, глухом таежном поселении, а такие страсти здесь кипят, да интриги плетутся. Представляю, что в столицах творится.
Старейшина, прекратив попытку меня своим взглядом пронять, расслабилась, усмехнулась одобрительно, продолжила свою исповедь, именно так я этот разговор и воспринимал.
— Есть преданные мне люди, при столкновении с контрабандистами китайскими, все так аккуратно сделали, что у Гурбесу даже заподозрить нас не получилось в содеянном. Хотя, подозревать-то они может нас и подозревают, но ни словом, ни взглядом этого не продемонстрировали.
Ну да, в том числе и в отношении меня не демонстрировали, даже когда объявили о моем к Алтане сватовстве, улыбались, поздравляли.
— Не верь им! — лязгнула голосом старейшина, вторя моим мыслям. — Если бы они недовольство демонстративно проявили, значит отступились, отношения наши чуть испортились, да дальше бы жили, изредка собачась. Но они затаились и затаили, отомстят, как только случай подвернется. Не в этом поколении, так в следующем, или вообще — последующем. Я бы так сделала, значит и они сделают, не спустят обиды. И это хорошо, что ты надумал уезжать отсюда… мой род последует за тобой. Род Буянбата тоже к вам присоединится, им можешь доверять. Из Гурбесу же не смей брать никого, пригреешь змею себе на погибель…
* * *
Из комнаты я вышел взмокший, в раздрае чувств и с гудящей головой, от вываленной на меня информации.
— Что там, Егор? — спросила Оюун, при этом глядя на меня немного грустным, но всепонимающим взглядом.
— Вас всех зовет… — махнул я рукой себе за спину. — Я в мастерской буду, если что, там меня ищите.
Оюун кивнув, погладила меня по плечу, и вслед за остальными к старейшине направилась, за руку потащив за собой Алтану. Которую, видимо, только сейчас просветили, что мы уже женаты, то-то она так ошарашено на меня смотрит.
Людей прибавилось, все выжившие из рода сейчас тут, самые уважаемые пошли последнюю волю старейшины слушать. Ей уже недолго осталось, наш разговор из нее все оставшиеся силы выпил. Впрочем, ради него она так долго и протянула, не позволяя себе умереть, теперь же ее уже ничего на этом свете не держало. Сейчас Оюун своей преемницей назовет, возражений, я так понял, не последует, и появится новая мать рода Тумэнцэцэг, на смену старой.
Меня никто задерживать не стал, уважительно расступились, так что из дому я свободно вышел, да замер на пороге, закрыв глаза и подняв лицо к падающему с неба снегу.
— Вот и зима пришла.
Крупные снежинки приятно охлаждали разгоряченное после прошедшего разговора лицо. Да там не только лицо, я весь взопрел, от тех сведений что на меня вывалила старуха.
«Да уж, старуха, — хмыкнул я про себя, направившись в сторону мастерской, — с более чем трехтысячелетней историей рода за спиной».
Тут все поселение оказалось не тем, чем виделось с первого раза. Да и дауры, оказались не просто даурами, а потомками… Да я о таких народах и государствах даже не слышал. Разве что про Дунху Георгию Ковачу кое-какая информация попадалась и мне по наследству с его памятью досталась, в древности они обитали на обширных территориях от Байкала до Кореи.
Но шли года, столетия и тысячелетия, менялись самоназвания народа: на смену Дунху пришли Кидани, создавшие могучую империю Ляо, следы которой в этих местах в тайге и встречаются. Но это сейчас здесь дремучая тайга, раньше же была чуть ли не парковая зона, окружающая величественные дворцы, ну и все к ним прилагающееся.
После распада империи Ляо, часть киданей образовали державу Кара, которая впоследствии была завоевана Чингисханом и вошло в состав Монгольской империи. Но киданьские правители, со своими сторонниками, не дожидаясь окончательного разгрома, ушли на запад, где завоевали себе новую державу…
Много еще этих держав было, последняя именовалась Даурия, но и она впоследствии пала… зато живы еще прямые потомки правителей давно исчезнувших народов, ими и является род Тумэнцэцэг.
Тумэнцэцэг — я раньше думал, что так старейшину зовут. Оказывается, у них так с древних времен идет, становится женщина матриархом или как теперь — старейшиной, принимает родовое имя, свое старое за пределами семьи и самых близких людей не используя. И самое интересное — род ведется по женской линии.
— С детьми не тяните, — ни один раз во время разговора напоминала мне старейшина. — Родите дочку, а лучше две, тогда можете уже чем угодно заниматься, главное, чтобы наследницы у вас были. Оюун я полностью подготовила, все знания ей передала. Одно плохо, опыта и авторитета у нее маловато, рано я к предкам отправляюсь. Но что поделать? На тебя надежда, вдвоем вы с ней справитесь.
Вот такие дела творятся в глухом таежном поселении и стало понятно, почему главные тут женщины. Ведь именно они являются хранительницами рода, традиций и обычаев. Девочки с детства уже досконально знают свои прошлые поколения предков, а как вырастают, от них зависит продолжение рода. А парни…
— Что парни? — снисходительно глядя на меня, хмыкнула старейшина. — Как в штанах у вас шило отрастает, так сразу на приключения тянет. Охоты, войны, путешествия, на месте вам не сидится, из-за этого и учить вас толку никакого нет, так как в очередном «приключении» все равно голову потеряете.
Но это все что касается Тумэнцэцэг, род древний, ясно стало почему Гурбицу стремились так с ними породниться, ведь они из слуг, волею судьбы, сейчас поднявшиеся вровень в бывшими правителями.
И вот тут само собой возник вопрос, почему тогда мне Алтану отдали, раз даже своим бывшим слугам в этом отказали. Тем более у них ведь, как я понял, с древности принято, чтобы именно жених в род жены переходил, а никак не наоборот.
Но мне ведь ее именно отдали: «Куда муж, туда и жена, ты ее дальше по жизни поведешь», — прекрасно я помню слова Оюун.
Вот тут и выяснилось, что мать моего здешнего тела оказалась не из менее древнего рода, чем Тумэнцэцэг. Но если те из правителей, то мы с сестрами — из рода Чжигу, говорящих с духами.
Шаманами мои здешние предки были.
Вот у них… у нас род ведется по мужской линии, женщины с духами говорить не могут, с ума сходят. Но менее ценными они от этого не становятся. Ведь все знают, что в основном от матери зависит, каков ее ребенок будет. Хочешь сильного, здорового и одаренного, ищи с сильной кровью женщину, способную такого выносить. Вот этим и ценились дочери Чжигу, которых, пусть неохотно, но отпускали в другие рода, за приличный выкуп, конечно.
Ну и самое интересное, наши рода, Тумэнцэцэг и Чжигу, в прошлом не раз между собой уже роднились, так что, получается, я…
— Князь из грязи, ха, — не сдержавшись, хохотнул я над собой, но совсем невесело.
Князь — это самое близкое определение на русском, их там совсем по-другому называли, но если не вдаваться, то да, мы с моими родными сестренками княжеских кровей получается. Течет в нас кровь двух древнейших династий, мирской и духовной, и кровь та сильная, ведь мы все одаренные.
Голова кругом от таких новостей.
В прошлом мире я простой бродяга, родичами из отчего дома выгнанный, в этом тоже, для многих раб, холоп, мужик сиволапый, и тут вдруг такое, потомок шаманов и ханов, князей и императоров.
Старейшина, пусть кратко, но многое рассказала, за более подробными деталями велела обращаться к Оюун, если Алтана что не сможет мне поведать. Но вообще настоятельно посоветовала наведаться к моим родичам со стороны матери, пообщаться с ними и уговорить, чтобы с нами отпустили кого-нибудь из женщин рода. Только они мне и моим детям могут рассказать про наших предков, и тогда мы не забудем, соответственно и не лишимся своей многовековой истории.
