— Вы хотите честного ответа, графиня?.. Я не знаю, что вам сказать.
— Это тоже ответ в некоторой степени, — удовлетворённо проговорила Меллиса. — Мне нравится, когда вы не знаете, что сказать. Тогда вы хотя бы не лжете!
— Откровенность за откровенность, — усмехнулся Валлюр. — Из вас, мадемуазель, получился бы неплохой инквизитор.
— А из вас — просто отличная жертва для инквизиции! — с воодушевлением подхватила Меллиса.
— Готов согласиться. Вам, конечно, виднее, графиня.
— Естественно. Меня столько раз называли ведьмой!
Валлюр посмотрел на нее без шуток:
— Вам повезло, что не оказалось рядом человека, который мог бы всерьез принять то, как вас называли.
— Собираетесь донести на меня, маркиз? — Меллиса вернула ему вызывающую улыбку, в которой ясно читалось опровержение такой возможности.
Валлюр слегка нахмурился:
— Думаете, это лишено смысла? Пока за вас кардинал, бояться нечего, верно? Но однажды, когда Монсеньор пожелает избавиться от вас, он будет рад любому, кто даст ему в руки подходящий мотив. Так обычно воскресают доносы, пролежавшие иногда по нескольку лет в забвении.
— Вам бы податься в магистры предсказатели будущего, маркиз, — мрачно ответила Меллиса, почувствовав холодок на спине, когда ей вспомнился Таверни, — весьма прибыльное занятие. И ошибки в нём стоят дешевле, чем в нашей с вами игре.
— Это смотря кому делаешь предсказание, — возразил маркиз. — Охотно подумал бы над вашим предложением, графиня, но не хочу связываться с охотниками на ведьм. Я не питаю к ним особой любви.
— Вы так боитесь отцов-инквизиторов?
— Не столько их, но… да, боюсь. Я уже имел с ними дело и, благодарю покорно, не желаю возобновлять наше знакомство.
— Но мне расскажите, пожалуйста, — попросила Меллиса, превращаясь в ласкового котёнка, желающего послушать сказки. — Я обещаю хранить вашу тайну!
— Это вовсе не тайна. Большинство современных студентов имеют подобный опыт. Беседы с разными доброжелателями с глазу на глаз, "случайные" ситуации, в которые вы упорно попадаете, когда это выгодно для смены ваших убеждений, лекции, проводимые в университетах (обычно учёными иезуитами*) всё служит для наставления молодежи на путь истины и предупреждения вольнодумства.
— Я заметила, вам прилежные занятия наукой не помешали ступить на весьма опасный путь…
— …ведущий в одну компанию с вами, мадемуазель. Вы совершенно верно заметили, — своеобразно продолжил ее мысль де Валлюр.
Помолчав, он спросил, продолжая инквизиторскую тему беседы:
— Вам не случалось, мадемуазель, находиться доме, осаждаемом безумной толпой, где кричат: "Смерть ведьмам!" — или нечто в этом же роде? Никогда не видели близко подобных сцен?
— Нет…
— А мне, знаете, довелось побывать. Однажды в Германии я зашёл ненадолго в лавку почтенного торговца Шлоссера, а через час на штурм его дома двинулась с факелами большая часть населения города. Очень забавно видеть, как в ваши окна летит град камней… и знать: это только начало.
37(5)
— Хорошенькая жена была у торговца? — поинтересовалась Меллиса, стараясь не показать, будто ее сколько-нибудь взволновал рассказ.
— Не жена. Дочь.
— Я понимаю вас, маркиз. Хотя вы считаете, разумеется, что мне это недоступно! Я ничего не знаю, ничего не видела в жизни. Я и в тюрьме не была, увы!
— Думаю, графиня, вам совершенно не стоит сожалеть об этом, — улыбнулся Валлюр. — Я бывал там несколько раз, да и с полицией часто встречался, из-за участия во всяких студенческих уличных потасовках. Ничего достойного внимания вашей светлости в таких заведениях нет.
— Так вот почему вы не жалуете фараонов! — обрадованная внезапной догадкой, выпалила Меллиса.
Впрочем, она тут же сообразила, что высказывание это в устах нынешней благородной графини звучит не совсем уместно, и прикусила язык. После секундного холодка и боязни разоблачения, Меллиса почувствовала прилив злости на Валлюра. Он совершенно не заинтересовался ее невольным промахом и никогда, вероятно, не пожелает узнать ее. И той давней встречи бесчувственный маркиз конечно не помнит!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Подавляя в себе жажду мести и не будучи в состоянии полностью избавиться от нее, Меллиса заговорила снова.
— Вы столько путешествовали, сударь, — с уважением сказала она. — А в далеких странах за океаном или хотя бы за Средиземным морем вы бывали?
— Нет, увы. Большинство моих поездок пришлось на дороги Европы. Южнее Греции нигде не был. Ни на Востоке, ни в жарких мавританских странах.
— Жаль. Хотели бы отправиться куда-нибудь морем?
Валлюр пристально посмотрел на Меллису:
— Вы хотите устроить мне пожизненную ссылку за океан?
— Нет. Я хочу добиться вашего бегства. Представьте, как романтично: скрываясь от властей вы покинете поспешно Париж, сядете на большой корабль и… Мне нравится видеть, как вы уходите от погони. Возможно, я даже позволю вам ускользнуть.
— Перспектива весьма заманчивая, тем более, что у меня и у вас есть уже подобный опыт. Из-за чего же я буду вынужден покинуть Францию на этот раз?
— Из-за… из-за дуэли! Вы сами мне подали эту мысль сегодня.
— С кем же, позвольте спросить, у меня будет тот роковой поединок? — забавляясь, поинтересовался маркиз.
— Я постараюсь подобрать вам достойного противника, господин де Валлюр, — пообещала Меллиса деловым тоном опытного секунданта.
— Ха, вот как!
— Да, так. И можете преспокойно продолжать свои утренние прогулки с кем пожелаете, маркиз. До того дня, пока не придет время решающего боя.
— Как я узнаю об этом дне, мадемуазель?
— Не всё сразу, маркиз, не всё сразу, — интригующе проговорила Меллиса. — Вам станет ясно, благодаря тому поводу, из-за которого вы обнажите шпагу.
— Соблаговолите назвать повод для поединка, прекрасная мадемуазель, — с насмешливой любезностью продолжал вопрошать Валлюр, словно древний рыцарь, встретивший лесную фею и жаждущий ее предсказания о своём будущем.
— Я! — ответила Меллиса. И гордо повернулась, собираясь уйти.
Валлюр расхохотался, нарушая атмосферу волшебной легенды.
— Из-за вас — никогда! Меня не удастся сделать защитником вашей чести, мадемуазель! Это исключено.
— Не зарекайтесь, — зловеще пообещала Меллиса. — Вам известно, что женщины способны на всё?
— Да, известно. Но я не способен вести дуэль ради вас.
— Можете быть совершенно уверены, дорогой маркиз, вы не сможете отказаться.
— Посмотрим!
Провожая Меллису, Валлюр поцеловал ей руку и небрежно напомнил, что их "дуэль", как изволила выразиться мадемуазель де Граньоль, длится не первый день, если он не ошибается, с 1625 года, и ничто не предвещает окончательной победы одной из сторон, без участия в бою могущественных покровителей.
— Вы ошибаетесь, маркиз, — твёрдо сказала Меллиса. — И наша дуэль, кстати, началась гораздо ранее, чем вы думаете…
* монашеский орден "Общество Иисуса" ("Societas Jesu" (лат.)) основан в 1534 г. в Париже испанским грандом Игнатием Лойолой. Служил для борьбы с Реформацией в католической церкви. В обществе иезуитов существовала очень строгая иерархия и беспрекословное подчинение на всех уровнях. Девиз ордена: "Цель оправдывает средства".
Глава 38
Дуэли были излюбленным средством Меллисы избавляться от слишком назойливых поклонников.
Если воздыхателя трудно становилось удержать в границах приятных Меллисе, очаровательной графине стоило лишь появиться перед ним на улице под руку с другим своим поклонником. И объяснение становилось неизбежным.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Никто не имел права посягать на свободу графини. Мужчины рисковали лишиться из-за своего упрямства карьеры и положения в обществе. Ведь, согласно королевскому эдикту всякие поединки были запрещены. Все знали, что проект этого указа — дело рук Ришелье. И у виновных в его нарушении сразу появлялась другая забота, кроме ухаживаний за неприступной красавицей. И даже не лечение ран, а угроза ареста становились самой первой из их насущных проблем.
