В-четвертых, это вопрос размножения. Его иногда можно найти в романах-антиутопиях о темном коммунистическом будущем, хотя он не так популярен среди литераторов, как первые 3 признака. Здесь, как и в случае с сексом, анти-утописты оказались пророками наоборот. У них размножение представлено результатом гендерного насилия и полного подавления личности, а на Элаусестере это - экзотический вид личной самореализации. Один из видов – это существенно. Теперь так делают только те дамы, для которых т.н. «preed» - это личное творчество, что-то вроде работы скульптора, только гораздо более жизненное. Большинство элаусестерок ограничиваются четырьмя - пятью детьми (что характерно и для других аграрных регионов Меганезии,), но некоторые производят на свет до 30 потомков, по пять - шесть за раз. Одним из наиболее ярких представителей «preed-movement» является Сю Гаэтано, персонаж почти что легендарный.
Сю Гаэтано, родилась в маленькой деревне в Калабрии, пятым ребенком в бедной семье фермера. Семья сидела по уши в долгах, экономила буквально на всем, и унизительная нехватка всего, в 13 лет толкнула Сю на скользкую дорожку грубого неуважения к праву чужой собственности. Не обладая квалификацией в этой сфере, Сю быстро оказалась в закрытом исправительном учреждении. По злой иронии судьбы, ее исправлением там занялась девушка, сидевшая за взрыв бомбы, удачно подложенной «Новыми Красными бригадами» в автомобиль одного крупного чиновника министерства юстиции. Девушка взяла ответственность на себя, поскольку ей, как несовершеннолетней, не могли дать большой срок, а товарищи, чью задницу она прикрыла, компенсировали ей тюремный дискомфорт значительной суммой денег после выхода на свободу. Она-то и свела Сю с товарищами, которые объяснили юной калабрийке устройство классового общества, открытой Карлом Марксом, после чего обучили ее практическим приемам классовой борьбы. В 17 лет Сю, применив эту науку еще раз, села в тюрьму (за меткий выстрел из гранатомета в полицейскую машину). В 22 года она вышла на свободу и подумала, что неплохо бы углубить свое политическое образование в университете. Так Сю попала на лекции скандально известного доктора философии и истории Аниоло Платани.
Платани занимал не просто левую, а экстремально-левую позицию. Его левизна была так радикальна, что легальные социал-демократы шарахались от него, как от чумы, и даже полулегальные коммунисты полагали, что «красный доктор» несколько забегает вперед в своем отношении к фундаменту буржуазного строя. По учению Ленина - Сталина, этот фундамент, содержащий морально-правовые и государственно-политические принципы, следовало некоторое время сохранять даже после революции (пока не будет воспитан человек коммунистического будущего с новой пролетарской моралью). Аниоло Платани откровенно издевался над этой позицией, и доказывал на своих лекциях, что не только буржуазный фундамент, но даже сама идея существования подобной конструкции, уже сводит на нет любую революционность. Он рассказывал студентам, почему сохранение старого «духовно-нравственного фундамента» (на время переходного периода) всегда приводит к построению еще более несправедливого эксплуататорского строя, чем тот, который был сметен социалистической революцией. Центристы ненавидели его даже сильнее, чем консерваторы. Тезис Платани: «любой компромисс, который опирается на «общие фундаментальные ценности» - это и безоговорочная капитуляция, и обман по определению» дурно влиял на центристскую партийную кассу. Консерваторы и прочие последователи Бенито Муссолини не требовали лишить доктора Платани кафедры (для них яркий представитель исторически сложившегося врага был выгоден – он создавал необходимый им накал борьбы), а вот центристы - требовали, и еще как…
Ассоциация «Христианское сотрудничество за социальный мир» (ХССМ) собрала все радикальные цитаты из лекций «красного доктора» и обратилась в суд с требованием запрета на преподавательскую профессию. Ничего не вышло: высказывания касались только исследования теории и истории коммунизма, а не пропаганды практических действий лево-экстремистского толка. ХССМ вышла в Европейский арбитраж, но там тоже ничего не смогли сделать. Платани четко выдерживал «теоретическую» линию…
Сю Гаэтано была в восторге от Аниоло Платани – и как от лектора, и как от человека. Будь ему не 65 лет, а хотя бы на десяток поменьше… Но что было, то было. Вне стен аудитории, отношения «красного доктора» и его студентки состояли из прогулок по набережным с заходами в кафе, где Аниоло непременно находил, с кем поспорить о политике (а, скорее всего, это желающие поспорить находили его, зная, какие кафе предпочитает посещать скандальный профессор – ультра-коммунист).
Два года товарищ Гаэтано «отстаивалась на холоде» - не нарушала правила дорожного движения, посещала университет и работала на сельскохозяйственном предприятии, где была на хорошем счету (коммуникабельна, дружелюбна, аккуратна) - и полиция сняла надзор, решив, что Сю или завязала с «бригадами» (что, впрочем, маловероятно), или перешла из боевиков в аналитики (что скорее всего – но тогда надзор тоже не нужен). Полиция ошиблась – товарщ Гаэтано была еще в боевом строю, и быстро доказала это, совершив теракт в Римском Международном аэропорту Леонардо да Винчи. Это был шедевр политического террора: шум на весь мир, сорванный саммит G8, и ни одного пострадавшего (пассажиры, не попавшие на свои рейсы - не в счет). Телезрители всего мира почти на сутки прилипли к экранам, наблюдая, как целая толпа военных и агентов спецслужб, стуча зубами от ужаса, пытаются как-то обезвредить 20-футовый контейнер, стоящий между зданием аэропорта и взлетно-посадочными полосами. По достоверной информации, контейнер содержал «грязную» атомную бомбу неизвестной мощности, и был снабжен набором мини-ловушек, не позволявших проникнуть внутрь, или сдвинуть контейнер с места хоть на дюйм. Потом, правда, оказалось, что атомной бомбы не было. Стальной цилиндр в контейнере был набит кусками отработанных ТВЭЛов с одной из старых восточно-европейских АЭС – но это уже было не важно. Праздник удался.
Давно КАПИ (комитет антитеррористического планирования Италии) не оказывался в такой глубокой заднице. Жертв не было, но это только усугубляло ситуацию, поскольку отсутствовала обстановка траура, и можно было смеяться над идиотами из спецслужб, которые сначала не обеспечили дозиметрический контроль на въезде в служебную зону аэропорта, а потом приняли контейнер с отходами за бомбу. Сю Гаэтано (на которую сразу пало подозрение) искали по всей стране, а неприметная девушка по имени Лола Мецци, спокойно устроилась работать в маленькой пиццерии на окраине Рима, снимая дешевую комнату неподалеку от места работы, и дожидаясь, пока утихнет шум. Она бы, наверное, дождалась, и продолжила свой нелегкий труд на ниве классовой борьбы, если бы не активисты ХССМ, которые нашли необычный способ досадить Аниоло Платани. Они передали в полицию фото совместных прогулок и посиделок «красного доктора» и террористки Гаэтано, сопроводив это обстоятельно составленным доносом, из которого следовало, что Платани является организатором псевдо-атомного теракта.
Сотрудникам КАПИ было абсолютно точно известно, что доктор Платани не связан с «Новыми Красными Бригадам», и что его отношения с Гаэтано носят только личный характер. Тем не менее, они решили использовать донос, как повод, а затем ловить Сю Гаэтано «на живца», полагая, что ей не безразлична судьба любимого преподавателя. Иначе говоря, они арестовали Аниоло на основании этого вздорного доноса, и дали в прессе сообщение: «Известный своими лево-экстремистскими взглядами д-р Платани арестован в Риме по подозрении в организации теракта. По данным, предоставленным ассоциацией ХССМ, он руководил действиями исполнителя – Сю Гаэтано». Этот план имел шансы на успех, если бы не слабое сердце «красного доктора». Через час после первого допроса (со взаимными оскорблениями между ним и офицером спецслужбы), Аниоло Платани скончался в камере от обширного инфаркта миокарда…
Бульварная пресса писала, что исполнительный комитет ассоциации ХССМ в полном составе устроил скандал руководству КАПИ, обвиняя спец-офицеров в том, что те подстроили этот инфаркт, чтобы сделать членов Исполкома чем-то вроде козлят, используемых в Индии для охоты на тигра. Разумеется офицеры разводили руками и клялись, что сеньор Платани умер совершенно неожиданно для них, так что, проблема безопасности Исполкома – да, возникла, но никак не по вине полиции и спецслужб.
Прошел год. На «козлят» из Исполкома ХССМ никто не клюнул, и они успокоились, а руководство КАПИ отправило досье Сю Гаэтано в архив и прекратило ее поиски. Лола Мацци продолжала работать в пиццерии и снимать дешевую комнату на окраине Рима. Эта девушка прекрасно умела ждать… Удобный случай представился, когда делегация Исполкома ХССМ возвращалась из Женевы с симпозиума по проблемам социального паритета, домой в Рим. Зафрахтованный ATR-XVL с 44 членами делегации на борту, на высоте 2000 метров, маневрировал для захода на посадку между Тирренским берегом и автобаном А-12. Экипаж получал обычные указания от авиа-диспетчера из Фиумисино. Вряд ли кто-нибудь из них мог предположить, что с живописных холмов, над которыми проходит полет, за ними наблюдает девушка Лола, что она слушает те же пререговоры с диспетчером, сверяя их с картинкой на экранчике радара ПЗРК «Redeye-plus».
