— Ты сказал не все.
Люцифер взглянул на нее и насупился. Затем перевел взгляд на хозяев дома.
— Когда мы обсуждали все это — Девил, Гонория, Филлида и я, — мы забыли, что в комнате находится еще один человек. Бабушка Клара. Она привела всех в замешательство, заявив, что нам может помочь ее няня-компаньонка, которая кое-что видела. Когда мы поговорили с ней, Алторп четко вспомнила один случай.
Это было в ночь перед вашей свадьбой, — продолжал он, — и она поднялась наверх поздно, долго провозившись с Кларой. Она увидела в окно, как некая молодая леди бежит к дому. Дело было ночью. Алторп уверена, что молодая леди была уже не девочка, но еще молода и, судя по всему, очень расстроена. Просто в отчаянии.
— Она смогла описать эту молодую леди? — спросила Амелия.
— Она смотрела на нее сверху и лица не видела. Она заметила только густые каштановые волосы, кажется, доходящие до плеч, на леди был надет плащ, но капюшон упал с головы.
— Каштановые волосы, — пробормотал Люк. И выпил еще.
— Определенно. В этом Алторп абсолютно уверена — не черные и не белокурые. Каштановые.
— Это могла быть одна из моих сестер.
Люк произнес это — вывод напрашивался сам собой. Амелия понимала, чего ему это стоило.
Ни Люцифер, ни Филлида не сказали больше ни слова; они ушли к себе, погруженные в свои мысли.
Теперь, лежа в постели, она смотрела, как Люк медленно идет к ней. Лицо у него было потрясенное; он был далеко — дальше, чем когда-либо с тех пор, как они заговорили о браке.
У нее болела за него душа. Он спас свою семью от краха, к которому привел ее их отец, он почти без потерь провел ее через скандал, связанный с Эдвардом, он упорно трудился и в конце концов вернул все и твердо встал на ноги — и лишь для того, чтобы все его усилия были уничтожены в одночасье!
Угроза была слишком реальна. Если все выйдет наружу, для него это будет серьезный удар.
Она дождалась, пока он уляжется рядом с ней под одеяло, и тогда собралась с духом и спросила откровенно:
— На кого ты думаешь? На Эмили или на Энн?
Немота, которая иногда одолевала его, одолела и теперь.
Он ничего не сказал. Амелия прикусила губу, борясь с непреодолимым желанием заговорить, протянуть к нему руку, чтобы отогнать все свои вопросы.
— Я думаю… — Он замолчал и наконец сказал изменившимся голосом: — Не могла ли это быть матушка?
Он протянул к ней руку, нашел ее пальцы и крепко сжал.
— Я думаю… Ну, ты знаешь, сколько семей оказываются в подобной ситуации, которую они скрывают и о которой никогда не говорят.
Этот вариант не приходил ей в голову.
— Ты хочешь сказать… — она повернулась к нему, придвинулась, ища утешения хотя бы в прикосновении, — что у матушки появилась привычка брать то, что попадется ей на глаза, не отдавая себе в этом отчета?
Он кивнул:
— Девушка, которую видела няня, могла не иметь никакого отношения к кражам.
Амелия подумала о его матери, умной, спокойной и рассудительной.
— Нет. Я не могу себе этого представить. — Она говорила с той убежденностью, которую сейчас испытывала. — Те пожилые леди, которые начинают брать чужие вещи… Судя по тому, что я слышала, они просто рассеянные, и не только в каких-то деталях, но вообще всегда. Твоя матушка на них совсем не похожа.
Он колебался, неуверенный, что стоит признаваться в этом. Но все же сказал:
— Ей многое пришлось пережить за последние годы…
Амелия думала о спокойной силе, присущей Минерве.
Она прижалась к мужу теснее, положила руку ему на грудь.
— Люк, это не она.
Напряжение чуть-чуть отпустило его. Он помог ей угнездиться рядом с собой, обхватил руками.
Принимая ее утешение, ее помощь, не запрещая говорить.
Амелия закрыла глаза, молча вознеся благодарственную молитву, и почувствовала, как его губы зарылись в ее волосах, почувствовала тяжесть его головы, когда он прижался к ней.
Он долго молчал, прежде чем сделать вывод:
— Если это не матушка, тогда Энн.
Глава 19
Они не говорили об этом, но утром заключили молчаливое соглашение, что вместе встретят все, что принесет эта новая угроза их семье, и преодолеют беду.
И Эмили, и Энн бывали во всех домах, откуда исчезли вещи. Невозможно поверить, чтобы Эмили, поглощенная своим романом с Киркпатриком, занималась кражей мелких ценных вещиц! С другой стороны, Энн, такая спокойная и тихая…
Была глубокая ночь, когда Люк спросил:
— Ты хоть немного представляешь себе, зачем ей понадобилось это делать?
Амелия покачала головой, но вдруг задумалась. И в конце концов пробормотала:
— Единственная причина, которая приходит мне в голову, — ей нужны деньги на что-то… на что-то такое, чего она не может попросить у тебя или у матери.
Люк не стал спорить. Но прежде чем оба погрузились в сон, обнимая друг друга, он прошептал:
— Мы не можем заговорить с ней об этом без веских доказательств. Ты же знаешь ее характер.
Он не уточнил свою мысль, но она поняла. Спокойствие Энн было не таким, как у Пенелопы. Пенелопа часто молчала только потому, что не видела оснований тратить время на слова. Энн держалась в стороне, как будто хотела остаться в тени, спрятаться. Энн была от природы нервной; давно стало ясно, что потребуются время и постоянная поддержка, чтобы она чувствовала себя свободно в обществе других людей.
Необоснованное обвинение нарушит хрупкую уверенность Энн в своих силах. Если она узнает, что они — ее семья, ее брат и опекун — подозревают ее в воровстве, результат будет сокрушительным, независимо от того, правы они или нет.
Когда по утрам все сходились за завтраком, настроение обычно бывало легким, веселым, комната наполнялась девичьим щебетом. Сегодня в нем контрапунктом звучали мужские голоса; Люк и Люцифер что-то обсуждали, — Амелия не слышала, что именно. Филлида и Минерва пересказывали друг другу домашние новости. Мисс Пинк не сводила глаз с Порции и Пенелопы, стараясь не пропустить тот момент, когда нужно будет отвести барышень наверх и приступить к занятиям.
Амелия повернулась к Эмили, сидевшей справа от нее; Энн, как обычно, сидела слева.
— Я подумала, что неплохо будет просмотреть твой гардероб. — Взглядом она распространила это предложение и на Энн. — Тебе, наверное, понадобятся новые платья на лето, и не следует забывать, что осенью нам предстоит вернуться в Лондон.
Эмили не сразу оторвалась от своих мыслей — лорд Киркпатрик и его родители были приглашены в Калвертон-Чейз через пару недель. Она заморгала и наконец кивнула:
— Я не думала об этом, но вы правы. Мне не хотелось бы беспокоиться о платьях, когда здесь будет Марк.
Амелия скрыла улыбку.