момент осознала себя в новом состоянии.
— И вернуть всё назад…
— Нельзя. Там, внизу, девяносто шесть капсул, подсоединенных к вычислительному комплексу. Компьютер использует их нейронные связи в качестве оперативной памяти и одна из этих капсул моя. Задача, поставленная этому симбионту — стабилизация экосистемы планеты.
— Ага, ты уже рассказывала.
— Дело в том, что этот симбионт каким-то образом ведет две параллельных ветви вычислений. Результаты одной он предоставляет ученым и в них действительно присутствует план действий. Одной из ключевых особенностей этого плана развития является управление ИскИном компьютерными сетями для своевременной коррекции отраслей, — рассказывает Ржавая.
И мне почему-то кажется, что она тараторит, стараясь успеть рассказать всё, до того момента как я ступлю на первый этаж.
НЕШТАТНАЯ СИТУАЦИЯ. ВСЕМ СОТРУДНИКАМ ОСТАВАТЬСЯ НА СВОИХ МЕСТАХ. БЕСПРЕКОСЛОВНОЕ ПОДЧИНЕНИЕ ПРИКАЗАМ ОХРАНЫ.
— Результаты второй ветви вычислений говорят о том, что достаточно устранить человека, как фактор влияния на экосистему планеты, и всё наладится само собой. Именно за подтверждением этих данных была отправлена часть ИскИна, в которую прописалось моё сознание. Фактически, я есть в тебе, и есть там, внизу, среди девяноста шести емкостей с питательной жидкостью. И я не знаю, какого мнения о сложившейся ситуации сейчас та я.
— И мы идем уничтожать и ИскИна в целом и тебя в частности?
— Да. Именно поэтому я держу тебя на стыке эйфории и собранности. Уйти, не рассказав тебе, как обстоят дела, я не могла, но хотелось, чтобы ты сделал то, что должен, руководствуясь не эмоциями, а разумом, — говорит Ржавая и впервые срывается на эмоцию, которую я чувствую, как свою собственную: — Бля, если б ты знал, как сложно было корчить из себя что-то отстраненное, неживое. Мне хотелось намекнуть, подать знак… и пару-тройку раз я именно это и делала. Да ты, наверное, и сам уже сложил два плюс два…
Маша замолкает, а я думаю о том, что испытывать чужие эмоции, которые пытаются прорваться сквозь накркотически-транквилизаторный маятник, взбалтывающий нервную систему до однородно-стабильного состояния — очень странный опыт. Впрочем, это второстепенно. Для начала нужно уничтожить то, что мы пришли уничтожить.
Делаю шаг с лестничного пролёта в помещение и тут же отскакиваю назад. Повышенная за счет веществ реакция позволяет остаться невредимым и выстрелы оплавляют стену на той траектории, где только что был я.
Восемь человек, выстроивших баррикаду из железных контейнеров перед дверью лифта. Я готов предсказать реакцию каждого на моё повторное появление, но всё-таки решаю, что стоит уточнить, чтобы наверняка не ошибиться. Падаю на пол, резко высовываю голову в дверной проем, скользя щекой по экзопластику, и тут же отдергиваюсь назад. Не ожидали, что я выгляну снизу, но среагировали достаточно быстро. Треск выстрелов, смазанные пятна на экзопластике.
— Машка, мне нужно очень-очень ускориться. Сделаешь? — прошу я Ржавую.
— Выброс адреналина. Выброс кортизола, — бесстрастно сообщает голос в голове, а поле зрения делится на сектора.
НЕШТАТНАЯ СИТУАЦИЯ. ВСЕМ СОТРУДНИКАМ ОСТАВАТЬСЯ НА СВОИХ МЕСТАХ. БЕСПРЕКОСЛОВНОЕ ПОДЧИНЕНИЕ ПРИКАЗАМ ОХРАНЫ.
В который раз повторяет из динамиков, растыканных по всему зданию, роботизированный голос. Но теперь он звучит басовито, растянуто во времени и глухо, словно доносится до ушей сквозь густой кисель.
Прыгаю в дверной проем, чувствуя, как время вокруг меня превращается в перегруженный задачами десктоп, реагирующий на запросы с запозданием.
— Чем могу… — звучит в моей голове голос Ржавой, и я практически вижу, как она разводит руками, мол, если мало, то это всё, что есть.
Голоса наёмников и выстрелы сливаются в однообразный гул, а поле зрения подсвечивается восьмью пронумерованными перекрестьями, соединенными пунктирной линией от единицы до восьмерки. Мне остаётся только вести руку с пистолетом вдоль этой линии и вовремя нажимать на курок.
Жирные звуки выстрелов отобранного у Саринца пистолета я слышу немного позже, чем нажимаю на спусковой крючок, поэтому, когда лицо цели под номером один разлетается в клочья, я уже нажимаю на курок пятый раз, продолжая смещать руку с пистолетом вдоль пунктира. Переводя дуло от цели номер семь к цели номер восемь, чувствую, что сбиваюсь с маркированной линии, поэтому жму на курок несколько раз, в надежде, что хотя бы одна пуля, выпущенная по траектории движения, достигнет цели. Но, падая за металлический ящик, понимаю: восьмого даже не зацепило.
Время возвращается к привычному течению.
НЕШТАТНАЯ СИТУАЦИЯ. ВСЕМ СОТРУДНИКАМ ОСТАВАТЬСЯ НА СВОИХ МЕСТАХ. БЕСПРЕКОСЛОВНОЕ ПОДЧИНЕНИЕ ПРИКАЗАМ ОХРАНЫ.
— Больше нельзя, — сообщает Ржавая. ~ Твой организм максимально истощён, а у нас впереди ещё одна сложная манипуляция с твоим телом. Теперь только поддержка. Какое-то время я смогу поддерживать тебя фенилэтиламином, но потом тебе будет необходима реанимационная помощь и долгосрочная реабилитация.
— И на этом спасибо, — благодарю я, направляя пистолет в потолок так, чтобы осколки керамических пуль рассыпались над укрывшимся за контейнером охранником. Не переставая стрелять, встаю и бегу к ящику.
Слышу вопль — достал дурачка. Продолжаю палить, перегибаюсь через тот контейнер, за которым укрылся восьмой, перевожу дуло пистолета на него и слышу щелчки — обойма саринцева пистолета опустела. А наёмник уже выбрасывает вперед руку, направляя свой лазерник на меня. Именно в этот миг я чувствую волну наркотического опьянения, которая, собственно, и подсказывает толкнуть вперед неподъёмный на вид контейнер.
Разъедая тебя изнутри, наркотики на какое-то время дают возможность не считаться с тем, на что тело не способно. Поэтому метровый металлический контейнер, словно игрушечный, повинуясь моим рукам, со скрежетом скользит по экзопластику, толкая тело наёмника, и вспышка лазерника не впивается в моё лицо, превращая его в кусок обожженной плоти, а проносится рядом, обжигая щёку. Второй раз наёмник не успевает выстрелить, потому что я прижимаю его ящиком к стене.
Солдат изумлённо крякает, выпуская из рук лазерник, а я продолжаю толкать и, кажется, даже слышу, как что-то хрустит.
Изо рта наёмника вырывается изумленное:
— А…
И я толкаю ещё раз. И ещё. И ещё, с каждым разом припечатывая противника к стене всё сильнее.
— Хватит, — слышу голос Ржавой у себя в голове.
Но толкаю последний раз.
НЕШТАТНАЯ СИТУАЦИЯ. ВСЕМ СОТРУДНИКАМ ОСТАВАТЬСЯ НА СВОИХ МЕСТАХ. БЕСПРЕКОСЛОВНОЕ ПОДЧИНЕНИЕ ПРИКАЗАМ ОХРАНЫ.
Наемник жив, но глядя на его побледневшие губы, судорожно пытающиеся втянуть в легкие немного воздуха, я понимаю, что он своё отвоевал. Впрочем, жив он ненадолго. Судя по звукам, доносящимся откуда-то сверху, совсем скоро сюда доберутся двенадцать воинов «Черного дракона»… или, сколько их там осталось?
А их цель — тотальная зачистка.
Забавно. Я в какой-то мере облегчаю им работу, потому что наши цели немного совпадают. Но финальную точку я должен поставить сам.
Заблокированную дверь я плавлю
