были в лучшей форме.
У него не было энергии на то, чтобы протестовать.
— Ладно, — ответил он и направился к двери.
— Вы должны помнить, что в ее смерти виноват Хаммонд, а не вы, — добавила Уэбстер.
Но Джо знал, что, если б он перезвонил констеблю Найджелу Моррису и прочитал сообщение о смерти Одри сразу же, он мог бы сложить два и два и добраться до дома Бекки вовремя. Ее убийство было на его совести.
Глава 57
Фонари подсветки, закрепленные над окнами квартиры Джо, заливали комнату молочно-белым сиянием.
У них с Мэттом установилось неписаное правило: кто последним ложится спать, тот и должен закрывать жалюзи и проверять, заперта ли входная дверь. Но к тому времени, когда Джо прибыл домой — вскоре после полуночи, жалюзи были последним, о чем он мог думать. Ему лишь хотелось заползти в уютную кровать и прижаться к своему супругу. Сначала он стянул с себя брюки и рубашку, скомкал их и бросил в мусорное ведро на кухне. Они были испачканы кровью Бекки, и он никогда больше не хотел ни носить, ни вообще видеть их. Потом снова спустился вниз, чтобы изучить свое отражение в зеркале в ванной. Синяки под глазами от удара по переносице уже выцвели, и кожа его казалась бледнее, чем когда бы то ни было. В желудке у Джо было пусто, но есть не хотелось. Он не мог вспомнить, когда в последний раз у него была возможность сесть за стол и съесть что-либо, кроме готовой еды в картонной упаковке, купленной в кафе навынос или в торговом автомате.
Несколько часов назад он написал Мэтту, что будет поздно, но не назвал причины этого, только неопределенно сослался на работу. Он не хотел упоминать ни о своем незапланированном путешествии в Лейтон-Баззард, ни о катастрофических событиях вечера.
Мэтт спал чутко, но когда обзавелся хорошими берушами, то перестал реагировать на все звуки окружающего мира. Сегодня Джо был признателен за то, что, когда он перекинул руку через туловище Мэтта, тот даже не пошевелился. Джо не хотел разговаривать. Он желал лишь тишины, дарующей покой.
Однако, несмотря на усталость и все попытки уснуть, Джо в конце концов вынужден был признать, что ускользнуть в сон ему не удастся. Голова у него кружилась, он ворочался и метался, боясь разбудить Мэтта. Поэтому в итоге выбрался из постели и поднялся наверх, в обеденную зону. Сев, облокотился о столешницу, подпер голову ладонью, и когда волосы упали ему на глаза, он не стал их убирать. Оскар последовал за ним наверх, надеясь, что сможет выпросить ночную прогулку. Он ходил туда-сюда, задевая боком голые ноги Джо, но хозяин почти не обращал на него внимания. Он был занят тем, что смотрел на лондонский пейзаж за окном.
Из-за великолепного вида на Восточный Лондон их квартира стоила значительно дороже других в этом блоке, особенно учитывая раздутые столичные цены. Иногда Джо забывался, глядя на кирпично-стальной горизонт и гадая, что Линзи или его мать подумали бы о его нынешней жизни. Он хотел бы, чтобы они гордились тем, насколько Джо отличается от того человека, который растил его. Наверное, Мэтт был прав, и мать выбрала лучшее, что могла сделать, — двигаться дальше. Если б он мог смириться с участью Линзи, подобно ей, возможно, Бекка осталась бы в живых.
Вдалеке высоко в небесах он различал крошечный мерцающий огонек красного цвета. Тот был укреплен на крыше «Уан-Кэнада-сквер», пятидесятиэтажного небоскреба в квартале Канари-Уорф, чтобы сигналить самолетам и вертолетам о местонахождении здания. Небо над небоскребом время от времени прочерчивали белые зигзаги молний, сопровождаемые отдаленными раскатами грома. Джо предположил, что скоро пойдет дождь, который положит конец неистовой жаре, державшей город в осаде больше двух недель. Подумал: «Жаль, что этот дождь не начался раньше».
Он взял в руки айпэд Мэтта — экран автоматически зажегся — и пролистал ленты новостных сайтов. В каждом из ранних выпусков СМИ за наступающий день новость о Бекке была на самой первой странице. История о его коллеге и подруге была просто идеальным материалом — героическая женщина-полицейский, убитая маньяком, за которым охотилась; похищенный мальчик обнаружен в ее доме вместе с ее осиротевшей дочерью с синдромом Дауна. Лучше не придумаешь.
Многие преподносили это как рассказ о бесстрашной матери-одиночке, пожертвовавшей жизнью, чтобы спасти двоих детей и собственную мать. СМИ иллюстрировали свои истории официальными фотографиями Бекки, которые предоставил им пресс-отдел Лондонского полицейского управления. До этого Джо видел ее только в гражданской одежде, так что для него стали сюрпризом ее снимки в форме офицера полиции. На миг ему захотелось улыбнуться, но вместо этого он почувствовал ком в горле. У нее было такое яркое будущее — и Джо допустил, чтобы это будущее у нее отняли…
Он продолжил читать, а Оскар улегся на пол у его ног. Джо наклонился, чтобы погладить пса по животу и почесать ему за ухом, и пожалел, что люди не настолько просты в общении, как домашние питомцы.
Из всех картин, запечатлевшихся в его памяти за сегодня, одна преследовала его особенно неотвязно. Это был не образ окровавленного, избитого тела коллеги, которое почти невозможно было узнать. Не образ ее матери, которую вкатили на носилках в кузов «Скорой помощи», и не ужасающая пустота в глазах Эвана Уильямса.
Это был образ Мэйси, крепко прижимающей ладошки к повязке, которая закрывала ее глаза; плачущей и понимающей, что вокруг происходит нечто ужасное, но слишком испуганной, чтобы увидеть это. За шесть лет жизни в бессердечном мире она потеряла двух матерей, и был шанс, что бабушка тоже не выживет. И это тоже тяжким грузом ложилось на плечи Джо.
Мягкий перестук начавшегося дождя за открытым окном постепенно усиливался. Раскат грома напугал Оскара. Он дважды гавкнул, затем сбежал по лестнице вниз, к спящему Мэтту, — там, по его мнению, было безопаснее. Джо подошел к окну и протянул руки наружу. В ладони посыпались крупные капли, дождь приятно охлаждал кожу.
Джо посмотрел вниз, на вымощенные брусчаткой дороги, которые окружали здание, — именно такими американские туристы представляли себе лондонские улицы. Мимо их дома каждый день проходили пешие экскурсии, обычно здесь водили «по следам Джека-потрошителя». Они направлялись к
