работы и, конечно, отдыха. Наш курорт славится красивыми женщинами.
Проводив Николаева, директор подошел к окошечку администратора и спросил:
— Кто вчера дежурил?
— Нелли.
— Она еще не ушла?
— Я ее только что видела в буфете.
— Найди ее и скажи, что она мне нужна. Я у себя.
— Вы меня искали, Станислав Семенович? Я уже домой собралась. — Молодая женщина плюхнулась в низкое кожаное кресло, стоящее в углу кабинета, и закинула ногу на ногу. Ее коротенькая кожаная юбка задралась, и на бедре стал виден огромный синяк. — Ну и ночка сегодня выдалась, ни на минуту не прилегла. Опять эти шведы никому спать не давали. Скорей бы они уехали.
За столом сидел уже не тот добродушный улыбающийся толстячок, только что провожавший журналиста до дверей лифта. Женщине вдруг стало не по себе под пристальным взглядом директора, и она, поправив юбку, выпрямилась в кресле.
— Случилось что-нибудь, Станислав Семенович?
— Кто снял колеса?
— Я не знаю.
— Не знаешь, — Рехнер снял очки и начал медленно протирать их носовым платком. Обычно этот жест не сулил ничего хорошего. — Кто дежурил ночью в бассейне?
— Вилюс. Только не говорите, что это я сказала.
— Ты сама передашь ему, чтобы он немедленно поставил колеса на место.
— Их у него уже нет.
— Значит, ты навела. Знаешь, чем это пахнет?
— Нет, нет, — Нелли сейчас была похожа на провинившуюся школьницу. — Я только сказала ему, что тут один блатной очень беспокоится за свою новую резину.
— Почему ты не разрешила ему поставить машину под окна?
— А кто он такой? Здесь и не такие упакованные отдыхали.
— Чтоб сегодня же колеса стояли. Пусть хоть со своей тачки снимает. Не то завтра ни тебя, ни его в городе не будет. Поняла?
— Ладно, — Нелли встала. — Только чего так разоряться из-за какого-то писаки.
— Если ты еще раз… Одним словом, ты меня знаешь… Свои делишки можешь обделывать где хочешь, но чтоб здесь, у меня, был порядок. — Станислав Семенович надел очки. — А теперь пошла вон.
Едва молодая женщина вышла, раздался телефонный звонок. Директор поднял трубку.
— Да, я слушаю… Задерживается. Ну, что тут сделаешь, над погодой мы еще не властны… Да, все нормально, даже оплачен… Нет, конечно, на фамилию Иванова Ивана Васильевича… Да, в его духе, тихо и скромно. Ладно, звони, как только прилетит.
Станислав Семенович встал из-за стола и подошел к окну. "Хонды" на стоянке не было. Он открыл сейф, вытащил связку ключей от номеров и вышел из кабинета.
— В каком номере мы поселили журналиста? — спросил он у администратора.
— В пятьсот восьмом. Он только что уехал на вашей машине.
— Я знаю. Там же, на пятом, ремонт собирались делать.
— Это не я селила, а Нелли.
— У нас есть свободный "люкс"?
— Триста второй.
— Не занимай его до вечера. Если меня будут спрашивать, скажешь: поднялся наверх, скоро приду.
Открыв своим ключом пятьсот восьмой номер, директор вошел и захлопнул за собой дверь. Заглянув в ванную и стенной шкаф, он прошел в комнату. На письменном столе стояла пишущая машинка, рядом стопка бумаги. В ящиках ручки, копировальная бумага, лента и ни одного исписанного листочка. Станислав Семенович попытался открыть лежащий на диване дипломат, но он был закрыт на кодовые замки. Безуспешно покрутив колесики с цифрами, директор достал из кармана перочинный ножик и поддел дужку замка. Щелкнув, она отскочила. В этот момент с улицы донесся стук закрываемой дверцы машины. Рехнер подошел к окну и слегка отодвинул штору. Возле "хонды" стоял журналист и беседовал с каким-то мужчиной. Быстро положив дипломат на место, директор окинул взглядом комнату, поправил штору и вышел. Внизу, возле лифта, он столкнулся с Николаевым.
— Представляете, забыл в кармане рубашки водительское удостоверение, пришлось возвращаться.
— Ну что делать, — разведя руками, улыбнулся одной из своих очаровательных улыбок Станислав Семенович, — рассеянность одна из основных черт творческой личности и признак гениальности. Не забудьте посмотреть в зеркало.
— А это еще зачем?
— Народная примета. Если возвратился, обязательно посмотри в зеркало. Предрассудки, но, кто знает, может, в них что-то есть?
— Обязательно посмотрю.
— Ну как ''Хонда Цивик-автоматик"?
— Прекрасная машина, но только непривычно, что две педали.
— Ничего, к хорошему быстро привыкаешь.
— Спасибо, даже не знаю, как я бы без нее. Автобусы здесь редко ходят.
— Зачем автобусы? У нас богатые люди, почти у каждого машина. Да, чуть не забыл. Какой у вас номер?
— Пятьсот восьмой.
— Знаете, только что освободился триста второй. Переселяйтесь туда, вам там будет удобней. Тем более что на пятом этаже мы собирались делать косметический ремонт. Я сейчас скажу администратору, подойдете потом к нему.
— Еще раз спасибо.
— Не за что. Люди должны помогать друг другу.
Остановившись возле первого попавшегося на пути постового милиционера и рассказав сочиненную на ходу жалостливую историю про лежавшего в больнице друга, попавшего где-то здесь в аварию, и брошенную машину, о которой якобы очень беспокоилась жена пострадавшего, Сергей узнал, что у местного ГАИ нет специальной площадки для аварийных машин и все они хранятся на одной из автостоянок в центре города. Подъехав туда, журналист прошелся вдоль забора и обнаружил несколько разбитых и покореженных до неузнаваемости автомашин. Среди них стоял с распахнутой передней дверцей и открытым багажником "Москвич" Ирбе. Версия о том, что дипломат с рукописями мог находиться в багажнике и именно поэтому милиция не передала его жене Николая, автоматически отпала. Здесь больше делать было нечего.
Сергей перешел на другую сторону улицы и вошел в небольшое кафе. Взяв кофе с булочкой, он сел за свободный столик возле окна и вытащил записную книжку.
Итак, что дальше? Первым делом, вероятно, надо найти людей, с кем в последние дни разговаривал Ирбе. Что мы имеем? Пять телефонных номеров.
— Извините, у вас свободно?
Журналист взглянул на высокого молодого человека со шрамом на щеке и кивнул.
— Вы не очень похожи на отдыхающего, — сказал тот, присаживаясь за стол с чашкой кофе.
— Почему вы так решили? — спросил Сергей, пряча блокнот в карман.
— Ну хотя бы потому, что основная масса отдыхающих сейчас на пляже.
— Да еще холодно. Вот недельки через две, когда море прогреется…
— Почему же, между дюнами ветра нет, там солнце здорово припекает. Моя жена уже обгореть успела. А купаться к нам любители приезжают с февраля и по декабрь.
— Вы местный?
— Выходит, что так.
— А я вот приехал, чтобы написать для газеты о вашем прекрасном городе-курорте.
— Ну-ну, — как-то невесело улыбнулся молодой человек.
— А вы кем работаете? — поинтересовался Николаев.
— Я, так сказать, представитель частного сектора. Реставратор. Если вам нужно отремонтировать
