стало началом.
Прогресс в развитии экономических отношений был очень незначительным. В начале года лицензирование нефтегазовых технологий было поставлено на индивидуальную основу, но Соединенные Штаты очень медленно продвигались в ослаблении Западного координационного комитета по экспортному контролю (КОКОМ) и односторонних американских мер контроля. Соединенные Штаты крайне негативно отреагировали на советское выражение заинтересованности в участии в многосторонних торговых переговорах в рамках Генерального соглашения по тарифам и торговле (CATT). Единственным исключением из холодной американской позиции в торговле стало спорное в администрации Рейгана решение о субсидировании продаж американского зерна в Советский Союз. Первоначально спонсированное сенатором Робертом Дж. Доулом и шестнадцатью другими сенаторами Среднего Запада и поддержанное советниками по внутренним делам в кабинете министров, предложение о субсидировании закупок советского зерна встретило решительный отпор со стороны секретарей Шульца и Уайнбергера. Тем не менее, президент Рейган вновь, как и в 1981 году, когда он прекратил зерновое эмбарго, несмотря на возражения Хейга, решил в августе предложить Советскому Союзу почти 4 млн. метрических тонн субсидированной пшеницы для выполнения его квоты по долгосрочному двустороннему зерновому соглашению, подписанному в 1983 году. Администрация была поставлена в неловкое положение, когда Советский Союз, воспользовавшись перенасыщением мирового предложения зерна, не воспользовался этим предложением.
В то время как дипломатия на высшем уровне и переговоры по вооружениям оставались в тупике, а экономические и другие контакты медленно и неравномерно продвигались к нормализации, другие события и действия двух держав двигались в неблагоприятном потоке.
7 марта США беспрецедентным шагом приказали Советскому Союзу сократить штат своей дипломатической миссии при ООН в Нью-Йорке с 275 до 170 человек, поэтапно в течение следующих двух лет. В качестве причины была указана безопасность против шпионажа, хотя последнее публичное обвинение против сотрудника SOiet ООН было выдвинуто тремя годами ранее. Помимо решительного дипломатического протеста, Советы воспользовались первой же возможностью, всего три дня спустя, чтобы арестовать и выслать из страны сотрудника посольства США в Москве Майкла Селлерса, пойманного на тайной встрече с советским источником. Два месяца спустя другой сотрудник американского посольства, Эрик Сайтс, также был арестован и объявлен персоной нон грата.55 20 июня наступила очередь Соединенных Штатов; об аресте полковника Владимира Измайлова, советского воздушного атташе в Вашингтоне, было объявлено ФБР на широко разрекламированной пресс-конференции. Дальнейшие инциденты, а также более важная и иная ситуация, связанная с обвинениями в шпионаже, должны были произойти через несколько месяцев, о чем будет сказано ниже.
Между тем, более серьезный инцидент возник в результате настойчивого политического использования американцами военной мощи, имеющего вспомогательный разведывательный аспект. 13 марта крейсер USS Yorktown, вооруженный ядерными ракетами, и эсминец USS Caron, специально спроектированный и оснащенный для сбора разведывательной информации, намеренно вошли в советские территориальные воды в пределах шести миль от южного побережья Крыма, несмотря на советские предупреждения и сигналы об отходе. Заход двух американских военных кораблей в Черное море (обычно два раза в год) для демонстрации флага и подтверждения своего права на это был обычным делом. Эти же два корабля были там во время последнего похода в декабре 1965 года. Что не было обычной практикой, более того, не было прецедента, так это вхождение таких кораблей в советские территориальные воды. Как только через три дня Советский Союз публично выразил протест против этой акции, назвав ее "демонстративной, вызывающей и преследующей явно провокационные цели", представители администрации настаивали на том, что эта акция была "просто осуществлением права мирного прохода". Это объяснение было оспорено многими американскими экспертами, которые не считали уместным осуществление невинного "прохода" через несудоходные морские пути, поскольку корабли должны были выйти за пределы своих границ, чтобы войти в эти воды. Более того, проход не был "невинным", поскольку USS Caron, очевидно, собирал разведывательную информацию. Договор по морскому праву, хотя Соединенные Штаты и не подписали его, был принят администрацией в 1983 году как воплощение обычного международного права во всех отношениях, кроме прав на исследование морского дна. В этом договоре (раздел 3) говорится, что "любое действие, направленное на сбор информации в ущерб обороне или безопасности прибрежного государства", не соответствует мирному проходу.
Представители Пентагона с готовностью подтвердили репортерам, что одной целью проникновения в советские территориальные воды был сбор разведданных, а другой - утверждение своего права на мирный проход. Они также заявили, что запланированные учения в заливе Сидра у берегов Ливии, которые должны состояться через несколько дней, будут преследовать те же цели, а также поддержат право на плавание в международных водах. Обе акции были одобрены Объединенным комитетом начальников штабов.
Штаб и министр обороны. По словам болтливых чиновников, оба действия были призваны подкрепить призыв президента к Конгрессу об увеличении военных расходов, что можно было ожидать после инцидентов, когда Соединенные Штаты "напрягали свои военные мускулы".
Когда 24 марта "аналогичные" военно-морские учения в заливе Сидра привели к запуску ливийских зенитных ракет SA-5 и ответным воздушным ударам США по этим объектам SA-5 и нескольким ливийским патрульным судам, Советы были еще больше обескуражены заявлениями США о том, что единственной целью недавнего эпизода в Черном море было невинное осуществление невинного прохода.8 Более того, когда всего несколько недель спустя, 14 апреля, Соединенные Штаты начали бомбардировку нескольких объектов в Триполи и Бенгази в отместку за террористический акт в Берлине, ответственность за который была возложена на ливийцев, впечатление запугивания, созданное мартовскими действиями в Сидре и в Черном море за месяц до этого, усилилось.
Действия против Ливии, казалось, вписывались в зловещую картину нового разгибания мускулов американских военных в поддержку доктрины Рейгана. Хотя Советский Союз не был непосредственной целью доктрины Рейгана, но советские лидеры правильно понимали, что Соединенные Штаты стремятся не только сдержать, но и сократить советское влияние во всем мире. Правильно или преувеличенно, они рассматривали такие действия, как провокационные американские военно-морские маневры вблизи советских берегов, и не только в Черном море, как запугивание с целью предотвращения советского противодействия американскому использованию военной мощи в третьем мире.
Как отмечалось в главе 5, доктрина Рейгана, или, по крайней мере, ее предвестие, была очевидна в Карибском бассейне с первых дней правления Рейгана, а также все чаще и в других странах. Она получила новый акцент во второй администрации Рейгана, несмотря на новую готовность иметь дело с Советским Союзом. Так, в своем обращении "О положении дел в стране" в начале февраля президент Рейган провозгласил: "Вы не одиноки, борцы за свободу. Америка поддержит вас моральной и материальной помощью... чтобы завоевать свободу в Афганистане, в Анголе, в Камбодже и в Никарагуа". И в своем официальном послании
