- Надо сказать, - Биэль не делала длинных пауз для обдумывания. – Отец был прав. Вы можете быть удивительно прямолинейным, хотя и заворачиваете это качество в мягкий шелк. Кажется, у мужчин это называется «прямой словно меч»?
- Да. Так говорят у нас на Сальтолучарде. Имеется в виду властелин оружия, «галерный меч» на две руки.
- Было бы интересно взглянуть.
- Хотите? – поднял тонкую бровь Курцио.
- Вы можете приказать доставить такое оружие? – Биэль не то, чтобы удивилась, скорее, отметила готовность собеседника удовлетворить ее прихоть.
- Мне нет нужды что-то приказывать и доставлять, - в голосе мужчины едва заметно зазвенели тончайшие льдинки. – У меня есть свой.
Он вытер губы салфеткой, больше для ритуала, потому что Курцио всегда был крайне аккуратен в еде, встал и обошел стол, чтобы отодвинуть стул собеседнице. Биэль изящным жестом оперлась на его руку, поднимаясь. Маркиза была явно заинтересована и даже не считала нужным скрывать это. Курцио подавил усмешку при мысли, что выглядит все более чем... двусмысленно. С другой стороны, отчего бы мужчине и не показать красивой, породистой женщине свой длинный меч?
- Ступайте за мной.
Под высокими потолками стук липовых каблуков на сапожках Биэль отдавался с удивительной, почти музыкальной четкостью. Слуги молча открывали двери по мере продвижения пары, однако не сопровождали господ, явно желавших уединения. Курцио привел гостью в зал-башню, где он имел первую беседу с князем Гайотом. Достал с полки у винтовой лестницы непримечательный на вид, очень длинный футляр из плотной кожи без тиснения и даже бисерных украшений. С видимым усилием – футляр явно был не легким – отнес к столу. Наблюдая за ним, Биэль чуть пристукнула носком сапога по мозаике на полу, словно проверяя, действительно ли это камень или все же древесный спил.
- Прекрасный дом, истинный господин, - заметила она. – Отличный выбор.
Маркиза будто намекала, что дом не принадлежит нынешнему хозяину и по сути является трофеем, даже не взятым с меча или судебной тяжбой. С другой стороны она использовала старую форму обращения, будто сглаживая «баронство» собеседника, поднимая его ближе к своему уровню. Курцио чувствовал себя очень… своеобразно. Ему редко, очень редко приходилось встречать полностью «нечитаемую» женщину, как правило, самая загадочная аристократка после четверти часа общения становилась понятна, словно букварь. Ну а про мещанок и говорить не стоило. Курцио без затруднения угадывал скрытые намерения, пути, которыми дама станет добиваться желаемого и, соответственно, самый короткий путь через лабиринт обмана и взаимной лжи. А в общении с Биэль Вартенслебен островной хитрец не видел ничего, точнее все, что казалось истиной, с легкостью оказывалось лишь маской. И это было по-своему интересно. Во всяком случае, ново, необычно.
Курцио не стал тратить время на распутывание жестких от времени кожаных завязок, футляр не открывали много лет. Мужчина просто достал кинжал из скрытых за поясом ножен и разрезал преграду, откинул крышку. Внутри, на бархатной подкладке, лежал длинный меч. По-настоящему длинный, будучи поставленным вертикально, он достал бы хозяину до подмышки. Клинок с двойным долом неярко и зловеще сверкал под светом волшебной лампы, как язык речного льда.
- По традиции его нельзя передавать из рук в руки, это предвещает беду и неудачу в битве, - сказал Курцио. – Но вы можете взять его сами.
Он едва не посоветовал «будьте осторожны», однако сдержался, коря себя за глупость. Для полного конфуза еще можно было бы добавить «не порежьтесь».
Биэль взяла меч неумело, как человек не знакомый с воинскими умениями, но правильно. Сначала достала платок и символически обтерла пальцы с золотой пылью на ногтях, затем обмахнула меч и лишь потом взялась за него. Рукоять она опять-таки держала правильно, положив левую руку на оголовье рукояти, три пальца поверх, безымянный словно подпирает торец. Биэль качнула оружие, оценив, как едва заметно вибрирует клинок.
- Очень маленькая гарда, - отметила маркиза, поворачиваясь к владельцу. – Я думала, у «галерных мечей» она шире.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- Да, уже лет десять как монтируют перекрестия не менее чем в локоть, добавляют кольца, а пяту клинка ограничивают «клыками». Но мой меч старше, он сделан по давней традиции. Тогда корабли были меньше, палубы теснее.
- Интересно… - Биэль поднесла оружие к глазам, рассматривая едва заметную вязь литир, выгравированных на полированной стали. – Здесь ваше имя. Это не фамильная ценность, а награда. Отличительный знак.
- Да.
- Кажется, я припоминаю, за что награждали таким образом, - задумчиво проговорила Биэль.
Курцио изменился, теперь островитянин казался отстраненным и холодноватым, будто в нем пробудились некие мысли и, от которых душа покинула тело, отдалившись по реке воспоминаний.
- Я благодарю вас, - с убийственной серьезностью вымолвила женщина. – Это славное оружие. Увидеть его и тем более держать в руках - большая честь.
Она с осторожностью поместила клинок обратно, Курцио так же молча закрыл футляр.
- Теперь я знаю о вас несколько больше, - с прежней улыбкой суккуба сообщила Биэль.
- Я надеюсь, вы сохраните это знание в тайне, - не то попросил, не то выразил благое пожелание островитянин, чьи мысли все еще были далеко отсюда.
- Вернитесь ко мне, - попросила Биэль, и Курцио вздрогнул, кинув на женщину недоуменный взгляд.
- Простите?
- Вы далеко отсюда, - улыбка маркизы стала чуть явственнее, заиграла новыми оттенками загадки. – Столь откровенно размышлять о чем-то ином в моем присутствии, по меньшей мере, невежливо.
- Прошу прощения, - Курцио с достоинством поклонился. – Я исправлю свою промашку и несовершенство.
Пока он убирал футляр на прежнее место, Биэль прошла вдоль стеллажей, скользя пальцами по старым полкам, совершенно не заботясь о пыли, что оседала на шелковых перчатках, стоивших дороже латных. Она заинтересовалась дубинкой, которая в свое время привлекла внимание князя, но тут взор женщины задел иную диковинку.
- Что это?
В руках маркизы покоилась очень старая игрушка, вернее часть некогда сломанной игрушки. Голова лошадки, вырезанная из тонкой доски, с отверстием от выпавшего сучка и стертыми от времени следами красок. Судя по всему, давным-давно это была недорогая «качалка», сделанная из отходов лесопилок. Курцио промолчал.
- Я вижу в вашей коллекции памятное оружие, диковины с далеких земель, - на этих словах мужчина не удержался от гримасы изумления. – Старые карты… Другие вещи, чье предназначение известно, а наличие здесь понятно, - Биэль подняла сломанную игрушку чуть выше, держа ее обеими руками, словно кубок. – Но это?
- Память, - кратко отозвался эмиссар, которому явно хотелось забрать лошадку и положить обратно, подальше в пыль и забвение, но такт не позволял.
- Расскажите.
- Нет.
- Вы перечите пожеланию прекрасной дамы?
- Да.
Биэль оценивающе посмотрела на мужчину, отметив почти незаметную, однако для опытного взгляда очевидную перемену. Курцио был разным, словно капля ртути, он всегда подстраивался под собеседника, не имея собственной формы, всегда неуловим, всегда непознаваем. А сейчас мужчина замкнулся, отстранился, как будто замерз и тем обрел жесткие контуры, о которые можно было при неосторожности даже порезаться.
- Неприятные воспоминания… - задумчиво вымолвила Биэль, глянула прямо в лицо хозяину дома. – Давайте сыграем.
- Боюсь, я скверный игрок… в любые игры, - от Курцио все еще веяло холодком. – Никогда не чувствовал в себе азарта победы в открытом противостоянии один на один, а без этого выигрывать сложно.
- Я предлагаю вам другую игру.
- Вот как… Любопытно. Какую же?
Биэль поистине королевской походкой прошла за стол, грациозно села, опершись локтем на драгоценное дерево.
- Я попробую разгадать вас.
- Любопытно… - повторил Курцио. – Такое намерение само по себе говорит обо мне плохо. Ведь оно подразумевает, что я открыт, словно книга.
