Кейза. Его меча из черной стали не было, но он обращался с саксом, который держал в руке, с такой зловещей жестокостью, что я застыла, зачарованная.
– Мал, мы входим, быстрее! – выкрикнула Това.
Я моргнула, отрывая глаза от Повелителя теней, и припустила за Товой и Гуннаром. Лука стоял возле входа в длинный дом, закрыв глаза. Лишь тогда я заметила, что большинства наших согильдийцев было по две штуки. Два Вали, два Исака. Он украл несколько подобий и спроецировал их напротив надзирателей, сбив тех с толку, чтобы расчистился проход к двери.
– Я их отзываю, – прокричал Лука, жестами загоняя нас в длинный дом. Вали был ближе всех. Он нанес удар своему надзирателю, а затем приготовился. Я содрогнулась, зная, что им предстоят дезориентирующие ощущения, когда месмер Луки их отпустит.
Кривы были опытнее меня. Каждый остановился лишь на миг, прежде чем снова начал разить мечом.
Я ворвалась в переднюю часть дома. Крепостная заорала и спряталась за массивным стулом возле длинного стола в центре комнаты. Прежде чем я сделала еще шаг, раздался рев, и с лестницы, ведущей на верхний этаж, на меня побежал еще один надзиратель.
Подняв меч, надзиратель метил мне в живот. Моими движениями управлял чистый инстинкт, и я сумела выставить неуклюжий блок краем своего костяного кинжала. Острие его клинка царапнуло мои ребра, но основной удар на кишки не пришелся.
Зарычав, я оттолкнула его, оставляя между нами достаточно расстояния, чтобы метнуться назад.
В глазах надзирателя горело безумие. Ярость, гнев, жажда крови. Они накатывали на меня вновь и вновь, с каждым его ударом.
Я упала на спину. С колотящимся сердцем отразила его удар и вскрикнула, когда мой кинжал сломался. Он отвел руку назад, готовясь нанести последний удар.
Я не знала, что предпринять. Не было настоящего оружия. Надзиратель был большим и мускулистым, зато я была шустрой. Со всей силой, что смогла собрать, я вогнала зазубренный, обломанный клинок своего кинжала прямо в центр бедра надзирателя.
Он заревел от боли, но ненадолго.
В воздухе что-то просвистело, а затем звук оборвало мерзкое, влажное хлюпанье крови в горле.
Одна из серебряных стрел Гуннара распорола шею надзирателя. Тот пару мгновений покачивался на ногах, а затем рухнул спиной на стол.
Гуннар схватил меня за руку и рывком поднял на ноги. Я быстро подавила свое беспокойство и старалась держаться рядом с Дагни, когда та бросилась в заднюю комнату. Това направилась в другую.
– Где дети? – закричал Лука на всхлипывающую крепостную. – Отвечай!
Дрожащим пальцем женщина указала на узкую лестницу, ведущую в комнату наверху. Гуннар был ближе всех к лестнице и метнулся вверх, перескакивая через ступеньки. Я двинулась за ним, а он окликнул Дагни и Тову.
На верху лестницы была только одна дверь. Я не видела ни одного надзирателя.
Гуннар бросил взгляд на меня. Я кивнула и задержала дыхание. Гуннар оперся о перила верхнего этажа и пнул засов на двери. Потребовались две попытки, чтобы дерево треснуло и ударило о внутреннюю стену.
Гуннар поднял лук, наложил стрелу. Я держалась у него за спиной. Если бы Кейз знал, что я вхожу в незнакомую комнату без оружия, он бы меня прибил.
– Бросай, – хриплый голос Гуннара морозом пронесся по моему позвоночнику.
Я выглянула из-за его плеча и ахнула. Крепкий надзиратель прижимал к себе женщину со снежно-белыми волосами и огромными, полными ужаса голубыми глазами. На ее бледное горло был направлен нож.
– Сделаешь еще шаг, и я ее прикончу, – чтобы доказать, что не врет, он вдавил кончик ножа в ее кожу, достаточно, чтобы она поморщилась и струйка темной крови потекла по изгибу ее шеи. – Вы за ней пришли? Не стоит она таких усилий. Сумасшедшая, чтоб ее. А теперь опускай оружие и…
Женщина закричала, когда голова надзирателя мотнулась назад, острие стрелы Гуннара глубоко вошло ему в череп. Стражник упал, утягивая девушку за собой. В полвздоха Гуннар наложил еще одну стрелу и поспешил к женщине-фейри.
Она поспешно слезла с мертвого надзирателя и вздрогнула, когда над ней навис Гуннар. Я ожидала, что она будет драться, вопить, может, привлечет сюда еще надзирателей, но ее глаза не отрывались от глаз Гуннара, она наклонила голову набок, а по губам расползлась мягкая улыбка.
– Это ты, – прошептала она, голос ее звучал как песня на ветру.
– С тобой есть мальчик? – Дагни судорожно ворвалась в комнату. – Мальчик. Четыре года. Он здесь?
Девушка рассмотрела Дагни, а потом вновь перевела взгляд на Гуннара. Крив не отрывал от нее глаз.
– Она не опасна? – спросила она.
Гуннар моргнул и с усилием сглотнул. Кивнул.
– Она пришла с нами. Мальчик – ее сын.
– Так я и подумала, – она заправила часть своих льдистых волос за уши.
Мои глаза широко распахнулись. Все боги, она и впрямь фейри. Острые кончики ушей были в крови и опухли, как будто их проткнули и не обработали.
Она медленно поднялась на ноги, приняв протянутую Гуннаром руку, и осторожно ему улыбнулась, после чего отплыла в заднюю часть комнаты, за соломенный матрас. Дважды топнула. Удар ладошки по половицам эхом повторил звук.
Она наклонилась и подняла две незакрепленные доски. В темноте я различила, как из отверстия высунулась голова с нечесаными волосами цвета жареных орехов. Маленький мальчик взглянул на фейри и прошептал:
– Безопасно?
Она улыбнулась.
– Безопасно.
Когда он повернулся своим круглым личиком к комнате, Дагни издала судорожный всхлип. Лука подхватил ее за талию. Глаза мальчика были не такие светлые, как у Дагни. А темно-голубые, как прозрачное море.
Почти точная копия глаз Луки.
Его челюсть напряглась так же, как и рука вокруг талии Дагни. Впервые со дня нашей встречи второй сын Ивара был неподвижен и тих.
Мальчик обнимал юбки фейри.
Она потрепала его по спутанным волосам.
– Безопасно. Maj, – женщина указала на Дагни. – Помнишь? Мы говорили об этом слове. Maj.
Мальчик бросил взгляд на Дагни, потом снова посмотрел на фейри.
– Мягкое?
Девушка с улыбкой кивнула.
Дагни шмыгнула носом и выпустила талию Луки. Она сделала небольшой шажок и опустилась на колени.
– Как… как тебя зовут?
Он крепче обнял ногу женщины и помотал головой.
– Они зовут его жестоким именем. Как тех, у кого нет отца, – сказала фейри. – Но женщина, которая приносит ему новую одежду, знала его еще младенцем. Она настаивает на том, что знает, как назвала его мать. Как ты назвала своего сына?
– В-Вон, – прошептала Дагни.
– Так я и думала, – повторила женщина, на ее лице – все та же причудливая улыбка. – Это и слышала та женщина.
