Всем было понятно, что единственной причиной, по которой Стюарт Оглторп совмещал работу директора с коронерскими обязанностями, было то, что его похоронное бюро могло получать сведения о трупе в первую очередь. Если тело уже было в его помещении для бальзамирования, то горюющая семья, скорее всего, оставляла его там, покупала гроб и заказывала поминальную службу. Стюарт мог тогда отправлять заказ на цветы своему кузену Вилмеру в оранжерею «Расцветающий бутон».
Никто не собирался заказывать цветы для Оли Свэйна. Если какой-то родственник из Вашингтона, с которым Оли давно не поддерживал никаких отношений, не затребует его труп, он будет похоронен за счет округа. Никакого похоронного «Кадиллака», никаких излишеств, никакой поминальной службы. Стюарта вытащили из его теплой постели в тридцать два градуса мороза, и никакой надежды на прибыль. Стюарт не выглядел счастливым.
— Ну да, он покончил с собой. Даже дураку понятно.
— Извини, но нам нужна твоя подпись в акте, Стюарт, — сказал Митч. — И его надо будет отправлять в округ Хеннепин как можно скорее, на вскрытие.
— Вскрытие! За каким чертом? — проворчал Оглторп. Как только тело ляжет на мраморный стол в морге медицинского центра округа Хеннепин, у него не будет никаких шансов заполучить его обратно. Парковый округ отдаст его братьям Квам из Татонка, где расценки ниже.
— Это — стандартная процедура, если заключенный кончает жизнь самоубийством, мистер Оглторп, — объяснила Меган. — Это не оставляет места для каких-либо сомнений или предположений относительно обстоятельств смерти.
Оглторп хмуро взглянул на нее.
— Кто она?
— Агент О’Мэлли, БКР.
Он фыркнул в ответ.
— Чокнутый какой-то, я уверена… — пробормотала Меган себе под нос и повернулась к служащим, которые собирались загрузить тело Оли в пластиковый мешок и увезти его. — Ребята, будьте поосторожнее с кровью. Он был на самом дне тюремной иерархии в течение пяти лет; есть определенный риск СПИДа.
— О, Боже! — простонал Хардинг. — Я и не думал, что может быть еще хуже.
Меган искоса взглянула на него.
— Теперь мы товарищи по несчастью.
10.00
— 33 °C, коэффициент комфортности: — 48
Пресс-центр в зале старого пожарного депо был переполнен уже с девяти сорока пяти.
Не было никакого сомнения, что тема пропавших детей и педофилов стала темой дня. Но Меган считала, что такое интенсивное освещение этого вопроса представителями средств массовой информации создает среду для создания необоснованной паники, что число такого рода преступлений растет со скоростью эпидемии. Согласно статистическим данным Национального центра по делам пропавших и эксплуатируемых детей, темп похищений детей оставался удивительно постоянным из года в год — и не следует легкомысленно относиться к данным статистики. Кроме того, существует еще одна проблема — многих детей убивают из пистолетов каждую неделю.
Меган наблюдала, как телевизионщики — операторы и звукооператоры — всеми средствами добивались наиболее выгодного положения, репортеры из газет делали то же самое. Иерархия резко изменилась. Представители местной прессы оттеснили назад корреспондентов газет из Городов, репортеров бульварной прессы, радиовещания и телевидения. Все места в конце зала заняли люди из волонтерского центра. Она мельком увидела раздраженную миссис Фавр из прайм-тайм-репортажа Пэйдж Прайс. Почти невидимый позади нее сидел Кристофер Прист. Робу Филипсу, главе центра добровольцев, из-за его инвалидного кресла предоставили место с хорошим обзором.
В десять часов, минута в минуту, Митч вышел на трибуну. Он успел принять душ, побриться и надеть темно-коричневый костюм, консервативную белую рубашку и галстук без анимационных персонажей. Под ослепительным светом солнечных пушек краснота, которую оставил на его щеках холодный колючий ветер, поблекла.
— Приблизительно в три утра Лесли Олин Сьюик, также известный как Оли Свэйн, был найден в своей камере в городской тюрьме мертвым в результате нанесенных самому себе ран, — объявил он без преамбулы.
Сообщение Митча имело эффект разорвавшейся бомбы. Шок, как ударная волна, пронесся по залу. Раздались вздохи и восклицания. Затворы фотокамер защелкали с бешеной скоростью, заскулили приводы видео— и телекамер. А затем обрушился поток вопросов, который мог бы конкурировать с напором ветра снаружи.
— Откуда вы знаете, что он сам себе нанес раны?
— Разве он был не под наблюдением?
— Какое оружие он использовал?
— Он оставил какую-нибудь записку с признанием своей вины в похищении?
— Он ничего не сообщил, где сейчас находится Джош?
— Мистера Сьюика не считали расположенным к самоубийству, — продолжал Митч. — Он не проявлял никаких признаков, которые могли бы навести нас на мысль, что он представляет опасность для себя. Я не вправе обнародовать точные детали его смерти; могу только сказать, что у него не было доступа ни к чему, что можно посчитать обычным оружием. Его тело было передано медицинскому центру округа Хеннепин для обычной в таких случаях процедуры вскрытия. Мы уверены, что результаты судебно-медицинского эксперта совпадут с выводами, сделанными моим отделом и коронером Паркового округа.
— Так он оставил записку, шеф? — переспросил репортер телепрограммы «20/20».
Митч подумал о тех двух словах, нацарапанных кровью на стене над телом Оли. НЕ Я.
— Он не оставил никакой записки, которая могла бы объяснить его действия или его душевное состояние. Он не оставил сообщений и о Джоше.
— Вы установили, что он действительно был похитителем?
— Мы все еще ждем отчет от БКР с результатами лабораторных исследований.
— И когда они прибудут?
По приглашению Митча Меган прошла к трибуне. Она была одета аккуратно и строго, в темно-серые шерстяные узкие брюки и водолазку, поверх которой она надела свободный твидовый блейзер. Старинная камея на лацкане была ее единственным украшением. Меган смотрела на толпу с прохладным профессионализмом.
— Пробы, взятые в фургоне мистера Сьюика, имеют приоритетный статус, то есть они будут исследоваться в первую очередь. Поэтому я ожидаю получить результаты по некоторым из них уже сегодня.
— Что за пробы?
— Что было найдено? Кровь?
— Предметы одежды?
— Было бы преждевременно раскрывать характер тестов, не имея возможности подробно остановиться на выводах и их значении для дела.
Пэйдж Прайс, которой каким-то образом удалось заполучить себе место непосредственно позади представителей программы «48 часов», поднялась с ручкой и блокнотом в руке, как будто она действительно собиралась что-то записывать.
— Агент О’Мэлли, — начала она прохладно. — Вы можете сказать нам, где находились, когда получили известие о смерти Лесли Сьюика?
Холодные пальцы страха скользнули вниз по спине Меган. Она сжала руками край трибуны.
— Мисс Прайс, а вам не кажется, что ваш вопрос здесь неуместен? — ответила она холодно. Игнорируя реакцию женщины, она обратила свое внимание к репортеру телеканала Эн-би-си «Ночные новости».
— Агент О’Мэлли… — начал он.
— Я считаю, что ваш ответ может быть важен для жителей Оленьего Озера, — прервала его Пэйдж, умело намекая на драму и мысленно усмехаясь, как Чеширский кот. Она уже привлекла внимание других репортеров с радиовещания и телевидения и из синдицированных программ, внимание людей, которые могут чувствовать запах истории, как акулы чувствуют запах крови в воде. Она видела, как колесики уже завертелись их умах: Как? Она знает что-то, чего мы не знаем? Ожидание было так же восхитительно, как вкус прекрасного шоколада на языке. Да благословит бог Расса Стайгера!
— Разве не правда, что, когда шефу Холту позвонили в три утра, чтобы сообщить о смерти Лесли Сьюика, вы были у него дома?
Гул толпы, похожий на гудение разворошенного пчелиного улья, перекрыл биение пульса в ушах Меган. Ее пальцы побелели, а ноги стали словно ватные. Она не рискнула взглянуть на Митча или попросить у него поддержки. Сейчас она была сама по себе, какой всегда и была. Фраза «И это пронюхала!» — пришла на ум. Боже, если Де Пальма пронюхает тоже… Когда Де Пальма узнает…
Меган пристально посмотрела на Пэйдж. Наемная сука. Мисс Белокурое Тщеславие, любительница покопаться в любом дерьме, выброшенном на помойку. Меган пришла в ярость. Она работала как проклятая, чтобы добраться туда, где она была сейчас. Слишком, черт побери, далось все трудно, чтобы ее мечты попали под высокий каблук Пэйдж Прайс.
— Мисс Прайс, — бесстрастно начала она. — А вы не думаете, что нанесли уже достаточно вреда этому расследованию и без того, чтобы сейчас пытаться привлечь внимание этой пресс-конференции к себе, отведя его от дела и судьбы Джоша Кирквуда?
