Он улыбался ей, такой жизнерадостный, озорной, ясноглазый, невинный. На секунду Меган потеряла контроль над эмоциями и задалась вопросом, как он, что он должен думать, насколько напуган… Если, конечно, он был еще жив. Она должна думать, что он жив. Вера хранит всех…
И с каждой другой мыслью приходило более острое осознание каждой пролетающей секунды.
— Мы делаем все, что возможно, Джош, — прошептала Меган. — Держись, бойскаут.
Запихивая фотографию назад в папку, она задержала взгляд на заметках, которые она сделала, и попробовала снова сосредоточиться на них. Оли — компьютеры. Оли — курсы аудита — колледж Харриса. Преподаватели?
Кристофер Прист был заведующим кафедрой. Может быть, у него будут какие-нибудь идеи, что именно Оли мог хранить в своих компьютерах под паролями. Возможно, у него будут догадки, как взломать защиту.
Меган оплатила счет и вышла на жуткий мороз, прижав к себе папку с файлами и записную книжку, как если бы они могли защитить ее от ветра. «Люмина» завелась неохотно, и ремень вентилятора вопил, как баньши, всю обратную дорогу до полицейского управления.
Единственная польза от экстремального холода заключалась в том, что представители прессы не могли бродить вокруг здания за входными дверями. Поскольку вход в крыло, где размещался правоохранительный центр, был запрещен, репортеры собрались в фойе главного входа городского муниципалитета или сидели в своих автомобилях, не заглушая моторы. Меган загнала машину на узкую площадку, обозначенную «Агент Л. Козловски», позади здания, и нырнула в двери черного входа прежде, чем любой из стервятников смог слететь со своего насеста.
Лампочка на автоответчике мигала, когда Меган вошла в свой офис, но звонок был от Дэйва Ларкина, не от Де Пальмы. Она надеялась, что его молчание означало, что грязь с пресс-конференции еще не достигла штаб-квартиры.
Меган подумала, что будет разумно предотвратить свое избиение, позвонить Де Пальме самой и дать ему выбеленную версию того, что произошло, — она и Митч обсуждали дела; измотанные многочасовой работой, они отключились, сидя перед камином и проснулись, только когда зазвонил телефон…
Звонки. Много звонков. Слепое и голое невежество. Голос вновь зазвучал у нее в голове, когда она повесила куртку. Тихий, почти шепот. Низкий. Жуткий. Перед глазами возникла надпись, нацарапанная кровью на белой стене камеры Оли, — НЕ Я. Что, если он был невиновен? Что, если они потратили впустую все это время, попав на удочку отвлекающего маневра, в то время как настоящий похититель расслабился и наблюдал за ними, смеясь?
Череда из «что, если» вопросов продолжала кружиться у нее в голове. Ей было необходимо привести свои мысли в порядок, выстроить их одну за другой в соответствии с уликами, которые они имели. На Оли уже заводили уголовное дело, у него была возможность. Его фургон соответствовал описанию свидетеля. В его фургоне были обнаружены следы крови на ковре.
Ларкин, встрепенулась Меган…
Схватив трубку, она набрала номер и молилась, чтобы он оказался на месте. Он ответил после шестого звонка.
— Ларкин.
— Дэйв, это Меган. Что у тебя есть для меня?
— Соболезнования в связи с кончиной твоего подозреваемого. Люди, ирландочка, говорят о больших неудачах.
— Да, но, не будь неудач, не было бы и удач вообще, — сказала Меган. — Что ты еще слышал по этому поводу? — Она старалась выудить какую-нибудь информацию.
— Ты о чем?
— Ни о чем, — огрызнулась Меган. — Ладно, хватит! Ты получал отчеты о крови?
— Да. Я лично пошел туда и не давал им проходу. Я полагал, что свяжусь с тобой скорее, чем они сделают это.
— Спасибо. Ты настоящий друг, Дэйв. Так что они обнаружили? — Меган задержала дыхание.
— Она не человеческая.
Меган шумно выдохнула.
— Господи, даже не знаю, должна ли я радоваться этому или огорчаться.
— Понимаю. Сожалею, детка. Мне бы очень хотелось дать тебе что-нибудь, чтоб ты смогла продолжить расследование, но кровь — не та улика. Это, вероятно, кровь какого-нибудь Бэмби; к тому же она находилась на том ковре, вероятно, уже много лет. И в доме твоего парня не было найдено никаких спортивных винтовок или ружей, никакого оружия вообще. Я отправлю факсом отчет и тотчас же, как услышу что-либо новое по уликам, позвоню тебе.
— Спасибо, Дэйв. Я ценю это.
— Не за что. И не унывай, ирландочка! Когда ты раскусишь это дело, пообедаешь со мной.
Меган не потрудилась сказать ему, что он будет обедать один. Никаких полицейских. Никогда больше.
Интересно, что произойдет с добрым духом товарищества, который установился между Дэйвом Ларкином и ею, когда история Пэйдж Прайс от неназванного источника информации дойдет до него. Она отказывала ему в свиданиях, объясняя это своим правилом не встречаться с полицейскими. Он любил подурачиться на эту тему, но никогда не переходил границы. Как он почувствует себя, когда узнает, что она спала с Митчем? Он попытается понять ее или его эго раздуется между ними как подушка безопасности?
Меган проклинала себя в сотый раз. Она так сильно скомпрометировала себя, и ради чего? Ради нескольких часов близости с мужчиной, которого она едва знала.
Другие объяснения зашевелились в ее голове. Оправдания и неясные надежды на понимание. Физическое влечение оказалось сильнее, чем все, ранее познанное, поэтому у нее не было опыта бороться … Митч был настойчивым, убедительным… Она чувствовала с ним связь, это пробудило в ней желание познать, чего у нее никогда не было — близости, дружеского общения… любви…
Меган закрыла глаза и покачала головой. Ей хватило жесткости, чтобы пробить барьер тестостерона и стать детективом в Миннеаполисской полиции. Она была достаточно сильна, чтобы бороться за свое право на пост полевого агента в БКР. Она демонстрировала самые скверные черты характера, с которыми любой полицейский мог когда-либо столкнуться. И все это было забыто, когда ее сердце затрепетало от незначительного проявления к ней нежности и возможности почувствовать себя женщиной, имеющей значение для мужчины
За спиной запищал факс. Меган развернулась на рабочем кресле, ожидая увидеть лабораторный отчет о крови. Вместо этого выполз лист под титулом Управления автомобильного транспорта с информацией относительно фургона Оли. Используя идентификационный номер транспортного средства производителя, они проследили всю жизненную историю фургона в Миннесоте от первого до последнего владельца. Согласно отчету, последняя продажа была проведена в сентябре 1991 года Лонни А. Свэйну. Предыдущая регистрационная запись относилась к апрелю 1989 года. Счастливым владельцем тогда стал Пол Кирквуд.
Все тело Меган покрылось гусиной кожей. Оли Свэйн был именно тем покупателем фургона, о котором Пол Кирквуд не хотел говорить.
14.14
— Члены совета действительно расстроены, Митч. Они не могут понять, как такое могло произойти. Я имею в виду, как к нему мог попасть нож. Вы же не даете тем парням столовые ножи на ужин, не так ли?
Митч посмотрел через стол на мэра Дона Гиллена, стараясь сохранить терпение и не сорваться от напряжения и жжения в желудке.
— У него не было ножа, Дон. У него вообще не было никакого оружия. Он разбил свой стеклянный глаз и разрезал запястья осколком, и, если ты сможешь найти мне кого-либо в муниципалитете, кто смог бы предвидеть такой случай, я с удовольствием прикреплю свой значок к его груди и уволюсь из правоохранительных органов.
— О, Боже! — пробормотал Гиллен, испуганно моргая своими голубыми глазами за золотыми ретроочками. Кроме поста мэра, он занимал административную должность в школе сообщества Оленьего Озера. Он уже разменял свои пятьдесят, но все еще был склонен одеваться как яппи, по последнему писку моды, и роскошные галстуки и подтяжки являлись как бы его товарным знаком. — О, Митч, это омерзительно.
Митч развел руками.
— Я бы предпочел, чтобы ты не говорил никому, кроме членов совета.
— Да, конечно. — Гиллен кивнул головой, поднимаясь со стула для посетителей. — Так как ты думаешь, Митч, дело почти раскрыто? — спросил он с надеждой в голосе. — Это сделал Оли, а затем убил себя, потому что чувствовал себя виновным или не мог смириться с возвращением в тюрьму?
— Честно, я не знаю, Дон, — сказал Митч, поднимаясь. — Я просто не знаю.
Гиллен хотел что-то ответить, но осекся на полуслове, так как в дверь громко постучали. Меган заглянула в офис, не дожидаясь приглашения.
— Простите, Шеф, — сказала она, мельком взглянув на мэра. — Простите, что прервала вашу беседу, но у меня есть кое-что чрезвычайно срочное. Я должна немедленно поговорить с вами.
Она переступила порог, сжимая в руке рулончик бумаги для факса, с напряженным бледным лицом, но сверкающими глазами. Инстинкты Митча сработали, как радар. У нее что-то конкретное. Он мгновенно почувствовал это.
