— Дядя Жак, последнее, что мы можем себе позволить — это замереть в страхе от того, что мы делаем именно то, что от нас хотят, — со слабо прикрытой нежностью в голосе произнесла Хонор. — Иуда прав в этом. И я знаю Вас. Собственно говоря, я знаю беовульфцев. Если всё сводится к тому, чтобы либо делать то, что Вы считаете правильным, либо пожертвовать своими основными принципами ради сохранения системы столь коррумпированной как Лига, то я знаю, что именно Вы выберете.
— Вы, манти, как всегда, не признаёте полутонов, — мягко поддразнил её дядя, заставив Элизабет легко рассмеяться.
— А вы, декадентствующие беовульфцы, как всегда пытаетесь уверить нас, что весь мир состоит исключительно из оттенков серого, — парировала Её Величество.
— Ну, обычно, так оно и есть, — тон Бентон-Рамирез-и-Чоу неожиданно стал намного более серьезным. — Но иногда это не так, и моя долговязая племянница в данный момент права. — Он немного печально улыбнулся Хонор. — Нравится нам это или нет, но когда это «иногда» наступает — надо быть готовым положить на весы истории свою жизнь, свою судьбу и свою священную честь.
Глава 25
«Иннокентий, объясните мне еще раз, как маневры Беовульфа, должны помочь нам. У меня, кажется, небольшие проблемы с логикой».
Голос Омосуп Квортерман был нехарактерно жестким, а её голубые глаза были суровы, когда она сердито посмотрела на Иннокентия Колокольцева через стол. Они оба сидели в защищенной по последнему слову техники переговорной на необычной встрече наедине, без коллег и помощников, и старший постоянный заместитель министра коммерции не была похожа на счастливую женщину.
«Я по-прежнему считаю, что это поможет нам в долгосрочной перспективе», терпеливо ответил Колокольцев. «Я не говорю, что всё получилось так, как я надеялся, потому что это очевидно, чёрт побери. И я не знаю, поможет ли это нам, но, пожалуйста, вспомните, для начала, я никогда не говорил, что это хороший вариант. Я только сказал, что это лучший для нас.»
«Но посмотрите, что сказали эти две суки !» резко бросила Квортерман. «Вы видели, Иннокентий, что Беовульф сбросил в средства массовой информации, и Холмон-Сандерс достаточно плоха сама по себе! Агентства новостей собираются раздуть, дело о нарушении Конституции, «неизбранных бюрократах», превышении федеральных полномочий, и вы это знаете. Да поможет нам Бог когда-то O’Ханрахан займется этим! Но адмирал манти, эта Трумэн» — она покачала головой. «Презрение, продемонстрированное этой сукой! Она позволила Цанг пересечь линию, и она не показывает даже следов сомнения, что могла бы расколотить наши корабли на куски в любой момент по своему желанию. Хуже того, она не стесняется возлагать полную ответственность на нас, на нас, лично, это гораздо больше, чем сделала Холмон-Сандерс, Иннокентий! Это соответствует мнению женщин-с-улицы, о том, что нашего «принципиального ответа» никогда не будет, и вы знаете, это тоже.»
«Согласен, мне никогда не приходило в голову, что Беовульф может зайти так далеко, и на самом деле пригласит флот Манти в свое пространство чтобы угрожать флоту Лиги,» уступил Колокольцев. «С другой стороны, я никогда не ожидал что адмирал Цанг будет настолько глупа, что на самом деле попытается прорваться, когда Беовульф тоже сказал ей, нет!» Настала его очередь покачать головой, с выражением отвращения на лице. «Она должна была отступить «в знак уважения к выраженной воле Беовульфа» и дать Бефам настоять на своих конституционных правах, так мы бы получили кредит для демонстрации сдержанности на фоне их иррационального поведения!»
«Ну, она не смогла нарушить их права, не так ли?»
«Нет, она этого не сделала. И я нахожу интересным, что Раджани до сих пор так занят разбором её результатов.»
«Что вы имеете в виду?» глаза Квортерман сузились, и Колокольцев пожал плечами.
«То есть, я хочу поговорить с замечательным адмиралом лично,» сказал он стальным голосом. «Я хочу выяснить, что именно поручил ей Раджани на самом деле. Бог знает, после выступления Крандалл, я готов признать, что каждый действующий флаг-офицер Флота чертов идиот, но все ли её действия были её собственными идеями? Или же кто-то свыше в Адмиралтействе выдал ей пачку приказов, о которых мы ничего не знали?»
«Почему, черт возьми, Раджани сделал что-то подобное?» Квортерман нахмурилась, выражение ее намерения. «Он знал, что мы всё узнаем и как мы поступим!»
— Я, конечно, объяснил ему используя хорошие, короткие, простые слова, — жестко сказал Колокольцов. — Но он добивался этой конфронтационной позиции по отношению к манти с первого дня, и он никогда не объяснял, почему Крэндалл выбрала Сектор Мадрас, из всех проклятых мест, для своих учений. Или, почему он не упомянул ее присутствие в непосредственной близости нам после того, что произошло в Новой Тоскане. Или даже как Филарета просто «оказался» так удобно расположеным в Тасмании, когда он пришел с Яростным Правосудием. Я знаю, что он высокомерный член, который презирает каждого, родившегося неоварваром, и я знаю, что он принимает отношение манти как личное оскорбление Флоту, но я начинаю подозревать, что не могло бы быть чего-то большего, чем даже это.
«Пожалуйста, не говорите мне, что вы купились на эту ерунду о грандиозном заговоре, которую распространяют Манти!»
«Я нет», ответил Колокольцев, но его тон показался Квортерман неуверенным.
«Многовековые заговоры?» Она всплеснула руками. «Флоты невидимых кораблей? Замена всех нас какими-то генетически модифицированным супер-кощеями? Какой-то нанотехнологический контроль над разумом? И весь институт генетического рабства только как прикрытие коварных планов какого-то «Упорядочивания»? Мы должны верить, что противным Мезанам удалось сохранить все это в абсолютной секретности на протяжении шестисот лет, когда все «доказательства» Манти сводятся к неподтвержденному свидетельству одного сумасшедшего ученого? Того, кто на самом деле угрожал убить одну из ведущих генетиков Мезы — не одного из боссов Рабсилы, а руководительницу клиники материнства и пренатальной генетики, одной из лучших больниц Мезы! — за смерть его дочери?»
«Я согласен, это звучит безумно,» ответил Колокольцев. «Но частности вызывают у людей интерес, заставляющий остановиться и задуматься. Как факт, все население Республики Хевен верит в это. На самом деле именно Хевы в первую очередь притащили всю эту историю, на Мантикору!»
«Это то, что Манти говорят нам о произошедшем», бросила Квортерман. «И если бы я была ими, я должна была бы чертовски убедительно говорить нам все, что я смогла бы придумать, чтобы, возможно, убедить нас пойти навстречу и отправить кого-нибудь на Мантикору с приказом для Филареты об отмене операции, как этого продолжал требовать Кармайкл!»
«Вы думаете, что они лгут?»
— На самом деле, я думаю, что это возможно, как ад, — резко сказала Квартерман. — Если Кармайкл сможет продать нам свою версию и заставит нас отозвать Филарету, не будет ли оно того стоить? Я имею в виду, даже если мы позже узнаем, что они лгали нам, мы уже отозвали его. Мы собираемся отправить ему снова к ним только потому, что мы обозленны тем, что они лгали нам? Мы бы выглядеть полными невежественными растяпами — сначала поверив в их блеф, а затем отправив его обратно пнуть их задницу, как хулиган на детской площадке в истерике, просто потому, что они перехитрили нас в первый раз!
«Как насчет Причарт?» поинтересовался Колокольцев.
«А что с ней? Я никогда не встречала эту тётку, не так ли? Насколько трудно найти актрису чтобы изобразить её? Особенно с маленькой компьютерной правкой картинки? Как Вы полагаете — манти будут переживать о реакции главы звездной нации, с которой они боролись последние двадцать лет, когда она узнает, что они использовали ее в психологической операции против нас? Что она сделает? Объявит им войну?
Омоссуп сделала паузу и Колокольцев не стал её прерывать. Он действительно был не уверен, на самом деле. Он не был убежден в её правоте — отнюдь нет! — но это была приемлемая альтернатива, и он отметил для себя, что нужно предложить эту идею Малахаю Абруцци. Возможно, это пригодится в не слишком отдаленном будущем.
«Ну, как бы то ни было», сказал он, возвращая разговор к первоначальной теме, «в ответ на Ваш ранее заданный вопрос, даже с учётом того как облажалась Цанг, мы получили безоговорочный запрет Беовульфа на проход наших собственных кораблей. И не менее возмутительный факт то, что адмирал манти получила право прохода, очевидно, что Бефы пригласили её в заранее и помогли скрыть движение ее кораблей через терминал Беовульф с конкретной целью убийства космонавтов Лиги, если бы дело дошло до стрельбы — это идеально с нашей точки зрения. Я уже говорил с Малахаем об этом, он готовит сообщение от «неназванного источника» для некоторых из наших более надежных информационных агентств. Также у меня есть трое наших друзей, имеющих влияние на Ассамблею, в том числе Тайрон Рейд, которые готовы перейти к формальному расследованию действий Беовульфа».
