1 марта 1944 года начальник штаба дивизии полковник Петровский попросил майора Филатова вызвать начальника разведки майора Андреева, его помощника старшего лейтенанта Мячина и командира разведроты Леонова. Предстояло обсудить боевую задачу, связанную с разведкой противостоящих дивизий гитлеровцев. Срочность нового задания разведке была обусловлена готовящейся наступательной операцией 38-й армии, которая уже заканчивала перегруппировку своих войск. Задачу 38-й армии ставил новый командующий 1-м Украинским фронтом — Маршал Советского Союза Жуков.
— Почему с вами нет командира разведроты? — недовольно спросил полковник Петровский, когда Мячин и Андреев вошли в землянку.
— Сейчас он на местности, — спокойно ответил Андреев. — Уточняет объект поиска.
Петровский, кивнув, указал вошедшим на места за столом.
— Учтите, товарищи, времени у нас в обрез, — сказал Филатов, размещая справа от Андреева карту и листки оперсводок. — Ведь мы до сих пор не знаем точно, какие перед нами части…
— Странно… — пожал плечами майор Андреев. — Только на днях капитан Ротгольц докладывал мне о том, что перед нами — двадцать пятая танковая дивизия.
— Да, это было… по данным вышестоящих штабов, — согласился Филатов. — Но потом немцы перебросили часть танковых дивизий на юг — на выручку своей группировке под Корсунь-Шевченковским.
— Похоже, так, — подтвердил Мячин. — Танков перед нами почти не наблюдается. И пехота подтверждает это, и хлопцы мои который день ведут наблюдение.
— А что говорят артиллеристы со своими телескопами? — спросил начальник штаба, не отрывая взгляда от карты.
— Держу с ними связь, — ответил Филатов. — Последние дни видимость неважная, но, по их словам, можно предположить, что смены частей противник не производит, скорее — закапывается глубже в землю.
— Да… наблюдения, прямо скажем, незавидные, — подытожил полковник Петровский. — А когда у нас был последний контрольный пленный?
— Недели две назад, — ответил, вздохнув, Андреев.
— Что же вы вздыхаете?
— Поиск был сложный… — ответил за Андреева Мячин. — Несколько человек потеряли.
— И наград ребята до сих пор не получили, — вставил Андреев.
— А вы что, хотели бы ордена на следующий день получать? — начальник штаба встретился взглядом с майором Андреевым.
— Хорошо, если б так… — потупившись, ответил тот. — Случается, что некоторые не успевают получать заслуженное.
— Как вас понимать?..
— В лучшем случае — убывают в госпиталь.
— Прикажите начальнику наградного отдела, — Петровский повернулся к Филатову, — выдавать разведроте награды вне очереди. Да и наградные реляции следует оформлять быстрее…
— Этим занимается Ротгольц, — ответил Филатов. — Что касается наград — у него не заржавеет…
— Ближе к делу… — кивнул начальник штаба на карту. — Где собираетесь действовать?
— Как раз сейчас мы и разрабатываем место операции, — сказал Андреев, пододвигая к себе карту. — Леонов с группой разведчиков ведет наблюдение в полосе восемьсот тридцать восьмого полка. Если они обнаружат много инженерных сооружений, придется искать другое место.
— А место там удобное… — вздохнул Мячин. — Нейтральная неширока — каких-нибудь триста метров…
— Вот еще что… — перебил его Андреев. — Пехота говорит, что каждую ночь слышно собачий лай.
— Это еще что за новости? — нахмурился полковник Петровский.
— Может, местные жители еще остались, не всех угнали? — предположил Филатов.
— Собаки — это паршиво, — проговорил Мячин. — С ними пока дело иметь не приходилось.
— Ну, вот что… — полковник Петровский поднялся. — Даю два дня сроку. Хоть собаку берите в плен, лишь бы сведения о дислокации были точными.
Филатов вышел проводить разведчиков.
— Мне помнится, у вас еще на Курской дуге была немецкая овчарка, — сказал он, подавая руку Андрееву. — Что-то давно не видно.
— Золотой был пес… — вздохнул Андреев, прикуривая папиросу. — От своих же погиб, при артналете.
В тот же вечер разведчики, вернувшиеся с передовых позиций, собрались в землянке майора Андреева.
— Кто доложит результаты наблюдений? — спросил Андреев у старшего лейтенанта Леонова.
— Думаю, старшина Романенко. Он провел двое суток на НП командира стрелкового батальона.
— Сейчас мы будем обсуждать ночную работу, — вмешался старший лейтенант Мячин. — Мне кажется, все, кто пойдет в поиск, должны быть здесь.
— Здесь все, кто намечен для поиска, Иван Петрович, — сказал Леонов, обведя взглядом землянку.
— Не вижу саперов! — подал голос Ротгольц, примостившийся у выхода.
— Может, попробуем без них обойтись? — спросил Леонов.
— Нельзя, — ответил Ротгольц, пересаживаясь на скамью, ближе к Андрееву. — Пленный, взятый на днях нашим левым соседом, показал, что противник успел оборудовать противотанковые и противопехотные минные поля, причем в три-четыре ряда, да плюс проволока в два-три кола. Вот и считайте…
— А какие части стоят против нашего левого соседа? — перебил его Андреев.
— Сто первая легкопехотная дивизия, но сразу же за ней, ближе к Виннице, стоит танковая дивизия СС «Адольф Гитлер».
— Спасибо, Андрей. — Майор Андреев повернулся к Леонову и Романенко: — Что скажете о составе группы?
— Я считаю, что пять человек на этот раз — норма, — ответил старшина Романенко. — Но раз речь шла о минах, придется взять несколько саперов.
— А где их взять, Филипп? — развел руками Леонов. — Трое на задании, пятеро в госпитале, остались молодые, неопытные.
— Не скажите, — ухмыльнулся Романенко. — Я уже присмотрел двоих — как раз из госпиталя вернулись. Да и из молодых есть, как говорится, ранние. Но раз так много препятствий, особенно эта чертова проволока, неплохо бы иметь две группы обеспечения. Что ж, могу сказать… с местностью мы хорошо ознакомились. Подходы к объекту вроде бы неплохие, но смущает какой-то непонятный ручей перед деревней.
— Да он, говорят, замерз… — вставил Мячин.
— «Говорят» — не считается, — остановил его Андреев.
— Вправду замерз, — подтвердил Бондарь. — Но только лед очень тонкий, с НП хорошо видно, что он синего цвета, а так бывает накануне разводьев. С того же артиллерийского НП мы видели дым на железной дороге, в направлении Винницы.
— Артиллеристы говорят, что это бронепоезд, — сказал Леонов, заметив вопросительный взгляд Андреева. — Но до него далеко.
На столе зазуммерил полевой телефон.
— Вас, товарищ майор, — Романенко передал трубку Андрееву.
Майор Андреев услышал резкий, искаженный голос начальника штаба:
— У вас все готово для ночной работы? Сверху требуют «языка» и грозятся всеми карами, если не добудем его до послезавтра.
— Мы почти все обсудили, — спокойно ответил Андреев. — Сделаем все возможное.
— Вот еще что… — продолжил полковник Петровский. — Наши связисты Сохет и Грищенко предлагают вам взять телефониста, чтобы протянуть провод за твоими умельцами. По-моему, дельное предложение, что скажешь на это?
— Ничего не скажу, посоветуюсь тут со своими и перезвоню вам, — сказал Андреев и положил трубку.
— Ни в коем случае, — покачал головой Ротгольц, внимательно прислушивавшийся к разговору. — Я сам был телефонистом и знаю, что такое тащить двенадцатикилограммовую катушку, а тащить ее через минное поле — чистая авантюра!
— Зато мы могли бы знать, где находится группа, — возразил Мячин. — Да и катушку можно намотать неполную, метров на триста…
— Не надо нам никакого телефониста, — вмешался старшина Романенко. — Он все минные взрыватели кабелем свернет.
— Правильно, — подтвердил Леонов. — Если понадобится помощь… я имею в виду, не от групп обеспечения, а, скажем, от артиллерии — дадут ракету.
— Значит, решили, — хлопнул ладонью по столу Андреев. — Ничего лишнего, я так и доложу.
— Надо еще решить насчет маскхалатов, — заметил Мячин. — Нужны они или нет, как там насчет погоды?
Из-за стола поднялся молчавший до сих пор Дмитрий Козленко.
— Дело тут даже не в погоде — ведь снег остался сейчас только на склонах оврагов. Сказать по правде, мешают они здорово, эти халаты, особенно там — в ихних окопах…
— Да-а… у нас ведь всего один ручной пулемет остался, — вспомнил Ротгольц. — Да и тот трофейный, почти без лент.
— Для групп обеспечения необходимо два РПД как минимум, — сказал Андреев.
— Где ж их за один день раздобудешь, — полол плечами Леонов.
— А на что старшина Гоголинский? — улыбнулся Ротгольц. — Он для нас что хочешь выменяет у пехоты.
— Сейчас не до шуток, — оборвал его Андреев. — Так кто у вас идет саперами?
