— Да-а… у нас ведь всего один ручной пулемет остался, — вспомнил Ротгольц. — Да и тот трофейный, почти без лент.
— Для групп обеспечения необходимо два РПД как минимум, — сказал Андреев.
— Где ж их за один день раздобудешь, — полол плечами Леонов.
— А на что старшина Гоголинский? — улыбнулся Ротгольц. — Он для нас что хочешь выменяет у пехоты.
— Сейчас не до шуток, — оборвал его Андреев. — Так кто у вас идет саперами?
— Коробейников и Командин, — ответил старшина Романенко. — А группы обеспечения возглавят Кружилин и Жуков.
— Надо обязательно достать карту своих минных полей, — напомнил Мячин. — Надо же… в прошлый раз подорвались на собственной мине.
— Никто не дежурил у прохода в проволоке… — вздохнул Романенко. — Вот и вышло.
— Как это не дежурил?! — возмутился Кирсанов. — Я сам в прошлый раз «работал» с ребятами и на обратном пути точно угодил в проход, даже не поцарапался.
— Наверное, потому что бежал впереди всех, когда группу обнаружили на середине нейтралки, — сказал с улыбкой Леонов.
— Между прочим, все бежали, да только некоторые назад часто оглядывались — вот и напоролись на свои мины! — отпарировал Кирсанов.
— Так… — Андреев посмотрел на часы. — Думаю, в принципе все ясно. Будем еще вести наблюдение в первую половину завтрашнего дня, затем полдня на отдых и вечером выступаем.
На следующий день лепил мокрый снег с дождем. Плохая видимость предельно затрудняла наблюдение. Тем не менее разведчикам удалось установить одну из скрытых огневых точек противника — на окраине села Малый Чернятин, дотла разрушенного и сожженного фашистами в ходе недавних встречных боев. Дотов на участке поиска было обнаружено лишь два. А окопы оказались не сплошными, пулеметы стояли на площадках, от которых в тыл немцев протянулись ходы сообщения.
— Бачите, товарищ майор, — показывал майору Андрееву в сторону разрушенного здания находящийся вместе с ним в окопах боевого охранения старшина Романенко. — В подвале-то дыру прорубили — что твоя амбразура! Тама и пулемет, молчит пока, правда, перекур, видно, у них.
— Что вы думаете об этом?
— Бьет, как говорится, без зазрения совести, собака. Достает до наших окопов и даже дальше. Но подойти к нему можно. Во-он ручей, видите? Прямо от него — метров на сто — сто двадцать, как раз до обгорелых труб у околицы, — считайте, мертвое пространство.
— Н-да… — вздохнул озабоченно Андреев.
— Тут все отработано, товарищ майор. Вот другое дело — с минерами. Нам-то непогода на руку, а как им работать? Через час наверняка стемнеет, и пойдут хлопцы.
— Не дрейфь, я им аса нашел, из саперной роты.
До ручья оставалось рукой подать, когда Романенко остановил группу.
— Жуков и Кружилин с группами — по местам, — негромко скомандовал он. — Остальные — со мной, будем ждать саперов.
Группы обеспечения бесшумно исчезли в темноте. Вскоре впереди послышался условный кашель. К Романенко подполз сапер Коробейников.
— Порядок, старшина, — шепнул он, вытирая рукавом пот. — Вам повезло, спирали Бруно нетути. Да и проволока оказалась ломкой, как скорлупа… Ага, вон и мои ползут, слава богу.
…Осветительные ракеты едва пронизывали завесу рыхлого тумана. Артиллерийская перестрелка, длившаяся более получаса, внезапно смолкла.
— Как бы нам не потерять друг друга в этой кромешной тьме, — толкнул в бок Романенко Юрий Власов, его заместитель в группе захвата.
— Передай хлопцам, чтобы у ручья осторожнее. Чтоб не искупались да не зашумели.
Из темноты приглушенно донесло протяжный собачий вой.
— Ну, права пехота, мать иху… — выругался Дмитрий Козленко. — Теперь не дадут подойти.
— Я все ж до последнего не верил, что они тут есть, — проговорил Романенко, прислушиваясь.
Собачий лай не утихал. Он резал слух и, казалось, приближался к разведчикам. Под плотным покровом ночи перекличка четвероногих напоминала засыпающую мирную деревню. Но тусклые вспышки ракет, беспорядочная стрельба в темноте на чужих позициях, вой одиночной шальной мины над головой не давали отвлечься, держали разведчиков в крайнем напряжении.
— Есть идея… — сержант Власов перекатился ближе к Романенко. — Даем отвлекающий маневр, чтобы отвести это зверье в сторону.
— Я только что подумал об этом, — согласился Романенко. — Придется разделиться. Если собак спустят с поводка, то кто-то должен их уничтожить. А остальные в это время будут действовать… по обстановке.
— Нас же только пятеро, — подал из темноты голос Бондарь. — Куда же еще делиться?
— Ну, что ж, придется брать из групп обеспечения, — проговорил старшина Романенко. — А иначе они нам вообще не пригодятся сегодня. Козленко, Дима, дуй за Кружилиным, пусть возьмет еще пару своих.
…Подкрепление Козленко привел быстро. Вслед за ним и Кружилиным из темноты вынырнули сержанты Артищев, Репин и Черепанов.
— Ну, Алексей, ничего не поделаешь, — тихо сказал, положив руку на плечо Кружилину, Романенко. — Придется тебе со своими двигать влево. И, может быть, дать себя обнаружить, лишь бы блокировать собак. Слышишь, как гавкают?.. А мы, когда у вас там подымется переполох, попробуем атаковать огневую точку. Усек? Глядите осторожнее только, там ручей под снегом…
— А как быть с пулеметом? — спросил Репин, тяжело отдуваясь. — С собой, что ли, тащить?..
— Берем, — коротко бросил Кружилин. — Сейчас без него нельзя.
Стоило исчезнуть в темноте группе Кружилина, противник, будто почуявший неладное, всполошился. Заговорили сразу два пулемета. От обилия ракет небо, несмотря на туман, становилось розовым.
— Так… значит, с проходами порядок? — переспросил Романенко Командина.
— Порядок, — ответил сапер, слизывая кровь с пальцев. — Руки вот только порезал здорово. Сноровки, признаться, у меня нет к этой проволоке…
— Остаетесь оба в проходе, — приказал Романенко. — Дивизионному саперу ждать возле нашего минного поля. Возвращаться будем с двух сторон; не прозевайте, а то на минное поле угодим. Группа Кружилина должна прибыть раньше…
А группа Кружилина выжидала на берегу. Лишь когда истаяли, погасли ракеты, потрескивающие почти над головой, разведчики сползли на лед. Двигались на расстоянии друг от друга, медленно, по-пластунски. Тонкий лед гулко постанывал под телами разведчиков, прогибался.
— Остаешься здесь с пулеметом, — сказал Кружилин Репину, когда выбрались на берег. — Сколько до них, метров двести осталось, не больше, мы втроем попробуем подойти ближе…
Репин плюнул на палец и подержал его вертикально над головой.
— Хорошо, что ветер в нашу сторону, — сказал он негромко, — только там в бой не ввязывайтесь, с нас ведь и шуму достаточно.
— Посмотрим… — ответил Кружилин, и сразу же разведчики услышали над собой резкий утробный свист крупного снаряда, точно вдогон ему просвистели второй и третий. В темноте на переднем крае противника раздались мощные взрывы. Тотчас же послышались суматошные, истерические крики, собачий лай.
— Не надо было их сейчас ворошить, — вздохнул Черепанов. — Испортят нам всю погоду.
— Кто знает… — отозвался Иван Артищев. — Может, наоборот — нам на руку. Слышите, как орут, видно, накрыло кого-то там…
Между тем заливистый собачий лай превратился едва ли не в вой, казалось, что лают уже и рычат сотни звериных глоток.
— Так и знал, черт бы его побрал, — выругался Репин. — Ветер порывами бьет, теперь в их сторону подул.
— Обнаружили, — подтвердил Кружилин. — Приготовиться…
Со стороны противника заработал станковый пулемет, послышались громкие гортанные слова команды. Второй пулемет бил правее — там, где готовилась к решающему броску группа Романенко.
— Я пошел, — шепнул Иван Артищев и шагнул в темноту. Он успел сделать короткую перебежку и распластаться у старого сучкастого пня.
Собачий лай приближался.
— Иван, они спустили собак! — крикнул Кружилин.
Артищев и сам понял это, он выхватил гранату и в ожидании замер у пня. Темный круглый ком катился по откосу прямо на него. Широко размахнувшись, он метнул гранату. Но она, перелетев пса, не причинила ему вреда. Не долетела она и до немцев. Пулемет бил беспрестанно, почти без интервалов, выщупывая трассирующими пулями слившихся с землей разведчиков. Собака приближалась к Артищеву. Он выхватил из-за голенища финку.
— Пора! — крикнул Кружилин Репину, припавшему к прикладу ручного пулемета.
— Нельзя… — коротко бросил тот. — Ивана могу задеть. С собакой-то он справится…
— Это не простая собака, — сквозь зубы проговорил Кружилин. — На людей дрессирована.
Но немецкая овчарка не бросилась на Артищева. Не долетев до него несколько метров, огромный пес, резко затормозив, крутанулся волчком и кинулся в сторону, на Сергея Черепанова, дозаряжавшего в это время автомат.
