оплеухи. Одной явно оказалось недостаточно. Что ж, коль начала, надо и закончить. И закончить своей рукой, а не малодушно – магией. Когда используешь ее, сама вроде как ни при чем.
– Истина, закон, воля! – повторила я, на каждом слове добавляя по одной затрещине. Силы не сдерживала, и рука начала гореть.
– Да, моя княгиня, – повторил Аст с безумной и блаженной улыбкой. Вот теперь все в его картине мира было правильно.
– Теперь домой, я устала, – резко развернувшись, пошла к замку.
На душе было странно: избила мужчину, но он счастлив. Должна ли я переживать? Не знаю. И знать не хочу, поводов поломать голову и без заморочек дро-су хватает. Аст не мазохист в полном смысле этого слова, боль не любит, как и любой разумный и здоровый. Но его болевой порог после дрессировки в пещерах и игр на выживание там таков, что все мои оплеухи, от которых рука болит, даром что выносливая реш-кери, не более чем легкие похлопывания. Ему важен сам факт: его наказали лично, не побрезговали, его ценят, вопрос закрыт.
И не знаешь, что лучше, распускающий руки по поводу и без Чейр, при безусловном соблюдении моих интересов гнущий какую-то, нет, даже какие-то свои линии, или этот черный не человек. Дросу, который мне так понравился, когда помогал привести к общему знаменателю и контролю силу якоря некроманта. Яростный, но одновременно бесконечно нежный. М-да, прав чертов хвостатый, темперамент дает себя знать. Всегда была в этом плане относительно спокойной, а сейчас впору хоть бром пить.
О броме и прочих средствах, угнетающих нервную систему, я снова подумала, когда застала даже не у своих, а нагло в своих комнатах Чейра. Этот в кровать не лез, зато припер громадный кофр с оружием. Целая оружейная туда, понятное дело, не вместилась, но как минимум треть при искусной компоновке – точняк!
Еще не меньше полутора часов этот садист мучил меня, подбирая комплект наилучшего колюще-режущего по руке. И потом столько же гонял в зале. Сначала в аналоге охотничьего костюма, потом в парадно-выходном платье, чтобы убедиться, что мы выбрали правильно. Ну, как мы, ясное дело, он. Потому что я, хоть и чувствовала теперь баланс и знала, с какой стороны за что хвататься, к вечеру умоталась так, что готова была согласиться даже на бензопилу.
И чем больше Чейр донимал меня, тем желаннее казался мне этот надежный инструмент, воспетый в десятках фильмов ужасов. Вот только боюсь, из одного живучего гада могло выйти два, только из-за этого и терпела.
Итак, вместо мощного всесокрушающего агрегата мне пришлось довольствоваться парой небольших клинков, более всего похожих на неширокие кинжалы, и совсем маленьких ножей для метания. На вид все это было относительно скромно, если бы не выражение того благоговейного уважения, с каким Аст, присутствовавший при моих мучениях, оценил сей комплект.
Но я отыгралась! Когда Чейр выжал из меня все соки, отдуваясь, выдала:
– Ты прикомпонуй охрану, как лучше, потому что Лабрэс теперь будет в Киградесе с Кайриль за парком смотреть. Он там вписался! Как думаешь, из дроу и эльфов слаженный квартет под твоим чутким руководством выйдет?
Ну что… «неописуемая радость», проступившая на лице Чейра, бальзамом пролилась на мои потрепанные нервы и уставшее тело. Хвостатый скрипнул зубами и выдал:
– Я понял, моя княгиня, разумное предложение. Лабиринты будут ждать твоих теней.
Никак больше своего возмущения и протестов из-за моих поспешных решений не показал. Или что-то задумал, или это не конец. Или, как вариант сверхъестественный, хвостатый умеет читать мысли и опасается, что мечты княгини Киградеса о бензопиле могут переходить из мира идей в материальную сферу.
Глава 40. О личном, семейном и теневом
Но честное слово, разгадывать ребус по имени Чейр у меня уже ни сил, ни желания не было. Потому я ответила кривой улыбкой и ушла почти вежливо. Дверью не хлопнула перед носом Аста, твердо решившего, что мои покои теперь его покои до тех пор, пока княгине требуются парикмахерские услуги. Самое обидное: на окончание слова «цирюльник» дро-су не пошлешь, потому что сама так велела. Что это будет за княгиня, если ни с того ни с сего начнет менять мнение? Да и по большому счету не следует делать этого, потому что причесывает Аст так, как я никогда не могла, не умела и даже не пыталась уметь. Даже сейчас с уникальными местным щетками не получалось. Наверное, все дело в отношении к процессу и материалу. Дро-су балдел, ухаживая за моими волосами, я относилась к процедурам расчесывания-мытья-стрижки как к неизбежному злу.
Утром уже привычный взгляд на ковер заставил закатить глаза. В полку ютящихся там прибыло. Что еще более удивительно, эта разношерстная компания умудрилась не подраться, а если и пихалась, то так тихо-тихо, что меня не разбудила. Или это меня вчера танцы под музыку и без ухандохали настолько, что рядом можно было из пушки палить, не проснусь и по ушам бомбардирам не накостыляю?
Орать и выдворять придурков из спальни не стала, ушла сама. В конце концов, историю про Магомета и гору не идиоты придумали. Пусть их, зато сегодня отольются этим озабоченным все мои слезы, Чейр в лабиринтах отыграется, его об этом даже просить не надо. Каким бы гадом хвостатый ни был, работа для него на первом месте, а уж если приятное с полезным сочетается, так и вовсе кайф!
Я мстительно потерла ладошки и пошла одеваться. Работу никто не отменял. И весь мир готов ждать тебя только в рекламе.
Лён выходил на связь регулярно, каждую ночь или через одну. Брат тоже пахал на совесть, а в последние дни стал еще и сетовать на приставучих советников. Они как-то дружно, явно с подначки последней Фаэль, стали намекать, что бесценному Владыке нехудо бы жениться, а для продолжения славного рода взять две или лучше три жены.
– Ну да, ну да, – покивала я, – ты же последний в роду. Они переживают, конечно, не за тебя, а за великий лес и себя персонально.
Лён так прикольно возмущался, что я не выдержала и нарочито невинно уточнила:
– А тещи тебе тоже две или три полагается?
Братец задохнулся от возмущения. А я цинично продолжала:
– Ценную популяцию надо восстанавливать. И коль настали такие времена, когда над самим существованием великого рода аэр нависла угроза, ты обязан и тэ дэ и тэ пэ.
– Как пронюхала-то? Ты в Лесу с того раза не бывала! – уже тише буркнул сдувший Лён, умащиваясь поудобнее
