На вынесенных в стороны крыльях подвески Воронков разглядел два объектива обтекаемых мини-камер.
— Телекамера! — догадался Сашка. — Кино снимаем!
И показал мини-коптеру язык. Засветиться в блокбастере иного мира показалось забавным.
Тот не обиделся.
Висел и жужжал, будто Карлсон.
Надо бы оживить мизансцену.
Воронков достал пистолет.
Мини-коптер рванулся вбок, заложил вираж и немедленно скрылся за уцелевшей стеной разрушенного дома.
Но через несколько секунд высунулся из-за стены и снова навел камеры на Сашку.
Тот демонстративно прицелился.
Вертолетик проворно скрылся.
— Боится, гаденыш! — усмехнулся Сашка, опуская ствол.
Он двинулся за солдатиками, ушедшими сильно вперед.
А почему нет?
Через минуту раздался свист, и за спиной ухнули несколько взрывов. Место, где Сашка познакомился с мини-коптером, накрыли, похоже, из минометов. Защелкали по камням осколки.
Один из замешкавшихся солдатиков получил осколок в зад.
Море крови и поросячий визг.
Раненого в темпе эвакуировали санитары с носилками, возникшие, как черти из коробочки.
— Не кино, — понял Сашка.
Подскочил лейтенант. Этакий Иван Бровкин — Василий Теркин, ростом чуть больше полутора метров, но крепыш. К тому же еще и ухитрившийся дослужиться до офицера. Почему Сашка решил, что это лейтенант, а не старший прапорщик? Что означали две маленькие зеленые звездочки на рудиментарном погончике?
Сашка просто решил для себя, что это лейтенант, и все.
Курносое лицо офицерика было озабоченным, как и полагается в бою, а глаза скорее испуганными.
Спросил, есть ли оружие.
Сашка только и разобрал один невербальный образ-посыл: «ОРУЖИЕ». Тем более что опять застрекотало и забухало очередями и разрывами. И вся короткая фраза, на каком бы языке она там ни прозвучала, потонула для ушей Воронкова в шуме.
И как-то он не интересовался контекстом. Постановил считать, что это был именно вопрос.
Сашка тупо показал ему пистолет.
Лейтенант обрадовался донельзя.
Крикнул солдатам что-то ликующее:
— У нас стрелок! — вроде как разобрал Сашка.
Бойцы ответили радостными воплями.
К чему бы это?
Лейтенант показал в небо.
— Закарай зыркал!
— Не понял? — Сашка добросовестно пытался понять скрывающийся за непонятными словами смысл.
Лейтенант поискал глазами вокруг. Нашел на фоне стены почти невидимый вертолетик.
Показал на него.
— Зыркал закарай.
«Зыркалки сбивай!» — донеслось наконец до Сашки что-то осмысленное, будто Джой перевел.
— А! Понял. Это можно. Это мы запросто. — И с этими словами Сашка нацепил очки.
Оптимизаша… и так далее, знакомо отозвались те бегущей строкой.
Опять резкость и красочность усилилась.
По сетке побежали визиры.
«Дистанта завладения», — написали очки.
— Понятно, — сказал Сашка.
Очки показывали хорошо замаскированный мини-коптер отчетливо, отделяя его элегантный силуэт от фона и обозначая ореолом света.
— Бабах! — веско сказал «Мангуст».
Мини-коптер разлетелся буквально в труху. И стена позади него брызнула осколками кирпича. Такой результат Сашке понравился. И не ему одному.
Солдатики загомонили радостно, вот только что не аплодировали.
«Се маленек коло турбин быти закопан! Цели завладения и побита, — доложила бегущая строка. — Шуката друга цели»
— Шукай, шукай, — одобрил Сашка и начал осматривать окрестности.
Кроме большей резкости и как бы большего объема, город не приобрел никаких черт. Вот разве что стали видны почти прозрачные струи дымов, клубясь уходящие к небу. Почему-то без очков их Сашка не замечал. Да вот еще солдатики стали какими-то размытыми, будто несущественными деталями в пейзаже. И в этом был некий тайный глубокий смысл. Как же без этого.
«Натужна дистанта. Обережно!»
— и очки пометили точкой и теми же непонятными цифрами некую цель на периферии зрения.
Сашка поворотил туда голову, и очки немедленно приблизили цель, увеличив квадратик, в котором находился еще один вертолетик с растопыренными в стороны объективами.
— А достану! — азартно сказал сам себе Сашка.
«Мало-мало завладения есть!»
— заметили очки.
— Да ни хрена подобного! — возразил Сашка и шмальнул пару раз по «зыркалке».
«Есть завладения!»
— констатировали очки, когда аппаратик в небе начал разваливаться и осыпаться вниз сверкающими на солнце обломками.
— Да сам вижу, — констатировал Воронков не без удовольствия.
И он начал с упоением сбивать маленькие летательные аппараты.
Вражеский огонь (в основном минометный) сделался более вялым и неприцельным.
Бравые солдатики уже без потерь продвигались туда, где качались в небе дымы и гремели стеклянные пушки.
После третьего мини-коптера, сбитого враз, без всяких изысков, едва тот выглянул из-за руин, охота осложнилась. Маленькие аппараты начали вести себя гораздо осмотрительнее. Но тем интереснее было их отыскивать взглядом при помощи очков, выцеливать и сбивать.
Очки были хорошим подспорьем. Они могли указать на наличие цели даже на такой дистанции, где невооруженный глаз ее не видел. И приблизить и показать почетче. Мало того, очки сами оптимизировались. Они словно смогли понять, что чугуняка, торчащая на тротуаре и умильно-напоминающая водоразборную колонку, спины солдатиков, Джой и прочие предметы не интересуют Воронкова.
Количество меток с цифрами уменьшалось, очки помечали все меньше предметов и, наконец, стали вычислять только «зыркалки», все остальное оставив в покое.
Вот, правда, незнакомые, впервые встреченные предметы все же помечались. И приближались, предлагаясь в качестве возможных целей.
Одной из таких предполагаемых целей был выбран огромный сундук, кем-то брошенный посреди улицы. Судя по следу на брусчатке, усыпанной крошевом кирпича, его долго тащили, приподняв за одну сторону. А сундук был метра полтора в длину и не меньше метра в высоту. Окованный прихотливой вроде бы посеребренной металлической вязью из листьев и птиц.
Сундук заинтересовал-то Воронкова именно потому, что очки настойчиво предлагали его расстрелять, указывали изменяющуюся до него дистанцию. А когда Сашка, не прекращая охоту, приблизился к нему на дистанцию метров в семь, метка налилась кровью и замигала, а цифры увеличились, сделались кричащими.
А текст пошел ультимативный вовсе:
«Дистанта неминуча! Служба еси не справляша! Задарма пропадаша!»
Сашка чертыхнулся и снял очки.
«Вот дался этот сундук! — с удивлением думал он, глядя на потемневший и утративший всякую привлекательность без очков параллелепипед с ручками на торцах. — Нет, все же эти очки, похоже, не армейская штучка, а скорее игровая. Для какого-то не нашего пейнтбола или чего-то похожего. Слишком много в программе раздолбайства заложено. Для боевой работы совершенно не подходит».
Но стройная мысль вдруг пресеклась и перебилась свежим и интригующим озарением, что ведь очки эти вели себя по-разному в каждом из миров, где он их надевал. И может быть, именно здесь, именно в этой странной войне они так распустились, что стали отпускать замечания вроде последнего.
И с невеселой усмешкой Сашка пожалел, что не надевал очки в бункере, где нашел «Мангуста» и шинель. Может быть, там очки приказали бы ему стать смирно и дали бегущей строкой текст залихватского гимна? А запросто.
И с этими соображениями, простив очкам назойливость, он снова надел их.
И в этот самый миг увидел, как некие заряды, врубаясь в брусчатку и кроша ее разрывами, быстрым пунктиром приближаются к нему.
— Джой! Прячься! — крикнул он, не будучи уверен, что переорал грохот взрывов, и метнулся за груду кусков развалившейся стены.
Пунктир разрывов снарядов, шедших по навесной траектории откуда-то из-за домов, дострочил аккурат до сундука. Последний снаряд разнес его в клочья, разметав содержимое по всей округе. В сундуке, оказывается, были длинные, как платье до пят, полноразмерные, так сказать, серебристые кольчуги, одна из которых со звуком, с которым ссыпается куча денег, плюхнулась в метре от Сашки, выбив целую кучу пыли из-под себя. И к ним во множестве кольчужные перчатки.
Вся эта стальная мануфактура и галантерея разлетелась и живописно попадала тут и там, придав пейзажу какой-то совсем уж сюрреалистический вид. Будто некий Добрыня-Попович-Муромец примерял, примерял, да не выбрал и разметал платьица по окрестностям, а заодно и терема с хоромами порушил с досады.
«Цели завладения и побита, — доложила бегущая строка. — Шуката друга цели!»
