Я начал разрабатывать программу воззвания к правительствам и партиям иностранных государств «Россия должна быть спасена».
Что привело меня к подобным мыслям.
Живя в России, наблюдая жизнь, пропаганду и действия советского правительства, еще в возрасте 11–12 лет, когда я был свидетелем системы насильственной коллективизации крестьянских хозяйств —…у меня зародилась мысль повести борьбу против Советской власти.
В России диктаторской власти не должно быть. Это убеждение. У меня не было и не будет в мыслях того, чтобы принести вред стране, которая окажет мне убежище от преследования моих идей в СССР.
…Я хочу и буду бороться за освобождение России, чтобы создать там власть, которая бы приносила пользу всей России и миру, но не группе и партии, которая следует утопическим учениям Маркса — Энгельса — Ленина и диктаторству — Сталина»[207]. Напомню еще раз, что Семихин сумел снискать расположение финских властей и не был выслан из страны после войны. Известно, что во время войны 1941–1944 годов он работал помощником диктора на финском радио.
Пропагандистская работа среди советских военнопленных в Финляндии не отличалась особой эффективностью. Как и любая пропаганда, она имела перед собой цель изменить мировоззрение и политические убеждения противника, попавшего, пусть и на короткое время, в состояние полной физической и моральной зависимости. Однако финские власти пошли на поводу у русской эмиграции, которая считала, что религия сможет изменить отношение красноармейцев к советскому режиму.
Кратковременность советско-финляндского вооруженного конфликта 1939–1940 годов наложила отпечаток на культурный аспект пребывания военнопленных в лагерях как в Финляндии, так и в Советском Союзе. В связи с тем, что военнопленные практически не использовались на трудовом фронте, у них потенциально было больше возможностей для удовлетворения своих духовных нужд и потребностей. Однако, взяв за основу данное общее положение, необходимо отметить, что существовало и принципиальное отличие. В Финляндии во время Зимней войны в культурно-просветительской работе среди русских военнопленных преобладал религиозный аспект. Как мы помним, в соответствии с Женевской конвенцией 1929 года, которую финские власти признавали, пленные имели право свободно исповедовать свои религиозные убеждения.
Представители различных религиозных конфессий старались наладить работу среди советских военнопленных и просили оказать им содействие в доставке в лагеря соответствующей религиозной и другой литературы. Генеральный секретарь Русской национальной лиги Байкалофф (Великобритания), обращаясь к епископу Кентерберийскому, просил оказать содействие в доставке в лагеря для военнопленных соответствующей религиозной литературы. Из Франции было аналогичное послание к епископу лондонскому от Ассоциации английских и восточноевропейских церквей, в котором отмечалось, что Ассоциация разработала схему доставки религиозной и прочей литературы для распространения среди русских пленных
Им было оказано содействие прежде всего в доставке в лагеря подобных произведений. Считалось, что такая литература будет полезна военнопленным, многие из которых были выходцами из рабочих и крестьян, а значит, по господствовавшему тогда определению, ничего не имели общего с «коммунистами-поработителями». Рядовые Красной Армии ведь ненавидят советский режим.
Однако практическая реализация в Финляндии этого права выявила довольно низкую степень интереса большинства советских военнопленных к вопросам религии. Обилие религиозной литературы, которую поставляли в лагеря представители различных неправительственных организаций, вызывало у многих реакцию отторжения. Она оставалась почти невостребованной (за исключением литературы для мусульман).
Доставка же научной и иной образовательной, развивающей литературы была довольно незначительна. Считалось, что ее не надо поставлять в лагеря, поскольку большинство советских военнопленных все равно вернется в Советский Союз.
Помимо религиозной литературы для военнопленных издавались две газеты: «Милый Друг» И «Друг Пленных». По задумке их издателей, газеты должны были взывать к христианским чувствам пленных, объяснять им несправедливый характер войны и т. п. Однако газеты не пользовались особой популярностью среди пленных. Впрочем, находились и такие, кто становился их корреспондентами и печатал там заметки и стихи.
Думаю, читатели старшего поколения помнят знаменитую песню «Принимай нас, Суоми-красавица». Для читателей, кто не знаком с ней, приведу ее текст полностью. Эта песня интересна еще и тем, что санитар 3-го артиллерийского полка 18-й стрелковой дивизии Левин по ее мотивам опубликовал в газете «Друг Пленных» свое стихотворение.
Принимай нас, Суоми красавица
Музыка: Дм. Покрасс Слова: А. Д'Актиль
Сосняком по откосам кудрявится
Пограничный скупой кругозор.
Принимай нас, Суоми красавица,
В ожерелье прозрачных озер!
Ломят танки широкие просеки,
Самолеты кружат в облаках,
Невысокое солнышко осени
Зажигает огни на штыках.
Мы привыкли брататься с победами
И опять мы проносим В бою
По дорогам, исхоженным дедами,
Много лжи в эти годы наверчено,
Чтоб запутать финляндский народ.
Раскрывай же теперь нам доверчиво
Половинки широких ворот!
Ни шутам, ни писакам юродивым
Больше ваших сердец не смутить.
Отнимали не раз вашу родину
Мы приходим ее возвратить.
Мы приходим помочь вам расправиться,
Расплатиться с лихвой за позор.
Принимай нас, Суоми красавица,
В ожерелье прозрачных озер!
1939
Суоми.
Борис Савченко. (Псевдоним санитара 3 артполка Левина).
Мне страна эта мирная нравится
И куда я ни кину свой взор
Расцветает она, как красавица
В ярком блеске зеркальных озер.
Реки, горы, леса и равнины,
Этой маленькой мирной страны
Стали мощной стеной исполина
Против красных когтей сатаны
Весь народ от велика до мала
Встал в защиту отчизны своей,
Мир прогресса во что бы ни стало,
Призывает о помощи ей.
Я уверен, что крепость Суоми,
Закаленной в боях — не секрет,
Никогда и никто не подломит,
Коль не страшен восточный сосед.
С первых дней наглых действий на фронте,
Средь озер, занесенных лесов,
Облик славы погас в горизонте
Расхваленных советских бойцов.
Мне страна эта твердая нравится
И куда я ни кину свой взор,
В крепкой спайке Суоми-красавица
Отражает бандитский напор.
1 марта 1940 г.
(орфография и правописание сохранены — Д. Ф.)
Кроме администрации лагерей в идеологической и культурной работе с советскими военнопленными различных национальностей старались принять активное участие разнообразные эмигрантские организации, действовавшие в странах Западной Европы. Они пытались склонить военнопленных к невозвращению на родину. Украинские, грузинские, мусульманские эмигранты даже запрашивали МИД Финляндии о возможности невозвращения своих соотечественников в СССР и высылке их в другие страны. Например, украинские эмигранты просили предоставить возможность всем военнопленным-украинцам выехать во Францию или Канаду. За пленных-мусульман (вне зависимости от их национальности) ходатайствовали как представители эмигрантских мусульманских организаций, так и Мусульманская община Финляндии (Suomen Muhamettilainen Seurakunta) и даже частные лица. Они просили предоставить этим военнопленным вид на жительство и разрешение на работу.
В архиве Министерства иностранных дел Финляндии находится большое количество подобных телеграмм и запросов. Например:
«Париж, 30/I-40
Представитель Туркестанских эмигрантов Мустафа Чокайоглы интересуется, есть ли среди военнопленных узбеки, киргизы, казахи, туркмены. Хочет прибыть в Финляндию для общения с ними».
Или же:
«Мусульманская община Финляндии просит Министерство Иностранных Дел освободить следующих военнопленных и предоставить им вид на жительство и разрешение на работу.
1. Абдулла 3екериё год рождения 7.01.1916, Башкирия, деревня Сабалак.
2. Рахман Ибрахим год рождения 20.04.1918, Самарканд, деревня Тюняк.
3. Утарбай Халидулла год рождения 10.03.1917, Гурьев, деревня 3аберн.
4. 3ахидулла Салих год рождения 13.09.1916, Башкирия, деревня Кёсён».
Помимо запросов эмигранты напрямую встречались с военнопленными в лагерях и тюрьмах Финляндии. Пленный Андрей Колынюк показывал:
«Каждый день агитировали остаться в Финляндии. Особенно украинцев. Говорили нам, что все равно вас расстреляют».
Хильченко Иван: «Украинцев агитировали остаться в белогвардейском отряде Французской армии (вероятнее всего, имеется в виду Иностранный легион. — Д. Ф.). Последний раз приезжал полковник и перед строем украинских красноармейцев требовал вступить в отряд».
