Этого не случится.
Но чем больше я в последнее время нахожусь рядом с Айви, тем большую ощущаю дистанцию, которую она выдерживает. Я не могу достучаться до нее, и это сводит меня с ума. Это произошло так внезапно, спровоцированное Дереком, или, может быть, это медленно накапливалось, и в конце концов прорвалось.
В результате я снова становлюсь мудаком в офисе, потому что это все, что я знаю. Это прикрытие, которое мне нравится поддерживать, чтобы отгородиться от всех, держать всех вне досягаемости.
Я почти отсутствую, мои мысли блуждают, и я не могу не думать о ней каждую минуту каждого гребаного дня, и чем больше рассуждаю сам с собой, тем больше понимаю, что Рут права.
И это сводит меня с ума.
Рут: Эйдан, помнишь я говорила тебе это однажды, цитату, которую прочитала, и думаю, она найдет отклик во второй раз, мой дорогой мальчик.
Я знаю цитату, о которой она говорит, и мысленно проклинаю ее за то, что она заговорила об этом. Черт возьми, Рут.
Рут: Исцеление не означает, что повреждения никогда не существовало. Это означает, что ущерб больше не контролирует нашу жизнь.
Рут: Если ей нужно время, чтобы исцелиться, ты должен подчиниться.
30
Айви
Мы ужинаем вне дома, и сегодня вечером между нами все в порядке. Эйдан в хорошем настроении, а я просто счастлива уйти с работы и отдохнуть в шикарном ресторане с самым красивым мужчиной на Земле.
Мы можем говорить о чем угодно. Нам действительно хорошо вместе, думаю я, когда он улыбается мне после того, как официантка приняла наши заказы. Она продолжает странно смотреть на меня, но я не спрашиваю, что застряло у нее в заднице. Может быть, та пытается понять, как, черт возьми, я заполучила этого мужчину, а может и о чем-то другом.
— Алекс наконец-то связался со мной этим утром, — внезапно говорит Эйдан, выглядя очень довольным таким развитием событий. — Он хотел узнать, как у меня дела.
Я еще не встречалась ни с Алексом, ни с Рут, если уж на то пошло, но Рут в Торонто, она стара и немощна, так что это понятно. Алекс, с другой стороны, — перекати-поле. Эйдан никак не может поймать его в одном месте.
Я хочу спросить его, почему Алекс вдруг обратился к нему. Кажется, это действительно неожиданно. Но вместо этого просто улыбаюсь.
— Это здорово, Эйдан. Вы хорошо с ним поболтали?
Эйдан кивает.
— Я рассказал ему о тебе.
— Что именно ты сказал?
— Все как обычно. Ты чертовски сексуальна, у тебя огромная задница и рот, который может заглотить что угодно…
— Эйдан, — игриво ругаю я.
Он смеется.
— Нет, нет, я сказал, что ты замечательная. — Более серьезным голосом он добавляет: — Ты снова вдохнула в меня жизнь, Айви. Ты — мой эндшпиль.
Я нервно сглатываю.
— Ты пока не можешь этого знать.
— Нет, я знаю это, — серьезно говорит он. — Я уверен в этом. Быть с тобой заставило меня захотеть чего-то… чего я не подозревал, что хочу.
— Например, что?
Он не теряется.
— Все, детка. Дом, белый заборчик… — он замолкает, глядя на мою левую руку. — Все.
Он говорит о браке.
Отвечаю ему не сразу. Я нахожусь в процессе расставания, еще даже не развелась, и этот мужчина хочет однажды жениться на мне. Мне действительно жаль его, что ему пришлось найти такую сложную женщину, что ему приходится ждать развода, и даже после у меня нет желания вступать в брак.
Не в течение очень долгого времени.
Я чувствую, что не заслуживаю его. Мне хочется открыться ему, отдать ему последние частички своего существа, но я просто… я просто не готова. И каждый день испытываю больше трудностей, чем днем ранее.
Официантка возвращается с нашей едой. Она ставит передо мной тарелку, задержавшись на мгновение. Затем наклоняется ко мне и говорит:
— Просто чтобы ты знала, ты намного красивее, чем на фото в интернете.
Я в замешательстве поднимаю на нее взгляд.
— Что?
— Спасибо, — многозначительно перебивает Эйдан, пытаясь отмахнуться от нее одним пугающим взглядом.
Когда официантка уходит, глядя на меня с сияющей улыбкой, я бросаю взгляд на Эйдана.
— Мои фотографии в интернете?
Эйдан пожимает плечами.
— Иногда люди фотографируют меня. Они любопытны.
— Я была на них?
Он кивает.
— Да.
— Хочу ли я знать, как выгляжу на этих фотографиях?
— Ты прекрасно выглядишь, не волнуйся.
Теперь я приподнимаю бровь.
— Ты видел их?
Он улыбается.
— Я узнал о них только сегодня утром после моего телефонного разговора с Алексом.
Теперь я начинаю понимать.
— Он видел их.
— Да.
О, боже.
Не знаю, что сказать, кроме того, что это было в некотором роде ожидаемо, так что я не удивлена. Просто не думала, что это произойдет на самом деле. Я ожидала, что Ана будет первой, кто сообщит мне об этом, потому что она разбирается в этом дерьме, но, возможно, та нарочно не сделала этого.
— Ты расстроена? — спрашивает он.
— Нет, — отвечаю я. — Вовсе нет. Пусть фотографируют и болтают. Мне все равно.
У меня действительно нет никого желания смотреть на них.
Он выглядит успокоенным.
— Хорошо.
Закончив ужинать, мы укутываемся и отправляется прогуляться по центру Оттавы, проходя мимо Парламентского холма, который светится в ночи. Мы молчим, каждый из нас погружен в свои мысли. Эта неделя была долгой, тяжелой и очень эмоциональной. Так даже не должно было быть. Прямо сейчас должна была бы жизнь «долго и счастливо», но вместо этого я в полном дерьме.
Я замедляю шаг и смотрю на него снизу вверх, чувствуя панику.
— Я волнуюсь, что отталкиваю тебя, — выпаливаю я, с трудом сглатывая. — Я недостаточно быстро открываюсь тебе. И несправедлива.
Он останавливается и смотрит на меня.
— Я же сказал тебе, что я здесь, что я жду.
— Я знаю это, но не знаю, как долго тебе придется ждать, Эйдан.
Он хмурится, выглядя расстроенным.
— Это то, о чем я беспокоился, Айви, о том, что все происходит слишком быстро…
— Я не жалею о том, что мы сделали, — быстро говорю я, прерывая его. — Я люблю нас, Эйдан. Правда. Я люблю нас так сильно. Проблема не в этом.
— А в чем проблема?
Я подыскиваю нужные слова.
— Мне больно. И я не знаю, как это остановить.
— Мы можем направить тебя на терапию…
— Я не хочу ни с кем говорить о том, что я чувствую.
— Как же тогда кто-нибудь сможет помочь тебе? Ты плохо справляешься сама.
— Я не знаю, — возражаю я. — Я никогда не была одна, Эйдан. Мне никогда не приходилось справляться со своими чувствами. Все это время меня окружали отвлекающие факторы…
— Я отвлекаю? — возражает он.
Я хмурюсь. И все неправильно говорю.
— Не бери в голову, Эйдан.
— Почему?
— Потому что.
— Дай угадаю, об этом ты тоже не хочешь говорить. — Когда я не отвечаю, он подходит ближе, опуская голову на один уровень со мной. — Айви, это будет чертовски больно, но в какой-то момент ты должна рассказать о своих чувствах. Тебе необязательно разговаривать со мной, но ты не можешь продолжать прятать это в…
— Ты говорил мне, что знаешь, на что это похоже, — прерываю его, расстроенная. — Если бы это было так, ты бы знал, что я не могу просто волшебным образом прийти в себя настолько, чтобы говорить о своем дерьмовом браке или потере дочери…
— Это не то, что я сказал…
— Я просто не готова, Эйдан.
Он прищуривается.
— Не готова говорить или не готова к нам?
У меня подскакивает кровяное давление.
— Я больше ничего не знаю!
С таким же успехом я могла бы дать ему пощечину, судя по тому, каким потрясенным он выглядит. Эйдан смотрит на меня широко раскрытыми глазами, безмолвный и обиженный. Затем проводит рукой по волосам и глубоко выдыхает. Я не знаю, что ему сказать. Я выпалила это, хотя даже не собиралась. И не осмеливалась признаться в этом самой себе, вот как много я скрывала от самой себя. Теперь все открыто, и грозовая туча над нами потрескивает.
