И торгаш, скорее всего, врет, когда говорит, что не знает мест нынешних стоянок дикарей. Наверняка знает. А вот он, командир военной базы, не знает, хотя и обязан. То, что пару дней назад удалось засечь две небольшие группы и атаковать одну из них – всего лишь удача, пойманная за улетающий хвост. С тех пор спутники фиксировали лишь крохотные, в две-три особи, группки дикарей. И ни единой обитаемой стоянки. Просто как сквозь землю провалились. Уж не на это ли намекал торгаш? На то, что сквозь землю? Все интереснее становится.
– И сколько же вы хотите?
– Не так много.
Может, для кого-то названная цифра и в самом деле ассоциируется с понятием «не так много», но только не у полковника Ларусса. Он едва из кресла не выпал.
В результате переговоров, с перерывами шедших более трех часов, цену покупки удалось снизить почти на семь процентов, и господин Чалистер клятвенно заверил, что уже завтра новый разведспутник военного ведомства будет выведен на согласованную сторонами орбиту. И сразу же после того, как все формальности были закончены, огорошил полковника, сказав, что только что на его имя получены аж два сообщения.
Удивляться было чему. Аппаратура сверхдальней так называемой мгновенной связи стоила так дорого, в том числе ее эксплуатация, что даже военные использовали ее только лишь в стратегически значимых случаях. На базе, например, ее не было. А вот на корабле – была!
Теперь стало понятно, почему торгаши зависли на орбите. Вероятно, они сообщили в министерство, что некоторое время готовы служить в качестве ретранслятора – за определенное вознаграждение, конечно. И, естественно, пользуясь мгновенной связью, давным-давно провели банковскую операцию по получению наличности на свой счет.
Первое из расшифрованных сообщений было по казенному кратким и сухим. В нем говорилось о смерти его отца и заканчивалось одним единственным «соболезнуем». Второе было куда более эмоциональным и пространным. В нем замначальника управления, обращаясь лично к полковнику, в весьма красочных выражениях живописал, чем грозит последнему перерасход бюджетных средств, и грозил в самое ближайшее время устроить хорошую проверку на предмет того, за каким чертом на базе потребовалось такое количество успокоительных лекарств. А пока что требовал подробного отчета на этот предмет и объявлял о неполном служебном соответствии.
Представив реакцию руководства на покупку спутника, Кинг испытал острую необходимость надраться до потери пульса. Это называется потерять нюх. Слишком долго он находится вдали от начальства. Настолько, что вполне может быть выброшен на улицу без пенсионного обеспечения.
Приняв за упокой души отца грамм триста, полковник связался с торгашами и договорился о транспортировке на Землю тела майора Строга. За счет военного ведомства, конечно. В ответ ему сообщили, что монтаж и запуск спутника будет закончен на два часа раньше оговоренного срока. Торговцы явно спешили, но Кингу было уже наплевать. Запершись в жилом боксе, он допил литровую бутыль и завалился спать прямо в одежде. Дежурный, пытавшийся вызвать его по коммуникатору, не смог его разбудить.
9.
Костику было неспокойно. Две лошадки болели и хирели на глазах. Злющий Густав все дни, проходя мимо их денников, только шипел, уже не в силах членораздельно выражаться. Уж скорее бы они померли, что ли. Костик давно усвоил, что с мертвыми меньше хлопот. С живыми-то намаешься. Шум от них, суета и всяческие неприятности. А с мертвыми что? Тишина и покой.
Он сидел в своей каморке, слушая глубоко им любимую печальную музыку и разговаривая про себя, когда прозвучал омерзительный вызов по коммуникатору, который Костик боялся одевать, отчего тот большую часть времени – да что там! все время – висел на стене. С опаской подойдя к нему, посмотрел на злое лицо офицера.
– Спишь там, что ли?!
– Спать рано.
– Срочный выезд. Готовь десять лошадей. Бегом!
Пожав плечами, Костик аккуратно выключил музыку и вышел в коридор конюшни. А чего их готовить? Они всегда готовы. Помыты, накормлены, навоз вывезен, седла на месте. Что еще надо?
Позвякивая ключами, отпер замок и распахнул створки ворот, предусмотрительно отступив в сторону. Когда-то давно он вот так же открывал, а эти ворвались толпой и сбили Костика с ног. Больно тогда было Костику, он долго плакал и скулил. Его пожалел только старый тренер, который позже покалечился. Хороший был человек. Умер, должно быть.
Капитан Берг вбежал в конюшню одним из первых. Дежурный сообщил, что новый тренер только что вышел на связь. Он неподалеку, километрах в пятнадцати от базы, в лесу, практически на опушке. Слегка травмирован, устал, голодный как собака, но жив! Полковник наверняка напился, а без его личного разрешения вертолеты хрен покинут территорию базы, так что, посоветовавшись с Таубергом, решили, не дожидаясь утра, срочно направить за Чемпионом спасательную группу. Время хоть и позднее, но до настоящей темноты еще далеко, часа два. Главное успеть засветло отыскать Чемпиона, добро хоть сигнал его коммуникатора устойчивый.
Берг засомневался было, чего ж он столько времени не выходил на связь и вообще есть вопросы, но майор Тауберг, приняв командование на себя, распорядился организовать спасательную экспедицию и точка.
– Живо, живо! – орал капитан, седлая своего скакуна.
Но ничего, в норматив укладывались. После гибели майора Строга на его должность приказом командира базы его должность занял Берг. Эх, война! Тут уж кому как повезет. Это повышение здорово воодушевляло капитана. Не только прибавка к жалованию, но и неожиданно открывшиеся перспективы роста не могут не воодушевить молодого офицера, сознательно, по расчету, связавшего свою жизнь с армией.
За ворота базы вышли рысью. Все, до последнего солдата, понимали, что нужно спешить; возвращаться в темноте никому не хотелось. Поэтому на знакомой дороге подгоняли лошадей, заставляя их переходить на крупную рысь. При этом рядовой Карнеги едва не сорвался с тропы, чудом вырулив с опасного края. Кое-кто из солдат вспомнил про себя, что покойный майор этот участок проходил куда осторожней. Толковый был мужик, мир его праху. А Чемпион, если уж столько времени пробирался по лесу, мог бы и еще одну ночку потерпеть. Чего в ночь-то!
Закрыв ворота, Костик прошелся по конюшне, подмел сор, под злым взглядом Густава отвез его к утилизатору и вернулся к себе. Ему хотелось послушать музыку и поговорить с самим собой.
Суета, крики – все осталось там, за дверью его крепости. Здесь он говорил. Много, умно, бесконечно. Хорошо тут Костику.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
